Между двух крайностей

На соборе в храме Христа Спасителя, в работе которого приняли участие депутаты, представители церкви и общественных организаций, предложили внести в Конституцию положение о запрете абортов в России. Инициатива сразу вызвала бурную дискуссию в интернете. Представители либеральной оппозиции стали говорить о клерикализации общества и его движении к средневековым порядкам. В ответ от своих оппонентов они получили обвинения в безнравственности и пособничестве политике геноцида, которую развязал Запад против России. Увы, за скобками развернувшейся ругани остались главные вопросы: как укрепить в стране институт семьи, увеличить рождаемость и не породить большое число криминальных абортов?

Вроде бы сторонники и противники запрещения абортов выступают за хорошие вещи. Однако их радикализм приводит к выводам, несовместимыми с реальной жизнью.

Что говорят сторонники легальных абортов? Либералы, крайне левые, малочисленные феминистские движения? Что женщина должна иметь право на выбор, что она вольна сама распоряжаться своим телом, а не становиться инкубатором для выращивания рабочих и солдат в угоду капиталистам и чьим-то имперским амбициям…

При всей видимости приверженности гуманистическим прогрессивным взглядам, по существу противники абортов ратуют за сохранение архаичного уклада. Никто не говорит, что в наше время право на аборт — это право на безответственность. Многие люди у нас живут, будто в Средневековье, ничего не слышали о контрацепции. Таблетки? Да это же надо дни вычислять какие-то, грузиться. Презервативы? Да кто же в момент страсти о них будет думать, да и вообще где их покупать неизвестно, стеснительно зайти в аптеку. И мужчины, понятное дело, до сих пор относятся к женщинам, как к добыче. Залетела — твои проблемы.

В странах Западной Европы люди тоже вступают в интимную близость, но абортов на порядок меньше. Там есть половое просвещение в школах, в университетах, а потому люди знают, что лучше использовать презерватив, нежели калечить свой организм абортами, занимать на него деньги у подруг и знакомых.

Наши блюстители нравственности тоже не далеко ушли. Давайте запретим аборты, и у нас сразу повысится рождаемость, а через десять лет перегоним по численности населения Индию и Китай вместе взятые. Не нужно нам половое просвещение, все это разлагающее влияние Запада, наши дети должны остаться невинными. То, что эти дети вступают в половую жизнь в грязном подъезде (естественно, не предохраняясь), поборники духовности предпочитают не замечать.

Конечно, выходом из ситуации могла бы стать пропаганда семейных ценностей. Журналы, агитирующие подростков сношаться везде и со всеми, издавать не надо, тут споров нет. Самая психологически комфортная половая жизнь, конечно, в рамках семейных отношений. К пониманию ценности семейных ценностей приходит в итоге подавляющее большинство.

Но тут есть загвоздка, на которую не хотят обращать внимание сторонники патриархального уклада, приводящие в качестве примера дореволюционный домострой или советские нормы.

Ни в дореволюционной России, ни в советское время государство и общество не поддерживали распутство, явления вроде гражданского брака. Но важно, что никто не агитировал за позднее вступление в половую жизнь. Наоборот, священнослужители и секретари парткомов уговаривали молодежь раньше вступать в брак.

В советское время налог на бездетность брался со всех не продолживших свой род старше 18 лет. Правда, существовали льготы для тех, кто моложе 25 лет, но еще учится.

Нынешние пропагандисты прежних порядков не думают о том, что вступать в брак могут только социально зрелые люди. У крестьян дореволюционной России эта зрелость наступала к 16−18 годам. Сейчас в маленьких городках и деревнях социальная зрелость наступает в 19 лет: в 18 лет забирают в армию, а после года службы можно спокойно идти работать на завод или в поле и создавать семью. Собственно, большинство жителей маленьких населенных пунктов так и делает. Вернулся из армии — женился. Вот им вкупе с половым просвещением (чтобы не было нежелательных беременностей в браке) можно пропагандировать домострой.

В больших городах всё сложнее. Социальная зрелость у людей наступает в лучшем случае к 25 годам, после окончания института и пары лет стабильной работы. Как говорится, пока «встанут на ноги». Только никогда и ни в одной стране большинство людей не начинали половую жизнь в 25 лет. По самым скромным оценкам, это происходит лет на пять раньше.

Вот мы и подходим к важности поддержки молодых семей со стороны государства. Не страшно, если молодая семья первое время будет испытывать некоторые трудности. Совместные трудности только укрепляют отношения. Где знакомиться людям в больших городах? — в университете. Семейным студентам руководство вуза всегда предоставит отдельную комнату в общежитии. Только вот что потом делать?

Нынешняя реальность диктует очень жесткие правила игры. Конечно, пропаганда в стиле «бери от жизни все» тоже играет свою роль, но не решающую. По специальности устроиться трудно, без опыта работы никуда не берут, с родителями жить в нашей культуре уже сложно, а снимать квартиру слишком дорого.

Вывод простой. Если мы хотим домострой, то государство должно взять молодые семьи практически на полное обеспечение. Если мы не хотим абортов, то школьников должны учить пользоваться контрацептивами. Все остальные дискуссии — для сотрясания воздуха. Они нужны политикам, феминисткам, прочим деятелям, но не здоровым гражданам.

Фото:Валерий Матыцин/ ТАСС