Апокалипсис «Шарли»

В последние дни при просмотре телевизионных новостей порой возникает иррациональное чувство, будто за окном разворачивается сюжет картины-апокалипсиса, вроде «Омена»: кажется, что Антихрист родился уже и действует в мире, не проявляя себя открыто при этом.

В переносном значении Антихрист — смерть культуры, превращение человеческого рассудка в зыбкий студень. Олицетворение его в едином лидере скорее нанесло бы вред этому процессу, ибо уничтожение любой субъектности — смысл Апокалипсиса. Вера и поклонение лидеру предполагает, как это ни странно, большую самостоятельность мышления, нежели растворение в теплой жиже «тотального гуманизма».

Ложь — отец Сатаны. И разве не лживы до мозга костей все эти демонстрации, истеричные выкрики «Я — Шарли», в то время как боевики Боко Харам убили две тысячи человек, а в Донбассе артиллерия снова бьет по жилым домам?

Ах, эти люди погибли не за «свободу слова»! Стоит ли их оплакивать?

Если бы тем европейцам, которые теснятся сейчас на парижских улицах с бирками «Я — Шарли» дали свободно мыслить, они осознали бы всю абсурдность ситуации. Однако степень порабощения европейского разума столь велика, что большинство из них никогда не поймут, что стали обитателями «скотного двора».

Безумие доходит до того, что один политический деятель, скорбя из-за гибели сотрудников Charlie Hebdo, упомянул о защите принципов «взаимного уважения», при том, что покойные карикатуристы успели поглумиться не только над исламскими святынями; в действительности они издевались и над христианским Богом, и над Иисусом Христом, над москвичами, погибшими в метро, над всем и вся, невзирая на чьи-либо чувства. И хотя все повторяют слова о недопустимости убийства людей (разумеется), демарши европейских властей, понявших эту трагедию не как грустный урок, призывающий к истинной терпимости, а как повод к наращиванию тиражей скабрезной газеты до трех миллионов экземпляров, свидетельствуют о том, что «толерантность» в данном случае является прикрытием для агрессии против всех, кто еще смеет исповедовать какие-либо принципы. Ведь эти газеты не будут скидываться целенаправленно с вертолетов на позиции исламских фундаменталистов, эти карикатуры увидят, вольно или невольно, миллионы обычных, никак не «провинившихся» мусульман и христиан.

Увы, но номинальные сторонники либерализма давно забыли основной постулат либеральной этики: «Твои права заканчиваются там, где начинаются права другого человека». Конечно, либерал непременно возразит, что «пусть бы исламисты тоже нарисовали карикатуры на святыни „шарли“», но проблема в том, что у «шарли» не было никаких святынь.

Идейной базой глобализма является постмодернизм, уничтожающий границы между добром и злом, между культурными ориентирами, стирающий традицию в пыль. Правда, если уничтожить любые ориентиры — кем будем мы сами? Если нет точки отсчета, объект не движется в пространстве. Если нет зла, то и добра тоже нет.

Любая идеология проверяется на адекватность очень просто: представим себе, что все люди, живущие на Земле, в один миг сделались ее адептами. Что останется для осмеяния, если всем все станет безразлично? «Шарли» могут существовать лишь до тех пор, пока есть те, кто способен еще оскорбиться их провокациями, по сути дела, подобные деятели просто паразитируют на более консервативных согражданах, сделав эпатаж своей профессией. Они не сатирики, хотя и пытаются представить себя «обличителями пороков»: чаще всего такие «художники» склонны бичевать не пороки, а добродетели.

Надо понимать, что «свобода слова», которой так дорожат европейцы, в действительности вовсе не является абсолютной ценностью, а только средством.

Никому же не придет в голову пропагандировать любое применение топора или бритвы?

Вседозволенность слова возведена в культ, потому, что она является апокалиптичной идеологии постмодерна и глобализации. Заметно, что насмешки в свой адрес агитаторы постмодерна вовсе не склонны расценивать в качестве «акта свободы» или «искусства», скорее они подадут судебный иск.

Сообщается, что во Франции уже начато расследование против известного комика Дьедонне за оставленную им на личной странице в Facebook запись, в которой он называет себя «Шарли Кулибали», соединив в одном имени название журнала Charlie Hebdo и фамилию террориста, совершившего атаку на кошерный магазин.

И хотя подобное преследование, несомненно, является наступлением на пресловутую свободу слова, заступаться за Дьедонне никто не спешит: его шутки не кажутся французским властям забавными.

Потому что на самом деле все очень серьезно: идет очевидная, жестокая война за уничтожение традиционных человеческих ценностей. Конечно, никто не станет спорить с тем, что ориентиры и нравственные законы менялись в течение истории человечества, более архаичные принципы вытеснялись новыми правилами сосуществования и восприятия окружающего мира. Однако сегодня мы являемся свидетелями того, как консервативные ценности замещаются не новой, более совершенной моралью, а пустотой и ложью.

Д a м a. Ho в чeм жe oкoнчaтeльнo cмыcл этoй дpaмы? И я вce-тaки нe пoнимaю, пoчeмy вaш aнтиxpиcт тaк нeнaвидит Бoгa, a caм oн в cyщнocти дoбpый, нe злoй?

Г [ - н ] Z. To-тo и ecть, чтo нe в cyщнocmu. B этoм-тo и вecь cмыcл. И я бepy нaзaд cвoи пpeжниe cлoвa, чтo «aнтиxpиcтa нa oдниx пocлoвицax нe oбъяcнишь». Oн вecь oбъяcняeтcя oднoю, и пpитoм чpeзвычaйнo пpocтoвaтoю, пocлoвицeй: He вce mo зoлomo, чmo блecтит. Блecкa вeдь y этoro пoддeльнoгo дoбpa — xoть oтбaвляй, нy a cyщecтвeннoй cилы — никaкoй.

Вл. Соловьев «Краткая повесть об Антихристе».

Фото: EPA/ ТАСС