Пришельцы на полуострове

Я брался за колонку раза четыре, и никак не мог ее дописать. Уж больно тема неудобная и некрасивая. То есть, говорить о ней не принято даже в самом Крыму. Речь тут идет о беженцах из Украины. Но все же я решил, что не коснуться этой темы будет неверно. Тем более что уж кто-кто, а туристы с «донецкими» столкнутся наверняка. Причем столкнутся с ними в самой неприятной форме. И мой долг в нескольких словах хотя бы рассказать, что и как происходит в этой сфере.

Итак, сперва одно утверждение. В Крыму действовало несколько десятков центров для потоков людей, которые хлынули из Украины в прошлом году. Порой за неделю прибывало до 3 тысяч человек. Но полуостров еще в прошлом году вошел в число 10 транзитных регионов для украинских беженцев. То есть, по сути дела, селить их в самом Крыму нельзя. Он — лишь перевалочная точка, после которой беженцев разбирают регионы России. В основном — Дальний Восток и Сибирь. Особенно рады были переселенцам из Николаева — с судостроительного завода. Их попросту разрывали разными предложениями российские верфи (Амур, Приморье, Петербург). Шахтерам предлагали Магадан, Якутию, Бурятию, Мурманск. Соглашались очень многие.

Все они получали статус временного переселенца (официальный статус беженца обрести довольно проблематично и связано с серьезными затратами сил и времени) и убывали на материк. В итоге в Крыму не должно быть много донецких.

Не должно. Но их много.

Причем большая их часть сконцентрирована на Южном Берегу Крыма. Вы легко узнаете «донецких» по номерам машин: «АН» — это Донбасс. Их очень много. Навскидку я бы оценил число только машин с номерами «АН» тысяч в 50. А это значит, что переселившихся из Украины — куда больше. И отношение к ним… мягко говоря, не самое лучшее.

Причин здесь несколько. Первая — общее недовольство «донецкими», идущее еще с украинского прошлого. В свое время Янукович и его команда изрядно поураганили в Крыму. Отжимали бизнесы, причем, по беспределу. Выкидывали людей из кабинетов. Сажали своих. Кого-то отправили к праотцам. В общем, с 2011 по 2013 года включительно донецкий бизнес устраивал неслабую такую оккупацию Крыма. Местным это не нравилось. Местные это запомнили.

Причина вторая. Как я уже сказал, Крым — транзитный пункт для украинских переселенцев. В Севастополе им вообще жить не разрешают — несколько точек временного размещения в окрестностях и все. Но суть в том, что поток через Крым прошел очень большой (точную цифру не скажу, но думаю, что 200 тысяч человек). И в основном это были люди работящие и ответственные. Они уехали на материк, работать в новой России. А кто оставался? Вопрос риторический.

Еще летом прошлого года Аксенов в бешенстве требовал, чтобы тех, кто отказывается работать и надеется на то, что будет сидеть на пособии — гнали в шею. А то и такие случаи были — семья называлась беженцами и приезжала в Крым… в отпуск. На море. Надеясь на «халяву» и очень возмущаясь, если селили в глубине полуострова. В общем, наличие такой вот части иждивенцев и хитросделанных — ни для кого не секрет. А это отношение, равно как и в первом случае — распространяется на всех. Осадочек, как говорится.

Причина третья. Как только Крым проголосовал на референдуме за вхождение в состав России, на следующий же день сотни, а потом и тысячи украинцев двинулись в Крым. Нет, не воевать. А получать российское гражданство. Дело в том, что в силу общей депрессивности региона цены на недвижимость в нем были низкие по украинским меркам. И многие покупали себе квартирку или домик в деревне. А что, к примеру, до событий марта прошлого года, однокомнатная квартира на окраине Симферополя стоила примерное 35−40 тысяч долларов. 1,1 миллиона рублей по тем ценам. Домик в деревне за 600 тысяч в центре Крыма — и сейчас вполне реально прикупить. Так что людей на Украине, владеющих недвижимостью в Крыму, было много. И некоторые из них, понятное дело, решили перебраться на новую старую Родину. Пока поток был контролируемый, власти закрывали глаза на это, но уже недели через две стало понятно, что надо что-то делать. И решили прикрыть процесс получения российского гражданства тем, у кого не было крымской регистрации.

Собственно, это, конечно, не причина кого-то не любить. Но суть в том, что многие богатые представители донецкого бизнеса покупали себе не однушки в Симферополе. А апартаменты в Ялте. В итоге сегодня около самых дорогих и самых фешенебельных отелей и резиденций Ялты 75% автомобилей представительского класса стоимостью в московскую квартиру — как раз с номерами «АН». И вот это — уже причина для нелюбви. На основе социального неравенства.

Наконец, четвертая причина — «донецких» попросту ненавидят таксисты Южного берега Крыма. Дело в том, что наиболее простым средством заработка в Ялте, Алуште и других городах Южного берега для человека с автомобилем, является таксистская профессия. Машины у приезжих из Донбасса есть. Чаще всего, получше, чем у коренных крымчан. Желание заработать — тоже. В результате, в этом бизнесе конкуренция в прошлом и текущем году была столь дикая, что перья летели и летят! Конечно, местные лучше знают регион. Знают привычки пассажиров, пути объезда. И еще, местные не рассказывают вам, какими они крутыми были в Донецке, и как они круто устроились здесь, а потом (через пять минут после таких рассказов) чуть ли не вымогают милостыню и чаевые побольше. В общем, есть такая тема, как донецкий таксист. Есть.

Впрочем, все вышеперечисленное, насколько я понял, совершенно никак не относится к собственно простым беженцам из Донецка и Луганска. Их жалеют, им помогают. Их устраивают на работу. К примеру, водители электрокаров в Феодосии и Алупке — почти сплошь из луганчан. Но вот, типажи вроде «донецкий таксист», «донецкий владелец апартаментов в резиденции» и другие — они очень живучие.

Чему в немалой степени способствует еще один типаж — «донецкого задушевника». Встречается редко, но тем более запоминающийся. Он может подсесть к вам в кафе или встретиться на улице. Он будет давить на жалость, рассказывать ужасы про войну, от которой бежал в самую последнюю секунду. И, в зависимости от того, кто вы (русский или украинец, свидомый или за русский мир) будет хаять и хулить Порошенко ли, Путина ли. С одной целью — чтобы вы ему дали денег. В Москве так зарабатывают цыганки. В Крыму это ремесло переняли какие-то странные личности неизвестного мне происхождения. Возможно даже, что кто-то из них все же «беженец». Но именно о таких говорят местные: а что же ты не воюешь? Что же ты здесь сидишь? Ни о ком больше крымчане так не скажут. Ни о простом работяге, ни даже о таксисте, который завез не туда. А вот о «задушевнике» — скажут обязательно.

Таких «беженцев», правда, и в центральной России хватает. Рассказывал мне приятель историю, как его друзья-патриоты решили поселить в своей второй квартире семью из Донбасса. Те приехали, чин-чинарем. Хозяева проставились. Завязалась беседа. И вот, через час, гости, приняв на грудь, дружно начали петь песню известную песню о Путине… После чего их немного побили и выбросили из квартиры.

Повторюсь — я не хочу ни в коей мере сказать, что в Крыму есть проблема во взаимоотношениях русских и украинцев. Нет там такой проблемы — там все крымские украинцы считаются русскими, а сами крымские русские недавно считались украинцами. Там нет сегодня даже проблемы во взаимоотношениях с крымскими татарами (о чем я расскажу в следующей колонке). Но вот в отношении с переселенцами из Донбасса некоторая напряженность есть. И сбрасывать это со счетов не стоит.

P. S. Вы спросите, почему я ничего не пишу про «луганчан»? Наверное, потому, что нет там «проблемы луганских». Впрочем, если вам интересно, то номера их автомобилей «СН». Посмотрите сами, сколько их. И поймете, почему я говорю, что такой проблемы нет.

Фото: Александр Рюмин/ ТАСС