Имени памяти

На сайте «Активный гражданин» стартовало голосование по поводу судьбы станции метро «Войковская», точнее — какое имя ей все-таки носить. На данный момент уверенно лидируют сторонники позиции «необходимо оставить нынешнее название».

Сторонники переименования уже заявили, что без явных накруток и махинаций здесь не обошлось. Основания для подобных утверждений есть, и само веское — сохраняющиеся из часа в час и неизменные до цифры показатели поданных за каждый вариант голосов, 56% против переименования, 31% за, 4% - пусть решают специалисты, остальные затруднились ответить. Под подозрение в нечестной игре попала городская администрация. Но действительно ли столичные власти настолько не хотят расставаться с именем Войкова, что готовы идти на сомнительные методы его защиты? По некоторым косвенным признакам можно судить, что московскому правительству не столько близок одиозный исторический деятель, сколько претит сама идея серьезных топонимических новшеств. Сергей Собянин вообще расположен к разного рода урбанистике, но крайне консервативно относится к социокультурному облику Первопрестольной.

Дело не только и не столько в конкретном мэре и его команде, сколько в общем духе времени. Переименования и другие акты ревизии прошлого были уместны в революционной ситуации конца 80-х — начала 90-х, когда все было перемешено, скомкано, разрушено до основанья (а зачем?), когда старое рухнуло, а новое не народилось. Тогда, возможно, имело смысл решить и вопрос с пребыванием тела Ленина в Мавзолее, кардинально хуже бы не стало, ибо куда уж хуже. Затем, после апогея в октябре-1993, жизнь крайне относительно устоялась, и с каждым годом перемены стали выглядеть все более и более неактуальными и малоуместными. Ряд московских (в общероссийском масштабе ситуация схожа) переименований позднесоветских и раннепостсоветских лет сейчас выглядят крайне спорными. Московские улицы возвращались к историческим названиям за счет исчезновения с карты города имен Аксакова, Вахтангова, Грибоедова, Качалова, Мечникова, Писемского, Репина и много кого еще. Лермонтовская площадь вновь стала Красными воротами, сохранив прежнее название лишь в пределах маленького пятачка вокруг памятника поэту; хорошо еще, есть Лермонтовский проспект в Жулебино. Чего ж теперь горевать, случилось — значит, случилось. На фоне подобной безжалостной облавы на деятелей русской истории и культуры вдвойне удивительно, что нетронутым остался и, похоже, по-прежнему останется Войков.

Возможная чуровщина в ходе электронного референдума является весомым фактором, влияющим на итоги голосования и последующую их оценку. Весомым, но не единственным и, кажется, не ключевым. Данная в ощущениях реальность показывает плюс-минус сходство мнения горожан с позицией властей. Это фактически признают и некоторые видные сторонники переименования, уже раздосадовано пишущие, что если москвичи действительно не против нынешнего названия станции, то тем хуже для них же с точки зрения метафизики, пишут, дескать, люди сами себе «Мене, текел, упарсин» на стене. Где искать причины несовпадения ожиданий от voх populi и сложившейся реальности?

Прежде всего — москвичей не удалось убедить в необходимости подобной меры, в первую очередь потому, что настоящей попытки убеждения толком не предпринималось. Я, не москвич, но сторонник переименования, пусть и не самый деятельный, всегда считал, что это мероприятие следуют провести административно, без демократических процедур, ибо люди о Войкове почти ничего не знают, к его фигуре равнодушны и цепляться за нее не будут. Мои более активные единомышленники, напротив, полагали, что народ к Войкову относится предельно негативно, поэтому голосование обязательно, а его итог предрешен. Из-за этой кажущейся предрешенности даже в Интернете дискуссия, по сути, не выходила за пределы круга пользователей, имеющих глубоко осмысленную и политико-исторически мотивированную позицию по обсуждаемому вопросу. Охватить «оффлайн"-среду нормальных попыток не было вообще. Кто-то может назвать этот тезис некорректным, ведь если голосование проходит в Интернете, то и участвуют в нем люди, знающие суть ведущихся во всемирной сети споров.

Так, да не так. Есть громадный пласт людей, посещающих Интернет с сугубо утилитарными либо развлекательными целями: забронировать билеты, оплатить счета по ЖКХ, сделать что-то через портал «Гос.услуги», послушать музыку, поздравить друзей с праздниками в соцсетях. Переименование станции метро для них именно утилитарный, а не мировоззренческий вопрос, связанный с уже устоявшимся течением жизни и естественной настороженностью к не совсем понятным переменам. Поэтому проголосовать на сайте они готовы, а вот тратить изрядное количество времени ради выяснения, почему, возможно, их выбор неправилен, -вряд ли. Обывательский подход? Да. Но объективный, его надо принять и пытаться повлиять, а не обижаться.

Можно вспомнить ленинградский референдум 1991 года, когда сторонники возвращения городу исторического названия развернули бурную агитационную и контрагитационную работу. Тогда, конечно, Интернета не было и «оффлайн» был единственной площадкой для отстаивания своей позиции, но могли ведь пустить дело на самотек, понадеявшись на традиционно сильные в городе на Неве либерально-оппозиционные настроения и общую антикоммунистическую атмосферу финиша Перестройки. Возобладай подобная логика, переименование вряд ли бы состоялось, это подтвердили и результаты референдума — минимальный перевес в пользу возвращения к дореволюционному имени. Анатолий Собчак, кстати, долгое время принимал во всей этой эпопее сугубо техническое участие, как глава Ленсовета, лишь под конец оказавшись рьяным сторонником Санкт-Петербурга. Более свежий пример. Алексей Навальный, к которому я уже довольно давно отношусь с минимумом симпатий, перед выборами мэра Москвы в 2013 году понимал, что его «ядерного» электората не хватит ни для достойного выступления, ни тем паче для победы. Поэтому политик мало того что посещал все радио- и телеэфиры и дебаты, куда его звали и не звали, но еще ходил в буквальном смысле по дворам, уговаривая чуть ли не бабушек на лавочках отдать ему голоса. На выходе — вполне неплохой результат и за малым не случившийся второй тур. А ведь потенциальных противников Войкова, пока об этом своем дремлющем свойстве особо не подозревающих, поболе чем потенциальных сторонников Навального будет.

И даже в Интернете, как я уже писал выше, агитация была не слишком внятна и не подразумевала диалога. Сторонники переименования говорят, что Войков лично убивал и добивал членов царской семьи. Противники отвечают: за расстрел — да, отдал свой голос, как и прочие члены уральского большевистского руководства, но достаточных доказательств личного участия в злодеянии до сих пор не найдено. Сторонники отвечают… ничего не отвечают. В свою очередь, противники говорят, что Войков заслуживает уважения и памяти хотя бы как дипломат, погибший на боевом посту в недружественной стране. Тут бы поспорить, можно ли считать гибель Войкова от руки Коверды с учетом всех обстоятельств смертью на боевом посту. Можно предложить заменить имя Войкова в названии станции на имена советских дипкурьеров Нетте и Махмасталя, один из которых был убит, а другой тяжело ранен именно что при исполнении служебных обязанностей и при явном, мягко говоря, попустительстве властей Латвии (место покушения) и Литвы (родина убийц). Это было бы еще и мягким укоряющим жестом в сторону современных прибалтийских стран, по степени неадекватности в отношении великого соседа не уступающих довоенным временам и регулярно отмечающихся куда более жесткими недружественными акциями. Но нет ни аргументов, ни контраргументов, ни предложений, ни контрпредложений.

Что еще? Авторитетные имена сторонников переименования? Среди противников есть не менее весомые — например, такой видный представитель патриотического лагеря, как адвокат Дмитрий Аграновский. В итоге по всем направлениям и фронтам кампании ничья, а по главным — поражение. И результат наклевывается соответствующий. Все так же считаю, что станцию лучше переименовать — заменить Войкова могут много более достойные делегаты от советского прошлого, те же Нетте и Махмасталь, Гагарин, Жуков, Громыко, Яшин, Бесков, Коненков, Рубцов, Асадов, Шукшин, Твардовский, достойных кандидатов сотни, достойнейших из достойных — десятки. Но к отстаиванию и обоснованию нужды в такой замене в следующий раз надо подойти более серьезно. Собственно, и этот раз пока еще не потерян — голосование ведь продолжается.