Напиши мне про любовь

Написание текстов на злободневные темы периодически утомляет. Впрочем, как и сама злободневность. Одно и то же. Не злободневность, а бег по кругу. Так и хочется поговорить о большом и чистом. Нет, слона в ванне мыть не буду. Хочется поговорить о любви

Любви не только все возрасты покорны, но она неизменна и во всех своих проявлениях. Эти банальные истины подтверждаются, нашим прошлым, частично настоящим и, надеюсь, будущим.

Во все времена любовные пары похожи и в то же время неповторимы. Подтверждение этому мы находим в документах с романтическим названием «любовные письма». Эти документы навсегда сохранили аромат любви, которым наполнялись одна эпоха за другой. Войны, кризисы, революции, а аромат неистребим. Он связывает людей, которые никогда и нигде не могли встретиться. Любовь уравнивает.

Что может быть общего между поэтом — вельможи конца XVIII века Гавриилом Державиным (тем самым, который «благословил» Пушкина) и безвестным жителем XVII века Малиной Арефьевым? Что может связать людей, живших в разных столетиях? Не только любовь, но и баня.

«Любовные письма Малины Арефьева» — подборка документов из судебного дела, в котором письма фигурировали в качестве доказательств. Письма короткие, скорее записочки о назначении свидания. Малина Арефьев пишет любимой девушке: «Маня, выдь на огород, за баню. Буду ждать тебя. Только не обмани».

Но как эти письма оказались в суде? Оказывается, они находились в судебном деле как доказательство вины Малины Арефьева. В чем же заключалась его вина? Маня, «на огород за баню» ходила, и не раз. Итогом этих «ходок» стала беременность. «Покрыть грех» и жениться на девушке Малина Арефьев по каким-то соображениям не захотел. «Любовь прошла, увяли помидоры». Тогда отец девушки подал в суд бумагу, чтобы заставить Арефьева жениться на его дочери, так как считал его «повинным в беременности». Единственным доказательством «вины» и были, как раз, письма. Раз приглашал «за баню», значит, виноват. Это сегодня провели бы генетическую экспертизу, и нет проблем. Чем закончился суд, история умалчивает. Будем надеяться, что все у них сладилось.

Это судебное дело очень напомнило знаковые фразы из американских фильмов: «Я тебя люблю» и «Встретимся в суде». Времена меняются, а нравы нет.

Впрочем, я отвлекся от бани.

Из писем Гавриила Державина своей невесте, второй будущей жене, мы узнаем, что встречам с ней он предпочитал баню.

«Извини меня, мой милый друг, что тебя сегодня не увижу. К обеду не мог быть для того, что нужда была быть у Васильева, а ввечеру кое-кто заахали, а, между тем, признаюсь, что готова баня, то уже не попаду к вам». Видимо, невеста обиделась, потому, как на следующий день поэт пишет: «Каково ты, мой милый и сердечный друг, почивала? Я думаю, обеспокоена вчерашним вздором. Плюнь, матушка, на враки: довольно, — я твой. Не знаю, где обедаю; но только у вас буду. Будь, мой друг, спокойна». Обещать жениться, не значит, жениться, так как еще через день Державин сообщает невесте: «Миленушка, душа моя, я сегодня к тебе не буду, для того, что надобно к понедельнику множество написать писем, которые я запустил, а на вечер пойду в баню».

Поэт есть поэт, как изящно, виртуозно он «динамит» невесту. Но такому поведению есть объяснение. 52-летний поэт решил вступить в брак не от горячей любви, а чтобы, как он говорил, оставшись вдовцом, «не сделаться распутным». Что ж в этих рассуждениях есть своя логика. В любовных письмах человек с хрестоматийной биографией, если и не раскрывается полностью, то смотрится совсем по-другому. Человечнее и понятнее. Оказывается, он тоже любил.

Что связывает двух выдающихся людей России — Александра Грибоедова и Николая Чернышевского. Один — блестящий поэт и дипломат, другой — посредственный писатель и революционер, звавший «Русь к топору».

Так исторически случилось, что они подолгу находились со своими женами в разлуке. Александр Сергеевич — на дипломатической службе в Тегеране, Николай Гаврилович — на каторге в Сибири. Грибоедов пишет очаровательной шестнадцатилетней жене Нине Чавчавадзе, Чернышевский — обремененной годами, нуждой и детьми Ольге Сократовне.

«Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить. Вчера меня угощал здешний Визирь, Мирза Неби, брат его женился на дочери здешнего Шахзады, и свадебный пир продолжается четырнадцать дней. Однако, душка, свадьба наша была веселее, хотя ты не Шахзадинская дочь, и я незнатный человек. Помнишь, друг мой неоценённый, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего. Помнишь, как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и искренно мы с тобой сошлись, и на веки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя и бабушка и Прасковья Николаевна сидели на крыльце, а мы с тобою в глубине окошка, как я тебя прижимал, а ты, душка, раскраснелась, я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче. Прощай, бесценный друг мой еще раз… Целую тебя в губки, в грудку, ручки, ножки и всю тебя от головы до ног», — это дипломат Грибоедов.

«Каково-то поживаешь Ты, моя красавица? По Твоим письмам я не могу составить определенного понятия об этом. Вижу только, что Ты терпишь много неудобств. Прости меня, моя милая Голубочка, за то, что я, по непрактичности характера, не умел приготовить Тебе обеспеченного состояния. Я слишком беззаботно смотрел на это. Хоть и давно предполагал возможность такой перемены в моей собственной жизни, какая случилась, но не рассчитывал, что подобная перемена так надолго отнимет у меня возможность работать для Тебя. Заботься только о своем здоровье. Оно — единственное, чем я дорожу. Пожалуйста, старайся быть веселою. Будь же здоровенькая и веселенькая. Целую Твои глазки, целую Твои ножки, моя милая Лялечка. Крепко обнимаю Тебя, моя Радость», — а это каторжник Чернышевский.

Разные социальный статус, разные, в общем-то, эпохи, а тоскуют мужики одинаково. Как собаки, потерявшие хозяина.

Начало ХХ века — время революционных потрясений, но даже такое смутное время не отменяло простых человеческих отношений. Например, таких, как эти:

«Не писал так долго, потому что и денег не имел, и не мог понять, что со мной… Ты видишь во мне фанатика, а между тем я просто жалкий мальчуган. Да нельзя ни за что, чтобы ты на все время приехала ко мне. Я могу совсем разбить твою жизнь и тем разобью окончательно и свою собственно. Венчаться тоже, по-моему, надо будет избегать всеми силами. Ведь мы никогда не должны быть мужем и женой, зачем же связывать себя, ограничивать свою свободу и самому сознательно усиливать искушение и тем ослаблять свои уже надорванные силы. Я ведь сам первый предложил о венчании. Но теперь, когда чувствую себя так слабым и бессильным, мысль эта меня пугает» …

Это строчки из письма юного Дзержинского, когда до «железного Феликса» ему еще идти годы и годы.

Можно приводить массу примеров подобных писем, которые и по содержанию, и по сюжету оставляют далеко позади всевозможные современные любовные романы. Но век письма уходит. Теперь не надо ждать смерти (тьфу-тьфу) известного человека, чтобы узнать его «лавстори». Он сам о ней расскажет при жизни. И важна не глубина чувств, а глубина кармана. Признания в любви размещаются на баннерах, показываются по телевизору. Если же карман мелкий, достаточно СМС. Если мелкий не только карман, но и ум, смску можно заказать на специализированных сайтах или скопировать готовые.

«Я всегда знал, что я железный. Меня сложно разжалобить, и не просто вывести из себя. Увы, но и у холодного железа есть один существенный недостаток — против магнита оно бессильно. А ты, видимо, и есть мой магнит. Меня безумно к тебе тянет»!

Все равно напряг. Очень длинно. СМС нужно писать кратко и емко. «Привет. Приезжай, я уже без трусов». Вот и вся любовь.