Разоблачение статистов

Акция «В защиту детей» стала, конечно, позорным информационным поражением Кремля. Либералы сняли на видео, как на станциях метро перед митингом переписывают статистов, ничего не знающих о цели акции и привезенных из провинции на один день. В прессу попала комичная история о том, как группа таких статистов обратилась в милицию, потому что их координатор не заплатил им за участие обещанные 350 рублей. Схема простая: приводишь граждан, получаешь по 500 за каждого, соответственно, 150 с каждого берешь себе как посредник. Меринов нарисовал карикатуру, на которой люди маршируют вдоль кремлевской стены за некрупной купюрой, развивающейся как флаг. Не то чтобы раньше никто ни о чём подобном не догадывался. Но по законам массовой психологии, общеизвестный срам, который сделали «показанным» и «обнародованным», становится гораздо нестерпимее и стыднее. Мы живём «как будто не знаем», пока кто-то не положит этому конец, сделав наше прежнее лукавство невозможным. Теперь все, кто не был на таких оплаченных мероприятиях, имеют санкционированное прессой право презирать тех, кто был, считая их за «продажное быдло».

Главный парадокс этих неприятных для власти разоблачений состоит, на мой взгляд, в том, что подобная «продажная беспринципность» есть доведенная до предела, стопроцентная, окончательная победа либеральной идеи свободного рынка, который сам всё урегулирует и сам всё расставит на места. Если есть спрос, должно быть и предложение. Человек это агент на рынке, который продает то, что у него есть. Любая вещь, событие, способность во-первых являются товаром и только во-вторых воспринимаются как нечто, имеющее уникальный, не экономический, смысл. У организаторов марша есть деньги, а у граждан есть время, которое они могут продать так же, как продают его нанимателю в офисе, у станка или за прилавком. Кто-то пиарит олигархов, кто-то торгует оружием, кто-то снимает сглаз и порчу, кто-то танцует стриптиз, а кто-то ходит на митинги за деньги и изображает там гражданскую позицию. Это «просто работа» и в ней нет ничего противозаконного. «Просто работа», результат которой никак не проникает в жизнь и сознание тех, кто её выполняет. Рынок освобождает работника от ответственности за применение результатов его труда, потому что эти результаты принадлежат собственнику, нанимателю, тому, кто в доле, а не тому, кто в найме. В этом смысле, карикатура Меринова изображает капитализм как таковой, а вовсе не только конкретную ситуацию с проплаченными митингами. Денежные отношения при капитализме заменяют людям все остальные отношения, например, политическую солидарность. Гораздо интереснее, за счёт чего в людях хотя бы умозрительно сохраняется мораль, которая противится этой рыночной логике?

Политический юмор ситуации состоит в том, что оппозиционные либералы, разоблачающие «нанятых статистов», впервые натолкнулись на собственную идеологию, воплощенную в жизни, как на препятствие. Им впервые не нравится невидимая рука рынка, которая, как известно нам из Фридмана и Хайека, в «нормальном обществе» наводит идеальный порядок. Из этой неприятности они пытаются выкрутиться несколькими наивными способами. Во-первых, намекают, что продавать себя таким образом уж слишком примитивно и недостойно, да и к тому же слишком дешево, то ли дело заниматься пиаром, проводить тренинги, придумывать рекламу и т. п. Но такая оценка отдает самым настоящим социальным расизмом. У людей разные возможности и способности, а значит, и продают они разный товар, кто-то получает в кассе за креативную идею, а кто-то за пару часов стояния с непонятным флагом в руке. К тому же рынок не оценивает продаваемый товар как «лучший» или «худший». Никаких «уж слишком». Его Величеству Рынку всё равно. Он просто решает, какая будет цена и всё. Никаких других критериев нет.

Другой способ выкрутиться заключен в ещё более наивной фразе: «но ведь на Западе, там, где давно капитализм, там же не так всё?». И действительно, там не так. Там люди не ходят на митинги за деньги, потому что они ходят на другие, бесплатные, митинги. Потому что два века истории западного капитализма это ещё и два века борьбы с ним. Два века сопротивления ему, два века амортизации его самых отвратительных сторон, два века поиска автономии и уклонения от невидимой руки капитала, держащей тебя за горло. «Старые» и «новые» левые, антибуржуазная богема, профсоюзы, университетские интеллектуалы — каждое новое поколение там делало что-то, чтобы капитализм не стал окончательным, чтобы в жизни людей остались старые и появились новые пространства, не тронутые «товаризацией», выключенные из рынка, принадлежащие всем, не участвующие в денежном обмене. Это могут быть окружающая среда, историческое наследие, культура, образование, медицина и многое другое. Но местному либералу с антисоветскими корнями этого никогда не понять: «там» всё не так, потому что там далеко не все являются либералами и не все молятся на рынок. Сильное организованное общество постоянно, хотя и с переменным успехом, ставит там сторонников полной рыночной свободы на место. И в этом перетягивании классового каната и состоит там главная политическая интрига.

В тот же день, пока власть «защищала детей», выдавая купюры несчастным статистам, наши противники капитализма провели свой московский марш, на котором были все, кто хотел бы «амортизации рынка». Там собралось около двух тысяч человек. От борцов с коммерческой застройкой и выселениями общежитий до молодых коммунистов, анархистов и антифа. Им не платил никто. Большинство либералов туда не пошли и не поддержали этих грубых, приземленных, слишком «пролетарских» требований. Там ведь не любят рынка и самый частый цвет там -- красный.

Если нас действительно возмущает ситуация, в которой одни люди платят другим за то, чтобы скандировать любые лозунги и размахивать любыми плакатами, значит, внутри нас до сих пор сохраняется ощущение, что есть вещи, которые не должны становится «просто товаром» или «просто оплаченной услугой». Прежде всего это вещи, связанные с нашей общей судьбой, с коллективным телом и коллективной волей, с историей нашей цивилизации. «Разоблачение статистов» — хороший повод подумать, что это за вещи? Что не должно подчиняться отчуждению? Много ли у нас таких вещей? Где проходит граница между ними и «просто работой за деньги»? Ответы на эти вопросы будут у нас, конечно, не одинаковыми. Эти ответы и разделяют людей на самые разные группы, но эти ответы всегда лежат за пределами простой товарной логики капитализма.

И, наконец, самое главное: кто, как и почему защитит эти вещи от «товаризации», сохранит их смысл и не даст им стать бессмысленными призраками в чужой и враждебной нам игре тотального капиталистического спектакля? И что мы сами готовы сделать для их защиты и сохранения?

Фото: Рамиль Ситдиков/ РИА Новости