Вернуть Восточную Европу

Приходящийся на начало осени саммит G 20 в Санкт-Петербурге на некоторое время делает Россию центром обсуждения экономических и социальных проблем мира. Такого рода события, помимо официально проводимых мероприятий и дискуссий, как правило, влекут за собой шлейф разного рода альтернативных акций и обсуждений стоящих перед миром проблем — тех, что принято объединять понятием «антиглобалистские».

Различные акции съезжающихся из разных стран мира левых активистов, протестующих против «глобального капитализма», становятся неотъемлемым сопровождением любых саммитов, посвященных проблемам глобальной экономики. Многие действия подобного рода давно приняли ритуальный характер и часто воспринимаются именно как карнавальное дополнение к «серьезным» встречам политиков, государственных деятелей и мэйнстримных экономистов.

Россия в историю этих карнавалов в свое время вписала одну из самых неудачных страниц. Это произошло в июне 2006-го года в Санкт-Петербурге, где проходил саммит «Восьмерки»: немногочисленных приехавших в город левых активистов собрали на тогда еще не разрушенном Кировском стадионе, куда для выражения широты собственных взглядов и проверки все ли организовано, как следует, прибыла губернатор Валентина Матвиенко. Ощущение полного провала, впрочем, тогда обеспечивалось не только унизительностью самой концепции размахивания флагами и выкрикивания лозунгов за оградой стадиона перед губернатором, но и тем, что помимо подобного выкрикивания и повторения заученных формул, ничего особенного не предполагалось — на Невском проспекте все выглядело бы чуть зрелищнее, но не более того.

Тем не менее, между 2006-м и 2013-м годом лежит дистанция огромного размера. Пунктами на этой дистанции может быть отмечен и продолжающийся глобальный экономический кризис, и серия революционных смен режима в арабских странах, и начавшаяся дискуссия об ослаблении влияния западных стран на мировую политику и экономику. Наконец, конфигурация политического режима в самой России за последние 7 лет также претерпела важные изменения, точно также как обострилась с началом кризиса явная или скрытая дискуссия об оптимальной экономической политике для страны. Все это, так или иначе, прямо или косвенно влияет и на «альтер-глобалистские» сообщества, определяет в них новые распределения сил и неожиданные союзы.

В частности, в этом году организацией Контр-Саммита в Санкт-Петербурге должна заняться международная экспертная инициатива «Пост-Глобализация». В состав этого объединения входит «традиционный» набор таких «гуру» критиков неолиберализма, как Иммануил Валлерстайн или экономист Алан Фриман, но прежде, это объединение левых экспертов и активистов из России и стран Центральной и Восточной Европы, которые претендуют на то, чтобы предлагать вести совместное обсуждение проблем региона, включая в него в том числе и Россию.

Это, возможно, первый за последние 20 лет проект, который рассматривает Центральную Европу и Россию в рамках единого пространства.

Новые люди

Директор представляющего российскую сторону в «Пост-Глобализации» Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий говорит, что для появления подобной организации было довольно много взаимосвязанных причин: «После начала кризиса 2008 года все „классические“ антиглобалистские движения зашли в тупик. Самое смешное, что произошло это именно тогда, когда их правота вроде бы подтвердилась. Все предупреждения о неизбежности кризиса, об опасности оставлять финансовый капитал без контроля оказались верными. Однако именно в этот момент выяснилось, что никакой позитивной программы на этот случай у них нет. А, кроме того, нет организации, которая потенциально могла бы сформировать программу для сферы практической социальной политики».

Рассуждения о тупике, в который зашли или заходят не встроенные в политический мэйнстрим левые — занятие в последние 20 лет довольно распространенное, как в левой среде, так и со стороны критиков левой идеи. Впрочем, в момент, когда неолиберальные экономические максимы также с трудом воспринимаются в качестве не вызывающего сомнений рецепта подхода к мировым проблемам, кризис в левой среде все же толкает ряд активистов на поиски выхода. Странным образом это сблизило представителей Восточной Европы и повысило их значение в довольно пестрой среде левых критиков неолиберализма.

«Прежде на разного рода социальных форумах очень часто звучали жалобы на то, что там нет людей из Восточной Европы, очень мало русских и движение в этом смысле плохо проникает на восток. Хотя, когда мы пытались выступить с предложениями и оказать какое-то воздействие на принятие решений, оказывалось, что это никому особенно не нужно». Сейчас же положение дел, по мнению Кагарлицкого, существенно изменилось. Прежде всего, повысился интерес к странам БРИКС и происходящих там экономическим процессам. Это затронуло Россию. «Кроме того, в Восточной Европе начались кризисные явления, которые отчасти подрывают доверие к неолиберальным подходам, а с другой подрывает доверие к Евросоюзу, как к способу решения всех проблем»

Идея создания «Пост-Глобализации» родилась на прошедшем в марте этого года в Тунисе Всемирном социальном форуме — ежегодном собрании левых политических и экономических активистов, позиционирующего себя как альтернатива Давосу. В каком-то смысле это наиболее представительное собрание левых критиков неолиберальной экономической модели. То, что там вдруг было решено прицельно заниматься Россией и странами Центральной и Восточной Европы, по крайней мере, говорит об обретенной уверенности местного левого актива.

«Сейчас в регионе появляется ощущение остановки и туманности дальнейших перспектив — говорит Захар Попович, представляющий украинское движение «Левая оппозиция»: «Часть Восточной Европы наряду со странами Африки южнее Сахары являются единственными регионами мира, где за 20 лет не происходило абсолютно никакого развития. 20 лет колебаний привели нас примерно к одному уровню ВВП». Захар Попович один из организаторов и участник проводимой 10−11 июня в Киеве в рамках проекта «Пост-глобализация» конференции «Что ждет Восточную Европу после краха неолиберализма». За громким названием стоит стандартное мероприятие с участником академических и социальных левых активистов из разных стран — впрочем, в Украине его поддерживают также влиятельное и активное профсоюзное объединение — Конфедерация свободных профсоюзов Украины, а также академические структуры.

Собственно, одна из задач, которую ставят перед собой участники проекта «Пост-глобализация» — это поиск такого набора политических и социальных предложений, который заинтересует кого-то вне отведенного для «антиглобалистов» маргинального гетто.

«Следует настроиться на формирование широких социальных блоков, опираясь на реальный расклад сил в обществе. Доминирующие в западной антиглобалистской среде утописты такие расклады гордо игнорируют, но вне учета реалий невозможно проведение никаких реальных перемен» — говорит Борис Кагарлицкий. Восточно-Европейские активисты, по его мнению — отчасти благодаря резкому разочарованию в левых идеях, пережитых, «Воточноевропейскими обществами в начале 1990-х и объективной слабости, обладают гораздо более прагматичным настроем. «Здесь нет иллюзии, что, выйдя на улицу числом 400 тысяч мы все здесь изменим — говорит Борис Кагарлицкий — к тому же все уже видели пример Западной Европы, где сотни тысяч на улицы действительно выходили. Но это лишь упрощало неолибералам задачу объединить элиту вокруг идеи защиты существующего порядка. Нечто похожее, кстати, происходило и у нас после Болотной. Только у нас пытаются консолидировать не политический, а административный класс».

Локальные успехи

«Общие вызовы для левых сил Центральной Европы и России появляются по той причине, что мы видим здесь общие социальные, политические и экономические тенденции — говорит Михал Сутовский, редакционный секретарь польского издания"Крытыка Политычна» -. В России эти явления заметны гораздо ярче, при том, что возможность общественного воздействия на них ограничена сильнее. Речь идет о постепенной коммерциализации различных сторон жизни, прежде всего, сферы публичных услуг (образование, здравоохранение) и публичного пространства. Во всех странах региона очень сложно мобилизовать людей на общие акции, которые были чем-то большим, чем артикуляция их фрустрации. Политическая сфера парадоксальным образом деполитизируется. Это происходит по разным причинам, но поле вопросов, решаемых демократическим выбором, становится все меньше".

Левое движение в Восточной Европе — если не говорить об унаследованных от социалистической эпохи политических структурах (то есть об эволюционировавших в новых условиях прежних правящих партиях) состоит из отдельных, но ярких Success Storу. Одна из них — безусловный успех интеллектуального объединения, сложившегося в Польше вокруг издания «Крытыка Политычна». Возникшее в 2002 году в качестве попытки объединить среду левых публицистов, художников и иных активистов и предложить общие подходы к социальным и культурным проблемам Польши, издание дольно быстро оказалось востребованным как центр формирования мнений. Оно превратилось в самостоятельное объединение экспертов, организующих и поддерживающих различные акции, выпускающим книги, дающими комментарии в СМИ — иными словами, в самостоятельную силу, влияющую на расклад политических мнений стране.

Нечто похожее можно рассказать о румынском интернет-издании CriticAtac и журналах Philosophy&Stuff и Idea arts + society, также поставивших задачу объединить найти новый язык для обсуждения социальных и культурных проблем страны и оказавшимися неожиданно востребованными в сфере, которую принято называть рынком формирования мнений.

Говорить о полном совпадении взглядов экспертов и активистов из разных восточно-европейских стран на стоящие перед регионом проблемы, разумеется, невозможно. Впрочем, это и естественно, учитывая разное экономическое положение стран, разницу культур и академических традиций.

«Общим для нашего региона является способ, которым крупный капитал переиначил экономику и социальную жизнь посткоммунистических стран — горит левый румынский философ и писатель Василе Эрну, главный редактор издания CriticAtac — Я думаю, сейчас необходим политический дискурс и политическая практика, противостоящие, в первую очередь, триумфальному маршу политического дискурса неолибералов, который вот-вот разрушит последние крохи социального государства. А такого рода политическую борьбу невозможно вести только на локальном уровне».

Если говорить о регионе Центральной Европы, то через него проходит важная граница, связанная с принадлежностью стран к Евросоюзу. Разные страны оказались по разные стороны этой границы, и это является существенным фактором при любом разговоре о единстве региона.

«Это действительно очень важный раздел — говорит Михал Сутовский. Железный занавес никуда не исчез, а просто передвинулся на восток. Правда, теперь он отделяет не две экономические системы, а капитализм, несколько „скорректированный“ благодаря демократическим институтам и капитализм олигархический». По мнению Сутовского, нынешний европейский кризис ставит много вопросов, в частности о том, не углубится ли существующее деление на центр и периферию ЕС. «Восточная и Центральная Европа поняла, что она не становится частью мирового центра даже если входит в центральные структуры, подобные ЕС» — говорит Борис Кагарлицкий. Это, в частности, определяет возвращение интереса к самим себе и к тому, что находится к востоку от их границ. Впрочем, несмотря на критику Евросоюза, все понимают и имеющийся для включенных в него стран набор возможностей по политической мобилизации и ведению активистской деятельности, принципиально отсутствующий за его пределами.

По обе стороны

Говоря о выработке подхода к стоящим перед регионам проблемам, левые Центральной и Восточной Европы не могут обойтись без определения отношений к главному восточному соседу — России. Россия, благодаря экономическим, политическим и культурным факторам может быть источником как проблем, так и их решений. Само отношение к России долгое время служило маркером для различных политических сил региона. Сейчас на них также могут влиять устойчивые стереотипные представления (как положительного, так и отрицательного свойства), но все же наблюдается попытка объективно принять существующие реалии.

«Если говорить об Украине, то конечно, события последних лет и в частности повторяющаяся эпопея с газовыми переговорами уменьшила привлекательность России для общественного мнения — комментирует Захар Попович — Однако, что касается экономики, должно быть понятно, что без тесного сотрудничества с Россией, для Украины невозможно никакое экономическое развитие, кроме сугубо периферийного сценария».

«Румыния парадоксальная страна: самая любимая культура у нас — русская, а самая ненавидимая страна — Россия. Россия — своего рода козел отпущения для Румынии: все румынские беды и трудности происходят от России, это само собой разумеется — говорит Василе Эрну. - К сожалению, Россия не предложила ни одного привлекательного и убедительного политического и экономического проекта, а имидж России, пропущенный через западные СМИ преимущественно негативен. Если же говорить прагматически, Румыния должна была бы преследовать свои экономические интересы безотносительно к глобальным политическим играм (таким, как американский противоракетный щит, который собираются установить в Румынии, отношения НАТО-Россия и т. д.».

Михал Сутовский настроен в отношении современной России наиболее критично: «Не думаю, чтобы нынешняя политика Российского государства благоприятствовала каким-то образом левым взглядам на общество». Он перечисляет конкретные примеры, связанные с репрессиями в отношении политических активистов, повышения влияния церкви на общественные вопросы, поддержка сомнительных режимов, реализованная модель олигархического капитализма. «Хотя режим Путина говорит о многополярности, с левой точки зрения появление дополнительного центра силы не делает мир лучше сам по себе, если это сила используется для неподобающих целей». Борис Кагарлицкий формулирует ситуацию так: «Левые Восточной Европы заинтересованы в России, если сама Россия будет меняться. Если бы здесь происходили прогрессивные перемены, то она стала бы для них очень привлекательной. А когда каждый день кого-то сажают, это не сильно способствует репутации страны».

Создать новый мэйнстрим

«Как говорила моя коллега по ИГСО социолог Анна Очкина, главная задача сделать маргиналами неолибералов. Потому что в интеллектуальном плане и если судить по практическим плодам их деятельности, маргиналы в мире именно они. Мы не идем против мэйнстрима, мы хотим создавать новый мэйнстрим» — говорит Борис Кагарлицкий.

Расчет в данном случае, делается на то, что в новых подходах заинтересованы далеко не только левые силы. «Вашингтонский консенсус, возможно, не существует как реальная сила, но сохраняется как сильная парадигма мышления. Когда продолжают говорить о том, что нет иных мер выхода из кризиса, кроме мер жесткой экономии — причем это одновременно и независимо друг от друга говорят Марио Драги и Эльвира Набиулина, это не значит, что они смотрят на опыт друг друга, они просто продолжают мыслить в рамках устоявшейся парадигмы. Такое положение надо менять — говорит Борис Кагарлицкий — думаю, мы можем оказаться так или иначе востребованы, когда разные группы российской элиты будут думать о разных видениях будущего и захотят обозначить свою различие.

Захар Попович, рассуждая о перспективах проекта в Украине, говорит примерно о том же: «Здесь в Украине академические институты, например, могут участвовать в политике, но в форме подачи мнений, которые власть или оппозиция использует по своему усмотрению. Мы надеемся добиться сдвига сознания в отношении глобализации. И этот сдвиг рано или поздно отразиться и в законодательстве и в деятельности чиновников».

Продолжающийся мировой экономический кризис находит свои проявления в различных областях — в том числе в сфере общественной мысли и поиске новых форм политической активности. То, что формирующиеся в Восточной Европе и России альтернативные левые движения решили объединиться для того, чтобы предложить общее видение региональных проблем, одно из проявлений происходящих изменений еще 10 лет назад подобные формы сотрудничества и совместной деятельности сложно было представить. Это нельзя оценивать в рамках рассуждений о «возвращении России в регион» или иных экспансионистских концепций. Скорее, это рост понимания, что социальные проблемы, стоящие перед обществами наших стран, в какой-то мере общие, они обостряются по мере развитии кризиса. И тот, кто предложит подходы к решению этих проблем, отличающиеся от не меняющихся 20 лет неолиберальных рассуждений, могут рассчитывать на заинтересованное внимание, по крайне мере части общества и элит.