Преображение гарантировано

Удивительная вещь — яблочный сок. Насобираешь яблочек, нажмёшь себе и близким по стаканчику, хорошо. Из своих, любимых. Не то что гадостью, вообще ничем не поливали уже давно. И как они до сих пор плодоносят. Свои-любимые, выпив, расползаются по саду и дому, а ты додавливаешь собранное и опрокидываешь ещё стаканчик-другой, а остатки допиваешь прямо из пластмассового, прилагающегося к соковыжималке, кувшина. И на этих последних глотках тебя посещает озорная мысль, а не посидеть ли три дня на яблочном соке, не провести ли сезонную чистку организма, да и душе не повредит.

Робкий поначалу, несмышлёный замысел, точно первые мыслишки юного Наполеона, быстро становится настоящей амбицией, и остаток дня ты то и дело с рёвом запускаешь выжималку, перемалывая горстки крепкой падалицы в зелёную, стремительно окисляющуюся, жидкость, которую глотаешь, утираешь усы и снова глотаешь до некоторого, надо признать, одурения.

Тут надо уточнить, что затея родилась не только из жажды полезной процедуры, но и жалость к гниющему урожаю послужила веской причиной. Воспитание, не позволяющее губить плоды земные, заставляет постоянно допивать, доедать и тащить с помоек. Ох уж эта начинающаяся плюшковщина, надо бы давить в зародыше, но не на Яблочный же Спас.

Проведя относительно спокойно первую ночь, благо перед началом яблочного воздержания имел место плотный закусон, ты задорно продолжаешь поход, шмаришь точно германский оккупант по полям Украины, но со второй половины дня начинают скрести сомнения. Не безумство ли? А не выпить ли с папой пивка? Я же молод и свеж, к чему всё это? Сомнения налетают по отдельности и целыми стаями, отбиваешься рёвом выжималки, смываешь новыми литрами. Напор сомнений, однако, стремительно возрастает и к вечеру достигает апогея, когда жена лезет в холодильник, извлекая оттуда заурядные, но ставшие за сутки ужасно желанными продукты. Начинаешь рассуждать вслух в духе: «Зачем мне всё это нужно?», вольно и невольно призывая жену к одобрению, но вместо этого слышишь: «Ты мужик или не мужик?». Стиснув зубы и оставаясь мужиком, смотришь на родное жующее личико, вдыхаешь аромат яств и проклинаешь своё упорство.

Нюх, кстати, очень обостряется, а так же слух и прочие, дремлющие в обычном, более или менее сытом состоянии чувства. Становишься буквально вампиром, начинаешь слышать, как растёт трава и прочие природные помехи. Напор искушения докторской с чаем велик так же, как сопротивление подмосковных ополченцев в сорок первом. Тут и понимаешь своё отличие от вермахта, вопреки морозу, мгле и бессмысленности, ты удерживаешься от падения в обжорство и, отправив в глотку последний стаканчик свежевыжатого, отходишь ко сну. Твоя Москва взята.

Сны не снятся и третий день вовсе не похож на второй и первый. Лёгкость во всём необычайная, в голове появляются необременительные шумы, по периферии зрения порхают невидимые птички, а вполне осязаемы божьи птахи не боятся тебя, когда выходишь в сад, садятся на руки, будто ты полупрозрачная коряга. Во всём безмятежность, мудрость и безразличие, свойственное только абсолютным победителям.

Три дня соковой диеты позади. Можно вкушать мирских сластей и пить высокоградусные напитки. Но к великому удивлению ты замечаешь, что ничего подобного делать не хочется, и вообще ничего не хочется, ни чаю, ни «докторской», ни даже пресловутого яблочного свежевыжатого. Но ты вспоминаешь совет голодавшей в детстве бабушки, что надо кушать, берёшь себя в руки, ведь ты мужик, заглядываешь в холодильник, вдыхаешь низкие ароматы и снова, и снова, и вот уже они влекут и манят. Отрезаешь кусочек того, ломоть этого, ещё кусочек, наливаешь рюмочку, стаканчик и вот уже жуёшь и глотаешь, и щёки оттянутые вперемешку сыром, хлебом, мясом и чем-то ещё, не разобрать чем, сверкают счастливым блеском.

Говорят, после трёхдневного яблочного приключения уходят шлаки, токсины и прочий балласт организма. Не знаю, не вглядывался. Знаю, что приходит. Приходит острота запахов, звуков, вкусов и цветов. Приходят кубики на животе и скулы. Приходит даже какая-то, извините, любовь к людям, потому что по сравнению с тремя днями голодухи любые человеческие выкрутасы — милые шалости. Короче, духовное преображение, в эти дни совершенно необходимое, обеспечено. С праздничком.

Фото: ИТАР-ТАСС/ ИВАН Темников