Память польского города

Долгие годы мне приходилось слышать досужие разговоры о том, что во Львове скептически относятся к русскоязычным людям. Мол, продавцы в магазине вас попросту не заметят, если вы обратитесь к ним с просьбой на русском языке. А на улице за русские словеса агрессивно настроенные местные жители могут и вовсе набросится с кулаками. Недавно я решил на личном опыте проверить имеют ли все эти мифы хоть какую-нибудь реальную основу и впервые в жизни отправился во Львов, дабы увидеть воочию поединок футбольных сборных Украины и Сан-Марино. Я могу спокойно изъяснятся на украинской мове (десять лет изучения в школе и пять в институте не прошли даром), но специально везде говорил по-русски.

Первая коммуникация происходит с раздатчиком в кафе быстрого питания.

— Що вам? — спросил меня добродушный парень лет двадцати с надписью «Роман» на бейджике.

— Вашу фирменную пиццу с салями за четырнадцать гривен и черный чай.

— Щось ще? — с невозмутимой интонацией интересуется Роман. Никакого скепсиса и презрения я не замечаю.

— Пока всё.

Рассчитываюсь за заказ. Взамен Роман вручает мне пластмассовую подставку с цифрой «7». Пиццу пришлось ждать тридцать пять минут. После получаса ожидания уже начали закрадываться сомнения в том, что мой заказ будет выполнен, но обошлось. Пиццу принес улыбчивый поваренок и с веселым восклицанием «Смачного, друже!» положил её на стол прямо передо мной, забрав взамен пластмассовую подставку. «Спасибо!» — вежливо по-русски ответил я и опять не наткнулся на какую-либо неприязнь к себе.

Более неожиданная ситуация произошла часом позже. Я сидел на площади «Ринок» и рассматривал фасады домов. Неожиданно ко мне обратился хлопец лет двадцати пяти:

— Будь ласка, пидкажить мени як дистатыся Высокого замку?

— Извините, но я не местный. Сам первый раз во Львове. Посмотрите на сенсорном дисплее для туристов что стоит у входа в ратушу, это за углом, — ответил я.

— Дякую, — уважительно ответил хлопец.

В очереди за аккредитацией спрашиваю пятидесятилетнего львовского журналиста Ивана, разговаривающего на мове.

— Скажите, пожалуйста, как мне из центра удобнее всего доехать до «Львов-Арены»?

— На проспекте Свободы рядом с памятником Шевченко есть автобусная остановка. Дожидаетесь маршрута 3А и едете до самого конца, — по-русски ответил мне Иван.

— Спасибо за пояснение! — поблагодарил я.

— Получим аккредитационные пропуски, и я вас проведу до остановки.

Иван выполнил свое обещание и проводил до автобуса, попутно по-русски рассказав об окрестных достопримечательностях.

— Вы сегодня в сверхурочном режиме работаете? Можно будет после матча уехать обратно в центр на маршрутных автобусах? — спросил я водителя, рассчитываясь за проезд.

— Будем возить вас обратно с футбола, что нам ещё остается делать, — усмехаясь, по-русски ответил водитель.

— Как пройти в ложу прессы? — интересуюсь у охранника стадиона.

— Я не знаю. Зараз спытаю у керивныка службы охороны, — ответил на мове угрюмый бритоголовый верзила.

— Хорошо.

— Пидийдыть до входу А. Справа вид касы буде прымищення для журналистив, побачыты там, — несколько грубовато ответил амбал, но вы где-нибудь видели корректных охранников?! Интонация здоровенного сельского парубка меня ничуть не огорчила.

Внутри стадиона все проходы к трибунам и секторам доступно обозначены на схемах, так что общаться с кем-либо внутри «Львов-Арены» мне не пришлось.

— Всеволод, вы по интернету бронировали у нас место в хостеле. Когда планируете заселяться? — услышал в трубке я услужливый женский голос.

— Ближе к полуночи. Не знаю еще, как доберусь в центр после футбола.

— Хорошо, будем вас ждать.

После матча я спокойно и быстро доехал в центр Львова на обычном городском автобусе.

— Здравствуйте, мы вас уже заждались. Располагайтесь поудобнее и выбирайте любую кровать — вы сегодня наш единственный гость. Будете ночевать в гордом одиночестве! — радушно встретила меня администратор хостела.

— Значит, повезло мне, — ответил я.

Следующим утром я позавтракал в том же кафе что и днем ранее, а потом зашел в первый попавшийся костёл. Внутри на богослужении было не протолкнуться, сидения оккупировали старушки в косынках. Молодежь стояла в проходах. Все присутствующие дружно пели хором песни на польском языке — в этот момент со стороны мне было заметно единение львовян на почве католической религии. Подобной сплоченности я никогда не замечал внутри православных храмов.

В полдень я без чьих-либо подсказок забрался на гору «Высокий замок», а, уже идя пешком на железнодорожный вокзал, по пути заглянул на улицу Степана Бандеры, где ему стоит памятник. Отдаленно монумент Бандере похож на типовой памятник Ленину — дядька с залысиной в пальто и суровым выражением лица. Возле монумента ни цветов, ни флагов, ни политических манифестаций. Только тинэйджеры катаются на роликах, и молодые мамы качают коляски с самыми маленькими львовянами.

Уже в поезде я проанализировал увиденное и пришел к следующим выводам. На самом деле Западная Украина проецирует на русских ненависть к советским гражданам. Львов до 1939 года был частью Польши и после пакта Молотова-Рибентропа перешел под юрисдикцию СССР. Конечно, львовянам хотелось прожить полвека при демократии, нежели при социалистическом строе. Глупо насаждать тоталитарные порядки в старинном европейском городе, где действовало магдебургское право. По этому поводу вспоминается старый анекдот:

— Чукча, кого ты больше всего ненавидишь?

— Америку!

— А почему?

— А потому что она купила Аляску, а не Чукотку!

Так и жители Западной Украины презирают по инерции русских за оккупацию Львова, а не Бухареста, например.

Львов — замечательный польский город на территории Украины, ныне заселенный уроженцами окрестных деревень. Львовяне — адекватные люди, прекрасно понимающие, как следует обходиться с туристами. Никакой дискриминации в связи с русским языком я не встретил. И конечно польский город, долгие годы находившийся в составе Австро-Венгрии, ну никак не может именоваться столицей украинского национализма.

Страницы автора в социальных сетях: «Вконтакте» и «Фейсбук».

Фото: EPA/ИТАР-ТАСС