Дедушка для онкоцентра

Я не помню, кто первым высказал мысль о том, что государство определяется не количеством войск и чёткостью границ, а отношением к тем, кому нужна помощь.

Люди, больные онкологическими заболеваниями, вне всякого сомнения, относятся к этой категории. Не говоря уж о детях, лежащих в онкологических центрах.

В идеале, такие центры должны быть похожими на центр имени Димы Рогачёва в Москве: похожие на конструкторы «Лего», уютные, как бы странно это ни звучало. Многие до сих пор считают, что уютным должен быть дом, а больница — непременно казённого вида, чтоб, раз туда попав, никогда больше туда не возвращаться.

Такое странное суеверие.

Детям нужно тепло — и особенно в больнице.

В Пермь тепло пришло издалека: своим созданием онкоцентр обязан немецким журналистам, и лично руководителю телекомпании ARD Фритцу Плятгену и редактору западно-германского радио Гарольду Брандту, которые в середине 90-х годов приехали в Пермь и увидели, в каком состоянии находится местный онкоцентр, в котором даже не было подходящего отделения для детей-пациентов.

А увидели они, натурально, барак. Тут возникает вопрос, почему барака не видели региональные власти, у которых этот барак разваливался прямо под носом, но вопрос, боюсь, останется без ответа.

Вернувшись домой, немецкие журналисты провели благотворительную акцию по сбору средств «Дети Перми» и собрали за два месяца 1 миллион 400 тысяч марок.

Пополам с краевой администрацией Пермской области они начали строить онкологическое отделение краевой детской клинической больницы. Причём, что особенно замечательно, немцы курировали весь процесс от начала до конца, у них даже был собственный прораб, который тщательно следил за тем, как идет стройка. Во многом из-за этого новый онкологический центр построился в рекордно короткий срок — уже летом 1996 года коллективу детских онкологов был торжественно вручен ключ от трехэтажного корпуса. Внутри все было немецким — от дезрастворов, которые в отличие от отечественных препаратов не разъедали руки, до сложного современного оборудования. На каждом этаже большие палаты — 12 общих, 4 гематологические и 2 палаты интенсивной терапии — ПИТ, учебная комната, игровая комната, кухни, удобства. Всего центр вмещает 45 детей. Плюс мамы, конечно. Как правило, все койки заполнены без остатка, поскольку этот центр — до сих пор единственный на весь край.

Многие семьи живут там по 9−11 месяцев.

Построить здание оказалось недостаточно. Нужно было научить пермский медперсонал новым методам диагностики и лечения рака у детей, обеспечить соответствующими медикаментами. В Германии шел поиск медиков, готовых помочь пермским врачам: главврач детской онкологической клиники Дюссельдорфа профессор Ульрих Гебель организовал в своей клинике специальную учебную программу для российских медиков. К проекту «Дети Перми» активно подключился профессор Дитер Хармс из города Киля. А в пермский онкоцентр набрали персонал — шесть замечательных специалистов-онкологов, младший медперсонал, заведующая отделением и хаус-мастер, проще говоря, завхоз.

С тех пор прошло 16 лет. Те шесть онкологов до сих пор работают в центре. Фонд опекает благотворительный фонд «Берегиня». Немцы до сих пор по 3−4 раза в год приезжают в Пермь, участвуют в конференциях, навещают детей, проводят консультации. Свой проект «Хаус-мастера» они делегировали фонду «Берегиня».

И «Берегиня» взялась за дело. В фонде стараются, чтобы пребывание/проживание детей и мам в центре было комфортным. Устанавливают кухонный гарнитур, покупают раскладушки, шкафчики, меняют сантехнику и дополнительные душевые кабины.

В отделении заведен специальный блокнот. В него можно записывать все проблемы, которые там возникают: сломалась дверца у шкафа, потек кран, скрипят двери в палату, просьба починить замок, установить светильник, доводчик на двери, поправить полку. Пишут и мамы, и сотрудники. Чаще всего, как ни странно, ломается мебель. Только не удивляйтесь — это не от неаккуратности. А потому, что в этом доме все постоянно переезжают. Например, назначили ребенку химию — переезжаем на третий этаж — взяли вещи и побежали. И вот в связи с такой текучкой бывают поломки. По тому, как быстро наполнялся блокнот и по тому, сколько работы скапливалось, в «Берегине» поняли, что надо что-то менять, потому что человек из персонала больницы не справляется. И тогда — это было два года назад — у онкоцентра появился настоящий хаус-мастер.

Зовут его Валерий Александрович. У него стрижка ежиком и большие руки. А еще эти руки золотые. Приезжает он обычно во второй половине дня, когда освободится — работает водителем на предприятии. Но если что-то срочное, то приезжает сразу же. Все проверяет, обходит, осматривает «хозяйским» взглядом, чинит, ремонтирует, заменяет детали и т. д. Он ни в коем случае не влезает в работу сантехников, электриков, плотников самой больницы. У них свой функционал. Он действует в дополнение, его задача - сохранить то, что приобрели за благотворительные деньги — ведь это ответственность и перед больницей, и перед благотворителями.

Он понимает, как и что надо делать, и не делает чего-то лишнего, ненужного. Бывает, мастерам нужно большое количество инструментов или какие-то особенные инструменты, чтобы сделать что-то элементарное. А он ничего особенного не просит, делает с теми инструментами, что есть, но всегда — на совесть.

Говорят, дети в онкоцентре называют его дедушкой.

На то, чтобы дедушка еще год продолжал работать в центре, кровати не скрипели, а краны не текли, нужны деньги. И в этом вы можете помочь!

http://nuzhnapomosh.ru/2013/12/dedushka/

Фото: Алексей Кудеко/ РИА Новости