Наши

По хреновой дороге, средь старых деревянных домов и заборов, лязгая гусеницами, грохоча, дымя и пыля, стремительно засевая её, хреновую, новыми колдобинами, выбоинами и трещинами, промчались один за другим три боевых машины десанта. След их ещё не остыл, как показалась погоня. Женщины из домов ринулись к ней. «Вот наши едут!» — закричала, всхлипывая, одна из женщин. — «Стой! Стой!»

Колонну преследователей возглавлял запылённый микроавтобус. За ним ехал старый-престарый «жигулёнок». Из «жигулей» посигналили. Дядька, сидевший рядом с водилой, на ходу приоткрыл дверь. «Он сзади, сзади», — прокричал дядька женщине. Та, наверное, искала супруга своего. А супруг, наверное, был непокладист и упрям. Не поддался на слёзы и уговоры, стукнул кулаком по столу и ушёл из дома на это странное железное сафари. На Донбассе много упрямых насупленных мужчин. Специфика региона.

Следом проехало ещё два «жигулёнка», таких же стареньких и запылённых, ещё один микроавтобус, три иномарки и мопед. Говорят, там ещё был квадроцикл, в видеокадр не уместившийся. Так город Краматорск то ли встречал, то ли провожал, своих воздушно-десантных усмирителей из Днепропетровска.

Я подумал о том, что народ, который на «жигулях» и мопедах гоняется за танками, победить не сможет никто. Днепропетровские десантники, судя по всему, тоже об этом задумались, потому что вскоре сдали технику ополченцам. Многие из последних приехали на велосипедах.

На Майдане любят орать про «славу Украйини — гэроям славу». Между тем, со времени так называемой небесной сотни, которая действительно погибла под пулями, хоть и непонятно, за что и чего ради, тех, кого хотя бы с натяжкой можно причислить к героям, там не видно. Избивать и оплёвывать визгливой толпой одиноких инакомыслящих, вламываться с автоматами за податью к печальным бизнесменам, мрачно сидеть на заднице в палатке или у коптилки в загаженном центре некогда великого города, — все эти действия на героизм никак не тянут.

А вот эти суровые мужики и бабы из небольших городков, что с голыми руками на танк, по-настоящему героичны и эпичны. Среди них мало ряженых; они не выстригают чубы, не наряжаются в шаровары и курят не стилизованные люльки за триста гривен, а ужасающие сигареты «Прилуки». Их не пиарят в качестве наглядных и легальных представителей народного гнева продажные газеты и продажные каналы. Они не визжат и не скачут вовсе не потому, что москали, как утверждает рептильная пропаганда турчиновых и яценюков. Скакать им некогда. У них грубые руки и прокалённые жизнью и шахтами лица. Бывает, у них золотые зубы; бывает, дырки вместо зубов. Они и есть народ, и народ действительно разгневанный.

Против чего, или кого, выступают так называемые сепаратисты, понятно. Коротко говоря — против навязавшейся на их многострадальную и могучую трудовую шею хунты чужеродных беспредельщиков. Труднее с тем, за что они выступают: так было и с майданом. Думаю, здесь оказался бы полезен, хотя бы и поверхностный, старый добрый классовый подход.

Майдан, исключая его олигархических и зарубежных спонсоров, был мелкобуржуазно-крестьянским. Пресловутые креаклы, насельники офисов, чинуши и планктоши, в чьих кругах он был безусловно моден, тусовались на многострадальной площади до первого мордобоя. Шмоточники, мешочники, челночники, сельские вуйки — вот кто был истинной армией майдана. Культура советского города, культура больших коллективов этим людям чужда и враждебна (огород с редиской и чесноком в центре Киева: непонятно, чего здесь больше — ностальгии по родному селу или злобного издевательства над столицей). Однако в том числе и поэтому они являются отличной ударной силой, яростные и частично самообеспеченные узколобые индивидуалисты.

Засолил огурцы — пойихав до Кыева на майдан. Сгонял в Польшу за барахлом, затоварился, продал подороже — пойихав до Кыева на майдан. Продавал на улице кофий из пикапа — пригнал пикап на майдан. Удобно. Можно протестовать. Именно мелкая буржуазия была движущей силой всех революций последних десятилетий. Отсюда, кстати, и поразивший многих нацизм майдана, характерный, для, как говаривал классик, взбесившихся мелких буржуа на определённых исторических этапах.

И вот случилось, воистину, историческое событие. Мелкобуржуазное бешенство разбудило дремавший тяжким трудовым неблагополучным сном советский пролетариат Донбасса. Слишком гулко, по-слоновьи, скакали, слишком громко спивалы. Пролетарский Донбасс проснулся и осознал себя как субъекта, бесправного и обобранного, однако обладающего достаточными силами для того, чтобы врезать обидчику.

И неважно, кто подал тапочки проснувшемуся — неуловимый полковник ГРУ, лукавый местный губер или обиженный сынаша Януковича. Он будет сам за себя. А пролетарская революция, или хотя бы пролетарский бунт, как нам известно из истории — это гораздо серьёзнее, чем грызня одним миром мазанных воровских верхушек с опорой на мелкобуржуазных истериков. Ведь пролетариату, простите за банальность, нечего терять, кроме своих цепей. И тот, кто каждый день забирается в преисподнюю шахты, не испугается ряженого чёрта с битой.

Это понимает и киевское «правительство». Деятели там не особенно грамотные, но инстинкты у них работают правильно. Поэтому с самого начала противостояние вокруг майдана делают этническим. Переводят его из социальной в этническую плоскость, ибо именно социальный взрыв, яростное восстание работников и трудяг, всего для этих господ страшнее. Так называемая «антитеррористическая» операция есть операция попросту карательная, и осуществляется она всё в большей и в большей степени одной географической, этнической частью Украины против другой её географической, этнической части. Гигантская пропагандистская машина — единственный механизм, функционирующий в разгромленной Украине на полную мощь — работает исключительно на взаимную ненависть и раскол, да ещё и под лозунгом «единая страна», словно бы специально для того, чтобы все ощутили его невозможность и фальшь. Семена гражданской войны кропотливо и изобильно засеваются по стране, как семена редиски по печально известному майданному огородику. И подлинными раскольниками и сепаратистами являются именно сеятели — узурпаторы власти из Киева.

Каких-нибудь два месяца назад вся страна возмущённо гудела, обсуждая разбитый нос толстомордого националистического депутата. Слезливые словосочетания вроде «звырячэ побыття» или «онижедети» становились мемами. Теперь в Донбассе стреляют в народ, и попадают, и убивают, а пылкие любители порассуждать о слезинке ребёнка отчего-то молчат. Неразумные люди, бегавшие с палками по столице в подражание павианам, жёгшие милиционеров, колошматившие прохожих и памятники, захватывавшие заложников и здания, убившие и закопавшие, в конце концов, и без того полумёртвую законность своими загребущими лапами и болтливыми языками, надрываясь, вопят о терроризме тех, кому надоел их беспредел, и требуют уничтожения «зрадныкив». Неспроста им страшно. Геноцида не получится. «Бандера нэ прыйдэ и порьядок нэ навэдэ», как бы кому из них не хотелось. Задавите сегодня — встанут завтра, и воздадут сторицей.

Фальшивые разбудили настоящих. Фальшивые угнетённые — настоящих угнетённых. Фальшивые бунтари — настоящих бунтарей. Фальшивые патриоты — настоящих патриотов. «За наши онтологические доводы будем здесь сражаться до последнего», — как сказал один из защитников Славянска.

Да, истинными патриотами Украины являются сегодня те, кого официальная пропаганда кличет изменниками, сепаратистами и пятой колонной Москвы, на кого военные преступники бросают армию и наёмников. Именно эти люди взбунтовались против фактической оккупации Штатами и Европой, против неприятной тётки, унизительно раздающей печенюшки на Майдане, против европейских бюрократов самых разных рангов, раздающих в суверенной вроде бы стране безапелляционные директивы и Ц/У, против нелегитимного правительства, состоящего из неприкрытых агентов ЦРУ. Против унижения нации и страны. И что теперь пенять на пресловутую руку Москвы, если самые разные зарубежные руки побывали за пазухой Украины при полном попустительстве властей, не делающих различия между политикой и продажей родины.

А русские — ну что, как ни крути, русские в гораздо большей степени свои, нежели говорящие на чужих языках и не скрывающие своего пренебрежения к варварам представители прогрессивных цивилизаций. Почему перепуганному пастору повсюду мерещатся русские шпионы? Потому что их от украинцев действительно не отличить. Китайского-то или зимбабвийского шпиона узнать будет действительно проще, хотя бы по внешнему виду. Или даже немецкого — только скажет «хенде хох», и всё понятно. А тут попробуй, отыщи москаля! Народы-то действительно братские, как бы всякая сволочь не старалась их разъединить.

Александр Невзоров некогда придумал замечательное и ёмкое название: «Наши». После это название было опошлено. Теперь оно возвращается во всём своём первозданном смысле. Наши из Славянска, каково звучит, а? Наши — украинцы, несмотря на тяжёлое и неприглядное бытие своё, всем нутром своим ощущающие ответственность не только за садок вишнэвый коло хаты, но и за великий славянский проект.

Фото ИТАР-ТАСС/ Михаил Почуев