Диалог или полит-перформанс?

«Украина — Россия: диалог» — именно таково название конгресса украинской и российской интеллигенции, проходившего в Киеве в течение двух дней, 24 и 25 апреля.

В сущности, о том, что такая встреча готовится, Михаил Ходорковский заявил ещё 9 марта. Тогда, на своей нашумевшей лекции, прочитанной в стенах Киевского политехнического института, он пообещал проведение подобного мероприятия — и своё обещание выполнил.

Конгресс был проведён при поддержке трёх организаций. На открытии форума с приветственными обращениями к его участникам выступили представители каждой из них: от имени Российского Пен-Центра говорила его вице-президент Людмила Улицкая; от имени движения «Третя Українська Республіка» выступал его руководитель — украинский политик Юрий Луценко; от имени «Открытой России» держал речь сам Ходорковский.

Количество участников конгресса было весьма внушительным — порядка 300 человек. Среди российских гостей было немало знаменитостей: писатели и поэты Людмила Улицкая, Игорь Иртеньев, Сергей Гандлевский, Лев Рубинштейн, Татьяна Щербина; кинорежиссёр Владимир Мирзоев; правозащитники Людмила Алексеева и Александр Даниэль; заслуженный учитель России Тамара Эйдельман и её сын — фотограф Митя Алешковский; арт-менеджер Марат Гельман; политологи Станислав Белковский и Дмитрий Орешкин; политические лидеры Борис Немцов, Илья Пономарёв, Леонид Гозман, Георгий Сатаров; журналисты Юлия Латынина, Дмитрий Муратов, Евгений Киселёв (уже длительное время, впрочем, живущий и работающий в Киеве). Скопление в едином пространстве множества легко узнаваемых персон было столь концентрированным, что побуждало задаться вопросом: не переселились ли мы в… телевизионный эфир или интернет-паутину?

Но проходил конгресс всё же отнюдь не в виртуальном измерении, но — во вполне конкретной географической точке под названием Киев. В столице страны, пребывающей в тяжелейшей ситуации политического коллапса. В ситуации, когда на Юго-Востоке Украины идут боевые действия, гибнут люди. Когда формирования киевского Майдана упорно не хотят разоружаться, а соответственно — при всей видимости внешнего спокойствия — передвигаться по центру города рядовым его жителям по-прежнему неуютно. Мало ли на кого и на что можно напороться…

Иными словами, мы, киевляне, не можем воспринимать достаточно нетривиальное событие, состоявшееся в нашем городе, без учёта этой, дышащей в затылок, неприглядной, недоброй реальности. В том, что мы в ней очутились, не последнюю роль сыграли чудовищные трансформации украинско-российских отношений после 1991-го года. Такое ощущение, что на протяжении всего постсоветского периода нравственный и духовный уровень этих отношений неумолимо катится по наклонной плоскости.

Казалось бы, затевать конгресс стоит именно для того, чтобы поговорить о наболевшем, разобраться в причинах нынешней тягостной украинско-российской духовной конфронтации, наметить пути наведения мостов, способных спасти оба братских народах от падения в пропасть. Или же — если оперировать формулировками из предложенного устроителями списка задач мероприятия — противодействовать «информационной войне, которая де-факто развернулась между нашими странами»; обеспечить «составление „дорожной карты“ по выходу из кризиса в отношениях Украины и России». Что ж, можно выразиться и так…

В течение двух дней работы конгресса прошло 15 панельных дискуссий по темам «СМИ», «Культура», «Религия», «Наука и образование», «Экономика», «Политика», «Общество».

На содержательной стороне форума стоит остановиться подробнее и попытаться её оценить. Сразу оговорим, что именно к ней имеется, мягко выражаясь, немало вопросов.

Вернёмся хотя бы к приведенному выше списку российских участников-знаменитостей: все они, по сути, приверженцы одной и той же точки зрения. Все они неоднократно декларировали свою причастность к анти-путинской оппозиции, подписывали коллективные письма соответствовавшего толка. Что же касается известных украинских участников форума (их, впрочем, было немного): все они — и тележурналисты Анатолий Борсюк, и Микола Вересень, и бывшие диссиденты Евген Сверстюк, Васыль Овсиенко, Семён Глузман — люди одних и тех же, прооранжевых политических взглядов. Между тем, ни современная украинская интеллектуальная элита не сводима к людям, поддерживающим Майдан (как нынешний, так и 2004−2005 гг.), ни современная российская интеллектуальная элита не сводима к людям, подписывающим письма «за» или «против» Путина.

Совсем недавно, в марте, случился шквал подобных коллективных обращений — и многие из по-настоящему крупных российских деятелей культуры, людей науки, своих подписей под ними не поставили. Не буду называть имён, но речь идёт о людях мыслящих, творческих, совестливых, наверняка неравнодушных к судьбам и России, и Украины. Может быть, они полагают, что нынешнее присоединение Крыма к РФ не поддаётся рассмотрению в упрощённом «чёрно-белом» формате? На конгрессе, однако, такая позиция совершенно не была представлена.

Да и из видных людей, ассоциирующихся в общественном сознании с российской оппозицией, идею конгресса поддержали далеко не все.

В процессе работы форума полностью подтвердилась правомерность изначальных сомнений по поводу состава участников. Чувствовалось, что российские «свадебные генералы» совершенно не испытывают потребности вникнуть в суть нынешних украинских событий. Чувствовалось, что конгресс для них — всего лишь очередные подмостки для трансляции предвзятых либерально-тусовочных идейных установок. В лучшем случае, это были благодушные декларации: мы желаем вам, украинцам, построить новое, независимое государство, и того же самого желаем себе. Зачастую, однако, говорились вещи, и вовсе противоречащие декларируемым целям мероприятия.

«Для Украины единственный исторический путь — на всех парах отгребать от судна под названием «Россия», — сказал, как отрезал, Игорь Иртеньев. И никто из коллег-знаменитостей, участвовавших вместе с Иртеньевым в дискуссии по теме «Культура», не рискнул возразить поэту — «правдорубу». Что ж, по-видимому, в такой ситуации и вправду легче уйти от острых тем, предаваясь предсказуемым рассуждениям.

Впрочем, не только выступления московских знаменитостей, но и работа всех панельных дискуссий велась именно в режиме… ухода от острого, проблемного разговора.

При этом атмосфера форума была отнюдь не вялой, не сонливой. Тональность многих выступлений была достаточно темпераментной, порой и взвинченной. Другой вопрос, что от подобной экзальтации зачастую отдавало чем-то вроде хорошо отрежиссированного перформанса.

Путин ведёт информационный террор против собственного народа!.. Путин хочет люмпенизировать народ!.. Путин- ГКЧП № 2!.. Путин — новый Чингисхан!.. Режим Путина — фашистский режим!.., — как маститые политические лидеры, так и рядовые активисты-оппозиционеры, в процессе своих выступлений охотно произносили эти (и другие, им подобные) лозунги. Чем больше повторялись такие заклинания, тем явственнее ощущалось, что никакой подлинной значимости и мощи (пусть даже опасной, разрушительной) в них не содержится. Это был всего лишь пустоватый, бессодержательный «белый шум» — но предотвратить завязку реальной дискуссии (пусть всего лишь на время!) удавалось. Хотя это вроде бы и не было сознательной целью «шумящих».

Но ещё более существенное драматургическое влияние на работу форума оказывали вполне осознанные усилия модераторов. Их в каждом случае было двое: один — москвич; другой — представитель киевской (или харьковской) оранжистской тусовки. Механизм их действий зачастую просматривался с беззастенчивой отчётливостью.

Взять хотя бы одну из дискуссий первого дня — по теме «Общество».

"Ответственность интеллектуальной элиты двух стран за судьбу России и Украины в контексте политико-исторической драмы" - подобная повестка, обозначенная в программе, могла бы дать пищу для серьёзнейших публичных размышлений. Но киевский модератор Андрий Мокроусов (в 90-е годы он — тогда ещё Андрей — редактировал русскоязычный культурологический журнал «Новый Круг»; ныне Мокроусов — руководитель украиноязычного издательства «Критика») в своём вступительном слове повестку эту… аннулировал. Заявил, что считает неуместным в нынешнее время разговор об ответственности украинской элиты: тем самым, дескать, мы показываем готовность стать интеллектуальным «комбикормом» (привожу подлинное словечко из речи А. Мокроусова) для россиян; а у них ведь, у всех россиян, в головах сидит «внутренний Путин». Иными словами, напрашивается вывод (хотя впрямую и не сформулированный модератором): пусть себя критикуют только российские гости, но (ни в коем случае!) не мы.

Что ж, как российские, так и украинские участники дискуссии вняли призыву модератора, и (за редкими исключениями; к одному из них ещё вернусь) принялись критиковать… всё того же Путина (!). А также — предались энтузиастической футурологии вроде следующего: Россия, дескать, неизбежно со временем распадётся (!), а оставшиеся от неё обломки присоединятся к Украине и, таким образом, произойдёт… воссоздание Киевской Руси (да-да! именно такой прогноз без тени смущения предложил вниманию аудитории активист московского Комитета солидарности с Майданом Павел Шелков).

Или — другой пример.

Одна из дискуссий второго дня форума была посвящена проблеме особенно животрепещущей — статусу русского языка в нашей стране. Но, опять же, всё началось с установочных заявлений модераторов.

Один из них, киевлянин Микола Вересень, поведал присутствующим, что большинство украинцев стремится к связям с Западом (об информационных источниках, побуждающих к столь категоричным выводам, тележурналист предупредительно умолчал). Россия же за постсоветское время не показала ничего выдающегося в науке, образовании. Соответственно, русский язык в Украине будет, якобы, «скукоживаться, как шагреневая кожа».

Московский же модератор, журналистка радио «Свобода» Елена Фанайлова, начала своё выступление с панегирика Майдану. Затем — одобрила факт отключения вещания российских телеканалов на территории Украины.

Иными словами, аудитории и в этом случае был послан нехитрый мессидж (опять же, непроизносимый вслух, но подразумеваемый): сторонникам русского языка в качестве второго государственного брать слово здесь не стоит.

Значительно позже, в процессе дискуссии, Е. Фанайлова вскользь покритиковала попытку новой украинской власти отменить более-менее гуманный закон о языках 2012 года. Но на ход заседания это высказывание уже повлиять не могло. Выступали в основном те, кто — как политолог Володимир Кулик или сценарист Андрей Данильченко — рьяно ратует за один государственный, украинский. Или те, кто — подобно представителю издательства «Дух і Літера» Алексею Паничу или киевскому барду и переводчику Владимиру Каденко — радовался малому количеству народа в начале заседания (хотя позже оно заметно увеличилось): раз, дескать, в этот зал люди не идут — значит, языковых проблем в стране нет!

Не в едином строю позволили себе пойти, пожалуй, лишь двое: луганчанин Ярослав Минкин, напомнивший, что политическая нация (за которую вроде бы ратует Майдан) строится не на принципах обязательного одноязычия; и москвич Андрей Десницкий, напомнивший, что Латвия, как бы ни силилась полностью слиться с Западом, завязана всё же на российский рынок, а потому люди, не владеющие русским языком (а их в этой стране теперь много), неконкурентоспособны и испытывают сложности по части трудоустройства.

И всё же — как ни выталкивай языковую проблему в дверь, она пролезет в окно. В процессе другого заседания того же дня (его повесткой была «Стратегия Кремля в отношении Украины») неожиданное свободомыслие по части языковой политики проявил… Борис Немцов. В начале своего выступления, предваряя очередную порцию всё той же анти-путинской риторики, сопредседатель «РПР-ПАРНАСа» выдвинул следующий тезис: если ради сохранения целостности Украины нужно было бы сделать русский язык вторым государственным — на это следует пойти! Увы, политизированные представители украинской стороны диалога этот тезис без внимания не оставили и мгновенно принялись урезонивать российского гостя. Показав тем самым, что националистические идеологемы для них превыше даже самого элементарного здравого смысла.

На фоне подобных настроений выгодно отличались своей взвешенной позицией выступления львовянки Марианны Кияновской, участвовавшей в заседаниях по теме «Культура». Будучи на форуме чуть ли не единственной (!) представительницей украиноязычной писательской среды, М. Кияновская с большой проникновенностью говорила о том, что, вопреки расхожим представлениям, настроения во Львове достаточно разные; что многие львовяне не утратили интереса к России; что в городе имеются три магазина русской книги, посещаемые немалым количеством местных жителей; что отрыв от связей с Россией чреват для украинцев отрывом от смыслов и ценностей, формулируемых русской литературой.

Кстати говоря, если и искать какие-то элементы свободного обсуждения в атмосфере состоявшегося форума, то, пожалуй, их наличие наблюдалось именно тогда, когда сквозь толщу предвзятых лозунгов и установок пробивались контрастирующие с ними ростки правдивого разговора об аспектах нынешней украинской жизни, не вмещающихся ни в либерально-политкорректные, ни в идейно-националистические рамки. Другой вопрос, что, за исключением упомянутых выступлений М. Кияновской, режим таких разговоров отнюдь не был спокойным, а конкретная проблематика их имела весьма тревожащий характер.

Показателен в этом смысле разговор, случившийся на дискуссии о люстрациях. Проведения их явно жаждет и новая украинская власть, и российская либеральная оппозиция, надеющаяся со временем стать властью.

Тем не менее, от разговора о неоднозначной нравственной стороне люстраций уйти невозможно. Не случайно даже Александр Даниэль, рьяно отстаивавший в своём выступлении необходимость этих мер, вынужден был признаться, что большинство коллег по московскому «Мемориалу» его позицию не поддерживает.

Да и модератор дискуссии, сопредседатель Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров поведал присутствующим, что вообще-то он сам по себе не сторонник (даже — противник) люстраций, но… пример России показывает, до чего докатывается страна, когда у власти — бывший сотрудник КГБ. А Борис Захаров, сын и младший коллега харьковского правозащитника, ещё и подбавил пафоса: нынешний Майдан — это такой серьёзнейший этап в истории Украины, когда необходимо «временное ограничение прав человека"(!). При этом чувствовалось, что главная задача и отца, и сына Захаровых состояла в другом — пропиарить проект закона о люстрациях, выдвинутого Харьковской правозащитной группой. Он, якобы, из всех проектов — самый мягкий. Что ж, поверим на слово…

Владимир Кара-Мурза, московский со-модератор дискуссии, двигавший её в том же идейном направлении, пытался опереться на авторитет известного диссидента Владимира Буковского, активно призывавшего к люстрациям в начале 90-х. Можно, однако, вспомнить, что одним из способов претворения в жизнь устремлений Буковского стала его попытка навесить ярлык пособника КГБ на другого диссидента, писателя Андрея Синявского. К счастью, обвинения в адрес Синявского оказались тогда несостоятельными. Но, в любом случае, для тех, кто помнит эту (не упомянутую В. Кара-Мурзой) конкретную историю, понятно: и в глобальной политической идее Буковского сохраняется привкус тенденциозного сведения счётов.

Впрочем, в нынешней взбаламученной украинской реальности кабинетные проекты могут обрести и другие экзотические отголоски. Народная люстрация — именно такими меткими словами охарактеризовал Михаил Павлов, генеральный продюсер украинского телеканала ICTV, чудовищную акцию, имевшую место в ночь с 14 на 15 апреля, после окончания проходившего на этом канале выпуска ток-шоу «Свобода слова». Толпа активистов Майдана осуществила жестокое избиение своего политического оппонента — Олега Царёва, одного из кандидатов (на тот момент) предстоящих президентских выборов, участвовавшего в передаче. Искренняя боль, человеческое сочувствие (вне зависимости от наличия или отсутствия идейных разногласий), ощущение вины за невозможность препятствовать случившемуся отчётливо проявились в выступлении М.Павлова.

Так вышло, что в той же самой телепередаче принимал участие и Евгений Захаров. Как же реагировал на слова Михаила Павлова этот профессиональный правозащитник, по определению обязанный в своей деятельности исходить из чуткого отношения ко всем людям, из заботы об их безопасности? Да никак. Ледяным тоном проговорил, что выступление телепродюсера… не имеет отношения к повестке дискуссии.

Не менее важна была и ещё одна, предпринятая на другом заседании, попытка прорваться сквозь непрошибаемую броню полит-перформанса. Редактор киевского русскоязычного литературного журнала «Радуга» Галина Биленко в своей краткой реплике подняла вопрос о недопустимости наличия на Майдане немалого (и постоянного) количества плакатов с призывами ксенофобского толка. Выступление это осталось незамеченным.

По всему ощущалось, что разговор о ксенофобской составляющей Майдана явно не приветствовался модераторами. Аскольд Иванчик, московский историк, член-корреспондент РАН — один из немногих, не уклонившихся от разговора об интеллектуальной ответственности (вот мы и вернулись к упоминавшемуся выше исключительному случаю). В своём выступлении историк рискнул обозначить существенное различие между установками нынешней российской оппозиции и украинского оранжевого движения. Российские либералы дистанцируются от радикально-националистических групп, имеющихся в протестных рядах (в качестве примера А. Иванчик привёл и личный опыт отказа от участия в ряде акций, когда к ним присоединялись силы упомянутого толка). В то же время, среди украинской интеллектуальной элиты, поддержавшей протест 2013−2014 гг., как-то не видно стремления отмежеваться от сил вроде партии «Свобода» (и, добавим от себя, дать нравственную оценку факту присутствия руководителя этой партии на трибуне в качестве одного из трёх основных лидеров Майдана).

Увы, и в этом случае единственным откликом на дельные суждения А. Иванчика стало лишь раздражённое ворчание всё того же модератора А. Мокроусова, по сути ни подтверждающее, ни опровергающее сказанного историком…

Всё же, объективности ради, стоит отметить, что резолюция, зачитанная на торжественном закрытии, оказалась гораздо более рассудительной, чем можно было ожидать, исходя из услышанного в процессе форума.

«Россия и Украина подошли к опасной черте (курсив мой — Е. Г.) настоящей войны Мы считаем недопустимым такое развитие событий. В сложившейся драматичной ситуации интеллектуалы и деятели культуры Украины и России обязаны сделать все для того, чтобы вернуть доверие и партнерские отношения между нашими народами и странами Мы выступаем за возрождение и развитие культурно-интеллектуального взаимодействия Украины и России, независимо от политической конъюнктуры».

Золотые слова. Получившие, к тому же, развитие и в одном из пунктов пакета практических предложений, принятых конгрессом:

«На данный момент достигнуты договоренности о программе по академическому обмену для студентов и преподавателей из России на базе одного из ведущих киевских вузов».

Хорошо бы, чтобы всё это сбылось в действительности. Хотелось бы надеяться, что именно при таких условиях, со временем, дойдёт дело и до настоящего диалога.

Киев

Фото: ИТАР-ТАСС/ Максим Никитин