Кризис как школа для второгодников

Есть одно серьезное правило в отношении переводного нон-фикшна: нужно обязательно смотреть на оригинальное название, а не на переводное. Потому что если книга называется «13 банков, которые правят миром» — то это, очевидно, что-то про теорию заговоров и масонское мировое правительство. В оригинале же книга называется «13 банков» и представляет собой компетентное исследование американской банковской системы. Авторов рекомендуют как одних из самых авторитетных американских экономистов, Саймон Джонсон несколько лет занимал должность главного экономиста МВФ.

Единственное, что мне не нравится в этой книге, — это что она издана смешным тиражом, большим форматом, на плотной бумаге и в переплете, а стоит в результате едва ли не тысячу рублей; такие книги нужно издавать в формате покетбука, тиражом массовым, и цена должна быть как у желтого детектива. Мало есть столь же полезного и познавательного чтения.

Центральное событие, понятно, — кризис, и Джексон с Кваком очень подробно разбирают события 2008−2009 гг., но им как раз удается очень наглядно показать, что проблема, вызвавшая кризис, не была чисто технической — ошибки маклеров, беспечность брокеров и т. п., — она была политэкономической, как бы ни не любила сам этот термин вся мейнстримовая экономическая наука последних десятилетий.

Экономика отдельно, политика отдельно, — так нам говорят. Экономика — это про посчитать сложные двухуровневые формулы и составить сто пятьдесят графиков, она почти как математика — чистая, надмирная, точная, и грязному делу политики отношения не имеет. Поэтому когда бывший финансовый директор крупного банка, находясь на должности зам. министра финансов, просит конгресс отказаться от регулирования финансовых механизмов, из-за которых погорел целый округ, а потом его берут на работу исполнительным директором в тот самый банк, по вине которого округ и погорел, — то он, конечно, на одной должности действует как экономист, а на другой — как политик, никак не смешивая два этих ремесла.

Между кабинетом, в котором заседает совет директоров, и кабинетом, в котором решают государственные проблемы, установлены вращающиеся двери, но политика и экономика остаются никак не связанными — по крайней мере в головах нобелевских лауреатов по экономике.

Если бы в школе ученики объявили, что дисциплина и учеба никак не связаны, директор назначил бы завучем главного заводилу 9-го «б», а учителя искренне уверовали бы в то, что чем меньше они со своей дисциплиной лезут в учебный процесс, тем лучше, — в школе наступил бы кризис. Между тем, именно так и произошло в американской экономике. Главой ФРС на протяжении десятилетий был Алан Гринспен — почитатель Айн Рэнд и один из ключевых идеологов дерегуляции экономики вообще и финансового сектора в частности.

На рубеже 1970−80-х было покончено с Новым курсом и последовательно упразднены все ограничения, наложенные на финансовый сектор после Великой депрессии. За последующие годы сказочно выросли банки, их прибыли и доходы их сотрудников. Сотрудники с Уолл-стрит заполнили правительственные и сенатские кабинеты. Регулирующие органы исповедовали дерегуляцию, а рейтинговые агентства продавали рейтинги. На этом пиру где-то сбоку посадили реальную экономику — ценой такой политики стали не только убытки, связанные с кризисом, но и «десятилетие слабого экономического роста и снижения реальных доходов населения».

Спонсором пира становится, разумеется, налогоплательщик: спасти крупнейшие банки Америки в 2009-ом году стоило, если суммировать все виды поддержки, без малого $24.000.000.000.000. Доллары пошли на то, чтобы крупные банки стали еще крупнее, конкуренция в финансовом секторе приказала долго жить, а руководители банков купили себе еще по одному загородному дому. В конце 2009-го банкиры отчитались о баснословных, никогда доселе не виданных доходах, а сотрудники получили космические бонусы.

И это в тот год, когда в США фактически каждый шестой остался без работы, прогноз по государственному долгу увеличился до 67% ВВП, а специалисты стали в голос говорить о неизбежной грядущей инфляции.

Дядя Сэм заплатил за то, чтобы эксперимент с крысами в бочке продолжался. Еще бы: ведь на священную войну с кризисом президентская администрация призвала опытных, проверенных, зарекомендовавших себя специалистов из Bank of America, Citigroup, Goldman Sachs и далее по списку.

Джонсон и Квак убедительно показывают, что ни одна из фундаментальных проблем, приведших к кризису, решена не была. Значит это, разумеется, только одно: что во Вторую Великую депрессию мы только вступаем, все ягодки впереди. Если хулигану, спалившему школьный туалет, поставят за это пять по всем предметам, — какова вероятность, что он не сделает того же в будущем? Вот и президент Goldman Sachs в конце 2009-го похвастался: «наша склонность к риску продолжает увеличиваться».

Авторы этой книги предлагают разделить крупнейшие банки и покончить с практикой приглашать в госструктуры банкиров. Но проблема, как видится, не только в том, что некоторые банки «слишком большие, чтобы рухнуть», и что государство играет на стороне банков против народа. Пока экономисты охраняют свое будто бы тайное знание, как египетские жрецы — письменность, пока люди машут рукой — «а, им лучше знать», — крысы в бочке будут довольно скалить зубы. Именно в этом, кстати, если кто не понял, смысл ленинского «учиться, учиться и еще раз учиться».

И еще: история показывает, что уроки кризиса забываются еще при жизни одного поколения. Великая депрессия заставила нарезать пирог чуть более поровну, но уже через тридцать лет после окончания войны Кейнс стал немоден, Фридман призвал всех участников рынка брать столько суверенитета, сколько смогут унести, а разница в доходах богатых и бедных поползла вверх в геометрической прогрессии.

Это значит, что для того, чтобы заново понять простую истину, человечеству придется еще раз пройти через годы нищеты и голода, — и все это только для того, чтобы уже деды увидели, как их внуки опять кричат про свободный рынок. Выхода из этого порочного круга не предлагают даже самые разумные либеральные экономисты. Потому что для того, чтобы указать этот выход, нужно начать цитировать «Капитал». В этой книге более 600 ссылок. Но самой главной нет.