Стране-бензоколонке отвели чуть больше двух сроков Путина

В России нефти осталось менее, чем на 60 лет, считает глава Федерального агентства по недропользованию (Роснедра) Евгений Киселев. Об этом он рассказал в интервью «Российской газете».

Если точнее, речь идет о 58 годах — это при существующих технологиях. По словам Киселева, с их развитием срок будет постоянно отодвигаться.

При этом глава федерального агентства добавил, что продавать нефть и получать прибыль удастся только в течение следующих 19 лет, так как не вся ее добыча рентабельна. Тем не менее, появление новых технологий может изменить данную ситуацию, резюмировал он.

Если говорить о сроках, то они у ведомств и экспертов разные.

Так, в январе 2020 года глава департамента стратегий и инноваций компании «Газпром нефть» Сергей Вакуленко оценивал обеспеченность России рентабельной нефтью в 30 лет.

«Себестоимость добычи и освоения нефти в России не очень высока, это примерно $20−25 за баррель у новых месторождений. И лет на 30 такой нефти совершенно точно хватит. Известных сейчас запасов при нынешнем уровне развития технологий», — подчеркнул эксперт.

В мае того же года Счетная палата отчиталась о результатах анализа воспроизводства минерально-сырьевой базы и сообщила, что разведанных запасов нефти на разрабатываемых месторождениях осталось на 35 лет добычи. При этом в ведомстве предупредили, что прирост запасов нефти превышает ее добычу лишь незначительно. В то же время газа хватит более чем на 50 лет.

Ранее международные консалтинговые и аналитические агентства Wood Mackenzie и Westwood Global Energy, проанализировав данные добывающих компаний по итогам 2020 года, заявили о лидерстве России в геологоразведке углеводородов — на нашу страну пришлось 70% из обнаруженных в мире в прошлом году объемов запасов нефти и газа.

— В разнице цифр по срокам нет каких-либо противоречий, — считает заместитель директора Института национальной энергетики Александр Фролов.

 — Кроме того, если прямая речь передана точно, то в ней ничего не сказано про такую категорию как ресурсы. Их больше, чем запасов.

Можно применять разные системы подсчёта. Если пользоваться категорией «доказанные запасы», которая принята в западной традиции, то получится примерно 26 лет. Полагаю, Сергей Вакуленко говорил именно об этом, округлив для простоты.

«СП»: — Каким образом развитие технологий может отодвинуть час «Х»? И как долго его можно отодвигать? Не до бесконечности же…

— За последние десять лет мы очень сильно продвинулись в области высокотехнологических скважин (многокилометровые горизонтальные скважины, многостадийные гидроразрывы пласта), в области построения цифровых моделей месторождений, которые позволяют обнаруживать дополнительные отложения, а также в области технологий, вовлекающих в производство трудноизвлекаемые запасы. И развитие в этих областях продолжается.

Сейчас мы подошли к рентабельному извлечению углеводородов баженовской свиты (т.н. русской сланцевой нефти) — тоже важное и перспективное направление. Не будем забывать и про Арктику. Она исследована примерно на 12−14%, а для некоторых разведанных месторождений пока нет подходящих технологий добычи (к примеру, пока нет эффективных подлёдных автоматических комплексов).

Кроме технологий надо учитывать цены. Одно дело, когда нефть стоит 20 долларов, другое — 100. И третье — 200. Что-то имеет смысл разрабатывать даже при 20 долларах, а что-то ждёт отметки в 200 долларов.

«СП»: — А дальше что, при нашей-то экономике? 30 или 60 лет это достаточно, чтобы подготовиться к работе без нефти? И что конкретно мы можем сделать в нынешней ситуации?

— Если говорить про углеводороды, то сейчас происходит сдвиг в область нефтехимии. А если в целом про экономику, то это слишком долгий разговор.

Геологоразведка идёт постоянно. Восполнение более 100%. Так что и через 60 лет не придётся работать без нефти. В крайнем случае, можно использовать уголь. За последние сто лет химики научились творить с ним настоящие чудеса.

«СП»: — В прошлом году Росся лидировала в геологоразведке углеводородов. Сохраним ли мы это лидерство? У других стран ведь нефть тоже будет истощаться? Кто останется на рынке, а кто уйдет, по-вашему, через 30 и 50 лет?

— Я полагаю, что результаты прошлого года связаны с тем, что наши компании очень осторожно сокращали свои инвестиционные программы, а зарубежные партнёры резали свои нещадно. Геологоразведка у них оказалась одним из самых пострадавших направлений деятельности. По мере восстановления рынка, а с ним и инвестиционной активности, наша доля снизится. Но в этом нет ничего страшного, так как просто увеличатся объёмы работ в других странах.

Но в целом качество мировых запасов падает. Мало регионов, в которых есть перспективные и относительно простые в освоении запасы. Россия в их числе. В связи с этим вопрос надо ставить не о том, кто первым сойдёт с дистанции, а о том, насколько подорожает углеводородное сырье.

— Вопрос о том, когда закончится нефть, конечно, стоит задавать узкопрофильным специалистам. Но я не думаю, что господин Киселев намеренно искажает действительность, — говорит эксперт аналитического портала Rubaltic.ru Алексей Ильяшевич.

— Есть разные оценки ситуации с обеспеченностью России нефтью, и все они показывают, что извлекаемых запасов хватит как минимум на несколько десятилетий. Правда, там очень много нюансов. Один из них обозначен — рентабельных запасов намного меньше, чем извлекаемых. Сколько нефти будет потреблять России, какие объемы будут идти на экспорт, насколько быстро будут развиваться технологии — в этом уравнении слишком много неизвестных.

Мне лично запомнилась другая оценка — 29 лет. Причем речь идет об итогах инвентаризации российских запасов, которые проводили те же Роснедра. Но там во главу угла был поставлен параметр рентабельности.

Конечные данные зависят от того, как именно мы формулируем вопрос. Сколько у нас извлекаемых запасов нефти? Или сколько рентабельных? А как определить порог рентабельности? Здесь же тоже могут быть разночтения.

«СП»: — Вот представим себе, что нефти нет, что тогда? Что конкретно произойдет?

— В одночасье она никуда не пропадет. Но уже сейчас очевидно, что России необходимо делать упор на производство товаров с высокой добавленной стоимостью. Я здесь ничего нового, увы, не скажу. Нефть — невозобновляемый ресурс, когда-нибудь она действительно закончится. Какой к тому моменту будет энергетика — сказать трудно.

«СП»: — Конец нефти критичен в том, что мы не сможем ее продавать, или нам самим она критично нужна?

— Для нас нефть — это, прежде всего, экспортный товар. Поэтому её «конец» сопряжен с опасностью лишиться основного источника пополнения государственного бюджета. Думаю, это главная проблема.

«СП»: — 30 или 60 лет достаточно, чтобы подготовить экономику к работе без нефти? И что конкретно мы можем сделать в нынешней ситуации?

— Для начала — слезть с нефтегазовой иглы. Понимаю, сказать намного проще, чем сделать, но другого выхода нет. Это и залог устойчивого развития России, и жизненная необходимость.

На мой взгляд, мы не должны игнорировать тренды «озеленения» мировой экономики. За ними будущее, как ни крути. Что конкретно сделать? Хотя бы взять оценки Росндер и подготовить в соответствии с ними долгосрочный план развития России. По нынешним меркам даже 30 лет — это целая вечность. Посмотрите, как изменился мир с 1991 года. Так что времени предостаточно, нужно только использовать его с умом.