«Поле чудес» для Минэкономразвития

Минэкономразвития опубликовало на своем сайте поражающий полетом фантазии проект выведения России в лидеры международной торговли. Документ содержит основные положения госпрограммы «Развитие ВЭД» (внешнеторговой деятельности — прим. редакции). Ее авторы надеются, что федеральный бюджет в течение 2013−2018 годов выделит на реализацию ни много ни мало — 1,3 трлн рублей! Чтобы, в соответствии с графиком, федеральное правительство успело одобрить выделение средств по госпрограммам в будущем году, проект должен быть представлен на рассмотрение кабинета министров до конца октября этого года. Пока он предоставлен для обозрения общественности. Для сравнения: в 2011 году, по данным Федеральной таможенной службы, экспорт России составил 516 млрд долларов США. Только 3,6% этой суммы пришлась на экспорт машин и оборудования.

Что же обещает ведомство Андрея Белоусова?

Увеличить на треть объем экспорта товаров, в том числе неэнергетических, и закрепиться в первой десятке мировых экспортеров.

Увеличивать долю машин, оборудования и транспортных средств в экспорте не менее чем на 10% каждый год.

Увеличить в 1,5 раза число организаций-экспортеров (не менее чем 1 организация-экспортер на каждые 150 зарегистрированных).

Подняться к первой двадцатке в рейтингах Всемирного банка и Всемирного экономического форума в части оценки качества и эффективности регулятивной среды и правоприменительной практики в сфере внешнеэкономической деятельности.

Среди участников реализации программы числятся Внешэкономбанк и его дочерние структуры «Росэксимбанк» и «Российское агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций», а также коммерческие банки с госучастием. Внешэкономбанку будут переданы в управление средства федерального бюджета, резервируемые на цели государственной гарантийной поддержки экспорта. Ему также отдадут в управление средства на гарантирование обязательств «Российского агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций». Капитализация самого Росэксимбанка будет повышена до уровня, позволяющего ему «сформировать в среднесрочной перспективе портфель экспортных кредитов, сопоставимый с размерами поддержки экспорта ведущими зарубежными экспортно-импортными банками». Объемы операций по структурированию долгосрочных экспортных кредитов под госгарантии должны быть расширены до 500 млн в год.

Кроме того, Минэкономразвития обещает создать на условиях частно-государственного партнерства торговые дома России за рубежом, центры технической поддержки и склады запчастей экспортной техники и оборудования. А еще — в 2012—2013 годах создать таможенные союзы с Новой Зеландией, Вьетнамом и странами Европейской ассоциации свободной торговли (Исландия, Норвегия, Швейцария и Лихтенштейн), и прочее, и прочее.

Перечисленные планы настолько грандиозны, что поверить в их реальность довольно непросто.

— Эта программа заведомо не может быть выполнена, — заявил «СП» директор Института проблем глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий — Сегодня они вообще звучат как издевательство. В условиях мирового экономического кризиса международная торговля только сокращается. И она будет сокращаться, как минимум, ближайшие два-три года. Покупатель тратит все меньше и меньше во всем мире. Поэтому экспорт сокращается и будет сокращаться во всех странах без исключения, включая Китай, чья экономика четко выстроена под массовый экспорт. Так что в ближайшие годы у нас нет никаких перспектив расширения экспорта, даже если вся наша промышленность будет работать максимально эффективно.

Тем более, сегодня вообще никто из экономистов не сможет вам сказать, какая будет общая картина мировой экономики в 2017 году — а это, кстати, очень интересно. По самым оптимистичным прогнозам Всемирного банка и чиновников Евросоюза, спад международной торговли будет преодолен только к 2016 году. Я в этот прогноз совершенно не верю! Кризисные явления в мировой экономике затянутся намного дольше.

И вам, представьте, кто-то предлагает в совершено неизвестных условиях гарантировать быстрый рост товаров, да ещё продукции машиностроения! Даже идеальная экономика, в которой все предприятия предлагают прекрасную промышленную продукцию по умеренным ценам, в текущих условиях может надеяться лишь на сохранение объемов экспорта. Понятно, что для России этот сценарий и обещание закрепиться в десятке мировых лидеров по объемам экспорта, в рамках 6-летнего плана не реализуем.

«СП»: — Были какие-то примеры в мировой экономике, когда за счет грамотного строительства промышленной политики страны резко увеличивали свой экспорт в неблагоприятных условиях?

— Такие примеры можно найти, но в них есть одна закономерность, о которой наши либералы якобы не знают. Точнее, делают вид, что не знают. Эта закономерность состоит в том, что экспорт сложной продукции — не зерна или бананов, — а технических конструкций, всегда реализовывался только при наличии очень емкого внутреннего рынка, на котором эта продукция доминирует. Это позволяет обкатать технологии, значительно снизить себестоимость, а уж потом, с отработанной качественной и дешевой собственной техникой, выходить на внешние рынки.

Таким образом завоевывала мир своими промышленными товарами Англия. Позднее то же самое можно было видеть на примерах США, Германии и Советского Союза. Япония и Южная Корея тоже шли по этому пути. В значительной степени так создавался и экспорт машиностроительной продукции из Китая — прошу не путать с собираемыми отверточным способом механизмами, поставляемыми в КНР, например, из Германии.

Простой пример с американскими фильмами. Почему продукция Голливуда завалила весь мир? Потому что американское кино самое лучшее? Нет, задачи его развивать там никто даже не формулирует. Просто в США, в отличие от подавляющего большинства других стран, есть огромный в денежном выражении внутренний рынок. Поэтому уже до выхода в мировой прокат компании Голливуда окупают все затраты и имеют прибыль. Поэтому могут демпинговать на внешнем рынке, отдавая в прокат в другие страны фильмы подешёвке. Поэтому с ними конкурировать очень тяжело.

Этого главного условия — емкого внутреннего рынка машиностроительной техники, ориентированного на отечественную продукцию, — у нас нет. Поэтому обещания ежегодно наращивать экспорт машиностроительной продукции на 10% тоже большая утопия!

«СП»: — А зачем нам таможенный союз с Новой Зеландией?

— Это еще один из нецелесообразных пунктов в прожекте Минэкономразвития. Новозеландский рынок достаточно невелик, там не очень ждут нашу продукцию, и в любом случае в этой стране российские товары не будут конкурентоспособны хотя бы из-за своей высокой стоимости вследствие транспортировки на такое огромное расстояние. Вьетнаму нам, кстати, тоже особо нечего будет предложить без радикальной смены модели нашей промышленности.

«СП»: — Тогда зачем вся эта госпрограмма? Минэкономразвития попросту ищет за счет чего расширить свои полномочия и влияние в извечной конкуренции с Минфином?

— Ведомственные интересы здесь играют очень большую роль. Потом не забывайте, мы только что вступили в ВТО, а этим проектом занималось Минэкономразвития. Теперь им нужно изобразить некоторую пользу, которую нам это принесло. Еще полгода назад нам обещали, что цены на товары на нашем рынке заметно снизятся после вступления. Мы этого не видим. Товары не дешевеют, и дешеветь не будут. Пока единственное следствие — это падение кредитования российских предприятий: банкиры опасаются, что наши производственные компании разорятся, не выдержав конкуренции с иностранцами на отечественном рынке. Так что для промышленности это еще один негативный фактор. Апокалипсиса не будет, но и положительных сдвигов ждать не стоит.

«СП»: — То есть вся программа — сплошное прожектерство?

— Я называю прожектерами идеалистов, которые искренно верят в свои проекты. А здесь прагматики совмещают подведение идеологической базы под ВТО с повышением влияния своего ведомства и выбиванием огромных госсредств под новый проект. Они хорошо понимают, что программа рассчитана на 6 лет, а через этот срок никого из них в правительстве уже не будет. Так что и отвечать за отсутствие результата никто из них не будет. Ну а средства как обычно освоят за первые 5 месяцев после их выделения. Так что здесь уместно другое слово, но оно будет совсем не корректным.

Фото: Yay