Взятие Центробанка

Основными кандидатами на освобождающийся пост главы Банка России являются первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев, глава «ВТБ24» Михаил Задорнов и президент ВТБ Андрей Костин, утверждают в печати источники, близкие к Центробанку. Официальные власти говорят лишь о «шорт-листе кандидатов», но никаких конкретных фамилий не называют, что порождает массу спекуляций на эту тему.

Например, по информации «высокопоставленного источника» агентства Reuters, главным претендентом на пост главы Банка России является советник президента России, академик Сергей Глазьев. Агентство процитировало источники, которые сказали, что только кандидатура Глазьева устраивает и президента Владимира Путина, и премьер-министра Дмитрия Медведева. А другое международное агентство — Bloomberg — на днях уверенно сообщило, и тоже со ссылкой на авторитетный источник, что этот пост займет бывший министр финансов Алексей Кудрин.

Срок полномочий нынешнего председателя ЦБ, Сергея Игнатьева, заканчивается в июне 2013 года. Он занимает эту должность третий срок подряд, а законом о Банке России четвертый срок не предусмотрен. Ранее первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что правительство не обсуждает возможность изменения закона о Центробанке, чтобы продлить полномочия Игнатьева.

Здесь заслуживает особого внимания тот факт, что информацию о либеральном кандидате Кудрине и государственнике Глазьеве, российские «высокопоставленные» источники «слили» именно зарубежным агентствам. Видимо для того, чтобы создать впечатление на Западе, что к выбору главы ЦБ власти относятся предельно демократично, потому что в реальности «не своих» к регулятору и близко не подпустят.

Хотя бы потому, что преемник Игнатьева возглавит Банк России, объединенный с Федеральной службой по финансовым рынкам, и получит уникальные в истории полномочия. И еще потому, что Центробанк практически независим в своей монетарной политике от правительства и президента. Поэтому на посту его главы должен стоять человек, за лояльность которого власти могли бы не беспокоиться, и уж никак не из числа противников правительственной экономической политике.

В Кремле еще не определились с кандидатурой председателя Центробанка России, сказал ИТАР-ТАСС источник в Кремле. На вопрос, почему в этом списке нет бывшего вице-премьера и главы Минфина Алексея Кудрина, кремлевский источник сказал, что выдвинутые экс-министром требования не нашли отклика у властей. Дескать, «Кудрин обусловил свой приход в ЦБ реальной пенсионной реформой, снижением расходов на вооружение и проведением структурных реформ, но ему отказали», цитирует правительственное агентство. Ну а назначение Глазьева на эту должность, по словам источника, в Кремле вообще не обсуждалось…

ФРС США не допустит?

Академик Глазьев известен своими радикальными взглядами на денежно-кредитное регулирование и стимулирование экономики, которые противоречат не только монетарной политике ЦБ, но и экономическим планам самого правительства России. Он критикует и «патрона» российского Центробанка — ФРС США, считая программы так называемого «количественного смягчения», которые проводит американский регулятор, предназначены вовсе не для стимулирования спроса и занятости в американской экономике, а для того, чтобы американский бизнес мог подешевле скупить активы по всему миру.

«Академик Глазьев стал самым молодым доктором экономических наук еще в СССР. Он будет хорошим интеллектуальным противовесом скупым либералам, которые против экономического роста, — утверждает источник Reuters. — Он вполне вписывается в кадровую политику Путина. Путину гораздо ближе экономические взгляды Глазьева, чем, например, того же Кудрина».

И действительно, Глазьев, которого называют сторонником вмешательства государства в экономику, регулярно критикует политику ЦБ, который, по его мнению, заведомо ставит банки и предприятия в неконкурентные условия. О том же самом говорил и Путин, предлагая Центробанку снизить свои ключевые ставки для поддержания бизнеса дешевыми кредитами. Назначенный в прошлом году советником президента, Глазьев сейчас готовит Путину доклад «О мерах обеспечения устойчивого развития России в условиях глобальной нестабильности», который должен быть представлен в марте, сообщает агентство «Финмаркет».

В ноябре прошедшего года, академик Глазьев сделал программное выступление на форуме журнала «Эксперт». Вот отдельные тезисы из этого выступления, которые наверняка войдут в его доклад президенту.

«Инфляция — конечно, беда, которой надо остерегаться. Но количественная теория денег совершенно не адекватна реальной ситуации — это абстракция. В нашей истории были периоды, когда денежная масса росла, а инфляция снижалась, и наоборот».

«При входе на новые технологические рынки только колоссальные инвестиции позволяют получить качественно новый эффект. Масштаб необходимого инвестиционного капитала таков, что частный сектор его не способен обеспечить — только государство».

«Нам необходимы длинные дешевые деньги. Первый поток можно обеспечить через механизмы рефинансирования в коммерческие банки, регулированием ставки рефинансирования, которая, по нашим оценкам, не должна превышать 4%. Второй канал — долгосрочные кредиты на 10−15 лет через институты развития под 2%годовых, в развитие проектов инфраструктуры, адекватных новому технологическому укладу».

«Надо менять трансграничные взаимоотношения. Мы теряем ежегодно 30−50 млрд. долларов только за счет разницы в процентных ставках: государство отправляет длинные деньги туда, а наши корпорации получают более дорогие деньги здесь. Еще 100 млрд. долларов капиталов в год выводится напрямую. При таком „взаимодействии с миром“, никакие механизмы гибкой денежной политики и рефинансирования у нас не сработают. Необходимо думать о валютном регулировании, создании системы защиты — фильтров, которые предотвратили бы переток денег на спекулятивный рынок, удерживали их для кредитования реального сектора».

Эти слова хочется золотыми буквами вписать в политику Центробанка. Однако как говорит источник СП из финансовых кругов: «Такая денежная политика, которую предлагает Глазьев, начисто сметает все, чем занимается сейчас Центробанк. И это не понравится в первую очередь ФРС США, ведь Центральный банк является держателем американских гособлигаций на сумму свыше 200 млрд долларов. Кроме того, руководство ЦБ постоянно подпитывает американскую экономику тем, что дает ей в долг под минимальные проценты деньги, которые изымаются из российской экономики под предлогом „сохранения“ в резервных фондах. И если деньги станут оставаться у нас в стране, а американские бумаги будут проданы для поддержания отечественного экономического роста, то Соединенным Штатам придется довольно туго. Ведь сейчас у них проблема госдолга и бюджетного дефицита стоит весьма остро. Поэтому ФРС США никогда не допустит, чтобы пост главы ЦБ занял кто либо, подобный Глазьеву. И, я вас уверяю, у них достаточно для этого средств».

«Так что я уверен — преемником Игнатьева станет ни кто иной, как зампред Улюкаев, который полностью находится под воздействием теории монетаризма, насаждаемой МВФ — филиалом американского госдепа, и под влиянием ФРС США, — продолжает источник СП. — Кроме того, фактически именно он, а не Игнатьев, проводит ту монетарную политику, которой придерживается Центральный банк на протяжении последних лет. Поэтому после официального назначения Улюкаева на пост главы, политика регулятора ни на йоту не изменится. И именно это является главной ценностью кандидатуры Улюкаева, от которого все знают, чего ждать».

Мегаглупость финансового рынка

Игнатьев оставляет в наследство преемнику курс на «свободное плавание» рубля, задачу удержания инфляции и построение на базе Банка России мегарегулятора финансового рынка. И самым логичным, с этой точки зрения, было бы назначение Улюкаева, который занимался претворением в жизнь политики ЦБ последнее десятилетие, считают большинство участников финансового рынка России.

Функции ФСФР могут быть переданы Банку России уже до конца 2013 года, заявил зампред Улюкаев. По его словам, «объективную обусловленность объединенного ведомства показывает глобальная практика». Дескать, сейчас «во многих странах идет сближение функций органов денежно-кредитной политики с поддержкой финансовой стабильности и надзором». Но на самом деле это не совсем так.

Конечно, некоторые страны хотят создать мегарегулятор, например, о подобном желании в прошлом году объявил министр финансов Зимбабве Тендай Бити. Ему, как и Улюкаеву, тоже понравилась идея «единого надзирателя» за банковским, страховым и инвестиционным сектором. Однако в Великобритании, которая была «пионером» в создании мегарегулятора, наоборот, скоро произойдет реформа финансового регулирования: упразднение мегарегулятора финансового рынка FSA, и передача большей части его функций Центробанку.

«На данном этапе нагружать Центробанк новой для него сферой ответственности за иных участников финансового рынка — это крайне бесполезный и даже вредный шаг для небанковского сегмента рынка — считает экономист из Государственного университета управления Олег Акимов. — С надзором в Центробанке и так имеются проблемы, а тут на него свалят еще вагон и маленькую тележку организаций, за которые Центробанк также станет отвечать, без каких-либо серьезных оснований. Сдались ему эти темные страховщики, изворотливые брокеры, несчастные регистраторы и прочие организации. Надзор за подобными участниками финансового рынка со стороны Банка России просто угробит этот сегмент финансового рынка, оставив пару-тройку крупных небанковских организаций и несколько сотен банков».

Кроме того, создание мегарегуляторов сегодня вовсе не является распространенной мировой практикой. Действительно, за десятилетний срок существования британского FSA, эта модель стала популярной во многих странах мира — более 30 стран, развитых и развивающихся, сделали похожие надзорные структуры. Среди них Япония, Австрия, Швеция, Южная Корея. Однако теперь сами британцы признали опыт мегарегулирования финансового рынка страны неудачным, и особенно плохо он себя проявил в кризисные годы. Поэтому нужно ожидать, что вскоре за Великобританией последуют и другие страны, которые тоже расформируют свои мегарегуляторы. Россия же, как всегда, торопится совершить «мегаглупость», чтобы успеть в последний вагон уходящего поезда — как это было в случае с ВТО.