Карен Шахназаров: честно и откровенно о кино

Сегодня у нас в гостях — режиссер, сценарист, продюсер, лауреат Государственной премии России, международных премий, народный артист России, генеральный директор киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров.

«СП»: — Здравствуйте, Карен Георгиевич. Позвольте поздравить вас с очередным «Золотым орлом» — награду за экранизацию «Палаты № 6» Антона Павловича Чехова. Готовясь к встрече вами, вновь перечитала повесть… Поразила фраза доктора Рагина: «Не следует мешать людям сходить с ума». У Чехова нет ничего «просто так». Неужели доктор Чехов и Чехов-писатель искренне так считали? Что в вашем понимании значит эта фраза?

— Я не думаю, что тут надо искать подтекст, нечто скрытое. Есть очевидное — это равнодушие доктора и человека Рагина. Ведь он у Чехова совсем не положительный герой: в Рагине много дурного, противоречивого. Другой вопрос, что у Чехова как большого писателя — это трагическая фигура. Антон Павлович же очень понятен, описывая жизнь пациентов палаты. Я лично испытываю к доктору Рагину сострадание. Что касается фразы, она достаточно цинична, что свойственно врачам вообще и что Чехов-писатель, доктор не мог не подметить.

«СП»: — Скажите, как вы воспринимаете критику в свой адрес? В частности, Льва Аненнкова, который противопоставил две киноверсии чеховского произведения: Кирилла Серебрякова «Доктор Рагин» и вашу «Палату № 6». На ваш взгляд, кто более близок к Чехову: доктор Рагин — Алексей Гуськов или доктор Рагин — Владимир Ильин?

— Мне не довелось посмотреть фильм Кирилла Серебрякова. Но, тем не менее, думаю, каждый режиссер, актер имеет право на свое видение создаваемых на экране ли, в театре ли образов и — на воплощение. Что касается критики в свой адрес — она всегда любопытна.

«СП»: — «Мне нравятся ваши фильмы. Спасибо вам! Вы — настоящий художник. Смотрела „Палату № 6“, оставила отзыв. Откровенно, смотрела, не отрываясь. Скажите, может ли кинематография заменить нам нашу интеллигенцию, превратившуюся в аристократию, показав, кто есть кто? Может ли она стать воспитателем и организатором народа, открыть глаза на происходящее в стране, показав своими фильмами самое главное, основное?», Ольга, Сибирь.

— Кинематограф для меня живой организм. Он создается людьми, вхожими в круг понятия — интеллигенция. Но она разнородна, многопластова. Естественно, что в этой среде есть и переродившиеся в «аристократию», о которой пишет читательница из Сибири. Но есть и другая, истинная, от которой можно ожидать честных поступков и дел. Лично это для меня очень много значит: за державу обидно.

«СП»: — «Что такое культура вообще и культура режиссера в вашем понимании? Это я к тому, что однажды вы заметили, что в кино не может быть морали. Захватил тогда только конец тогдашней вашей беседы и не понял, к чему вы это сказали? Не объясните ли это сейчас?

Еще. Скажите свое мнение о квотировании в кино: наш кинорынок отдан на откуп американским фильмам. Сделайте что-нибудь, будьте патриотом!" Евгений Самойлов, Хабаровск.

— Нет, нет… Я так никогда не мог сказать, поскольку всегда считал и считаю, что кино, само искусство должны быть нравственными, моральными. Просто однажды в споре с директором очень крупного международного фестиваля тот и высказал эту мысль. На что в ответ последовала моя реплика о симптоматичности сегодняшнего времени, если так считаете вы, следовательно, с этих позиций и выбираете программу фестивалей, тем самым диктуя направление развития кино, что и как надо делать. И это — опасно! К моему сожалению, тенденция аморальности сегодня живуча в кино.

Что касается квотирования, безусловно, оно необходимо. Но у меня нет рычагов воздействия на этот процесс. Встречаясь с первыми лицами страны, я говорил об этом, с моими доводами соглашались, поскольку все сейчас декларируют о том, что Россия должна быть цивилизованной страной, в том числе и в таком вопросы, который напрямую соотносится с ростом национального самосознания, бережного отношения к культурному наследию страны. Но, видимо, те, кто лоббирует массовую интеграцию западных фильмов в наши кинотеатры, сильнее. Это относится, например, к прокатчикам, тем, кто торгует пиратскими DVD… Кинорынок России превращается в свалку не лучших зарубежных лент, и это при том, что в Евросоюзе может быть представлено в эфире не более 30% иностранной кинопродукции. Здесь есть квоты и на телевидении.

«СП»: — «Здравствуйте, Карен Георгиевич. Когда-то был советский кинематограф с советской „фабрикой грез“ „Мосфильмом“ — в противовес Голливуду, хотя это две большие разницы. Пришли демократы, разгромили вся и все, в том числе и киноиндустрию. Впрочем, и в самом Голливуде с кино не очень-то, хотя там их никто не громил: фильмы — мелкота, под стать и нынешние голливудские звезды. Но Бог с ними! Но что случилось с нами, почему российское кино не стало правопреемницей лучших традиций советского кино? Нет российской „фабрики грез“, не говоря уже о фабрике смыслов. Что думаете по этому поводу?» Николай Ильич Тетерин, учитель, ныне пенсионер.

— Качество нашего кино — тема особого разговора: да, российского кино пока, надеюсь, что пока, нет. Что-то тут поломалось, не стыкуется. Но дело в том, что это характерно, кроме американского, и для мирового кино. Хорошее кино — иллюзия. Странность в том, что «фабрики грез», как и «Мосфильм», действуют. Проработав здесь 30 лет, я определенно могу сказать, что студия сейчас гораздо в лучшем состоянии, нежели была в советское время. Нам удалось «Мосфильм» не просто построить, но и модернизировать. Недавно я побывал на студии «WB» и убедился, что в техническом отношении мы не отстаем от американцев ни на йоту! Чего не скажешь, повторюсь, о качестве снимаемых фильмов.

Да, согласен, российское кино не смогло стать правопреемницей лучших традиций советского кинематографа, оно — хуже лент, снятых, скажем, в 20-е годы. В те годы у наших гениев, Эйзенштейна, Пудовкина учились и сейчас учатся снимать хорошее кино зарубежные кинематографисты. Почему в современной России нет подобных мастеров, я не знаю.

«СП»: — «Очень правильные слова сказал учитель-пенсионер. Я сейчас готовлю реферат о роли современного кино в воспитании молодежи, но никаких положительных примеров не нашла. Поэтому мой вопрос к господину Шахназарову: почему российское кино столь негативно, когда мы увидим положительные примеры для подражания. Ведь эта стрельба, „контрольные выстрелы в голову“ разве способствуют гармоничному формированию моих сверстников? Мы всем классом смотрели „Волгу, Волгу“. Стало обидно, что нет таких добрых фильмов. Нам „клюква“ тоже не нужна! Так считает весь наш класс!» Таня, школьница из Тулы.

— Татьяне из Тулы также отвечу: согласен с вами. Детское, подростковое кино сникло, требует положительной подпитки. Заметил, что наша молодежь в поисках положительного, доброго, действительно, стала обращаться к прошлому: популярны ленты, песни прошлых лент. Это хорошо, да укор нынешним деятелям культуры, которым нечего сказать подрастающему поколению.

«СП»: — Вы поэтому открыли при ВГИК свою мастерскую?

— Меня уговорили ее открыть, я после долгого раздумья решился на этот шаг. Пришли учиться ребята с высшим образованием, курсы — платные, что, на мой взгляд, совершенно неверно. Кстати, на «Мосфильме» есть свои курсы, они — бесплатные. Я вообще противник любого платного образования. Считаю, что оно развращает, особенно — в России. Вообще, надо возвращаться к советской системе кино, которая была очень верной, хотя объективности ради, надо сказать, что там были и минусы, но от них необходимо уйти.

«СП»: — «Карен Георгиевич, как вы относитесь к ребятам из «Комеди клаб»? Лена.

— Нормально отношусь. Впрочем, я считаю, что в современной России развелось много комиков. Какой канал ни включишь, везде они. Если бы была олимпиада по комическим видам спорта, то мы выиграли бы. Чего не скажешь о Ванкувере, где мы блистательно проигрываем.

«СП»: — «Как вы относитесь к огромному количеству современных российских сериалов? Ведь вечерние сериалы смотрит большая часть населения страны? Есть ли сериалы, которые вам запомнились и понравились? И вообще, можно ли считать сериалы кинематографическим искусством? Вам что-то запало, понравилось?» Елена Андреева, Москва.

— Нет, сериалы не смотрю, какие-то начинал смотреть, но потом переключался. Но телесериалы - часть сегодняшней жизни, часть кино, что характерно, кстати, во всем мире. Из понравившегося могу назвать «Ликвидацию», сделано профессионально.

«СП»: — «Вам понравился „Аватар“? Думаете, мы сможем сделать что-то хотя бы приблизительное по уровню?» Наталья.

— «Аватар» посмотрел, но мне было некомфортно сидеть в очках. Фильм не произвел такого ошеломляющего впечатления, хотя сделан технологически хорошо. Но это совсем другое кино, которое нельзя судить по законам игрового кино.

«СП»: — «Юрий Арабов сказал: я — поэт. Это неинтересно». Вы — режиссер, сценарист. Это вам интересно? Почему вы не уехали, как некоторые ваши сверстники работать за рубеж? Какие моральные и материальные дивиденды дает вам должность генерального директора киноконцерна «Мосфильм?», Никита.

—  Да, конечно, мне интересно быть режиссером — в первую очередь. А продюссировать вынудила современная жизнь. В принципе, я продюссирую свои картины. Был еще фильм Николая Лебедева «Звезда» и я очень горжусь этой картиной. А вопрос уехать или остаться? У меня были возможности уехать и работать за границей. Но я никогда никуда не хотел уехать, хотя я работал в Америке, Италии, Англии… Я хотел делать свое, национальное кино. Потому как считал, что когда ты делаешь свое, национальное кино, этим ты и интересен зрителям, у тебя есть шанс прозвучать. Прозвучать не смысле каких-то наград, премий и т. п. Мне всегда важен диалог со зрителем. Но пробиться в кино всегда было трудно. Это такая профессия, в которую, если ты пришел, то должен понимать, что твои шансы почти равны нулю. Но надо работать, работать и работать, и тогда, может, на этом пути кому-то повезет. Но это такая сфера… Знаете, было время, когда я сам хотел уходить из кино, ведь в начале моя биография складывалась совсем неуспешно. Фильм «Мы из джаза» считался худшим проектом студии… Вся съемочная команда ощущала себя лузерами. И вдруг такой успех у ленты.

Что касается дивидендов, то моральные, конечно, все-таки достаточно серьезные в силу того, что нам удалось построить первоклассную студию. И горжусь, что мы это сделали сами, зарабатывая деньги и вкладывая их в развитие «Мосфильма», а не на бюджетные средства. А материальных дивидендов, кроме зарплаты, у меня нет. И она не такая, о которой с придыханием могут говорить в нашей прессе.

«СП»: — «Уважаемый Карен Георгиевич, здравствуйте. Вы сын Георгия Хосроевича Шахназарова, царствие ему небесное. Он был советником президента СССР Горбачева, ваши семьи дружили, следовательно, должны были взаимно проникнуться горбачевскими идеями. А вы при этом снимаете сатирические фильмы про власть. „Город Зеро“ предсказывал, к чему может привести перестройка. „Сны“ — пародия на 90-е. Как при этом складывались ваши отношения с отцом, да и с самим Горбачевым? Это был ваш бунт?» Денис, будущий историк.

— У меня были замечательные отношения с отцом, но это не значит, что мы с ним полностью совпадали во взглядах. Безусловно, отец в свое время оказал на меня огромное влияние, но это вовсе не означало, что я должен бы быть его идейным последователем, хотя я никогда не был в серьезном идейном конфликте с отцом. Я делал эти картины, поскольку видел их так. Понимаете, я не был антикоммунистом, более того, я и сейчас не антикоммунист. Кино и взгляды человека, делающего это самое кино, могут очень часто не совпадать. Потому что чем более талантлив человек, тем более создаваемое им может противоречить его взглядам. Потому что он талантливый автор, он ищет правду, свой путь. Я встречал людей, которые делали одно, а сами по своим взглядам были совершенно другими. Но они не могли это сделать по-другому — художник действует по иным законам. Сальвадор Дали был сторонником Франко, на этом они разошлись с Пикассо-коммунистом. Но при этом нельзя сказать, что в работах Пикассо много коммунистического, у Дали — много фашистского. Это разные вещи их личные взгляды, что очень часто не совпадает.

Я делал такую картину, как например, «Цареубийца». Мне говорили, зачем вы это делаете, это — антикоммунизм. Но я не видел в нем ничего антикоммунистического. Я снимал фильм о человеке, так, как я чувствовал. Картина вышла в 1991 году, после путча! В кинотеатрах после просмотра кляли большевиков, хотя у меня и в мыслях не было подобного.

«СП»: — Карен Георгиевич, здравствуйте. Мое поколение формировалось на изломе оттепельных шагов горбачевской эпохи. Если не ошибаюсь, и ваше тоже. Потом был крах ожиданий, распад великой страны. Скажите, как вы восприняли обещание «весны» и — танки на улицах Москвы? Понимаю, что вы назовете свой фильм «Исчезнувшая империя» с его некоей недоговоренностью. А что вы договаривали в семейном кругу, будучи сыном известного партократа, советника Горбачева, Георгия Шахназарова?" Павел Сомов.

— Это очень серьезный вопрос. Весь этот период вызывает массу эмоций, да он и остается. Это были непростые времена. Я очень болезненно переживал распад СССР. Я был советским и им остаюсь. В 1991 году я как раз приехал в Рим на премьеру «Цареубийцы». Дублировать на итальянский язык помогал князь Николай Романов. Ему понравилась игра Олега Янковского, сказал, что Олег Иванович не похож на Николая Второго, но необыкновенно точен в этой роли. Он тогда, видимо, уловил мое настроение и сказал: «Молодой человек, Россия не такое проходила. Поляки в Москве сидели, французы сидели… Ну что вы! Не так все еще плохо!» Так что, я думаю, чтобы реально оценить события тех лет, должно пройти время. Мы не знаем, может быть это катастрофа, а может, приведет к какому-то новому этапу. В свое время Шульгин сказал, что кто бы мог подумать, что большевики, которые разрушили империю, создали еще более мощную империю. Ни один белый офицер не стал бы воевать с ними, если бы знал, чем все это закончится. Поэтому, я думаю, что очень сложно реально оценить этот период.

Что меня пугает, так это некий дефицит талантливых людей. Это очень нехороший симптом. В людях нет качества, оно разрушено. Но давайте подождем.

«СП»: — «Какие отношения у вас с режиссером-плейбоем Никитой Михалковым?» Степан, не Михалков.

— Хотелось бы уточнить у Степана, что он вкладывает в понятие плейбой? Никита Михалков — интересный мужчина, прекрасный актер, наверное, он и одевается соответственно. У меня с ним хорошие отношения. В первую очередь, надо говорить о том, что Никита Михалков - выдающийся режиссер, большой мастер, одна из ярчайших фигур в истории нашего кинематографа. Безусловно, в его творчество мне что-то не нравится, а что-то нравится и это — нормально. А еще он — прекрасный актер.

«СП»: — «Карен, в последние годы заметно выросло количество киностудий, отцы-основатели данных киностудий дают им различные названия… Почему больше половины этих названий — это продакшены в английской транскрипции? Зачем и что этими работниками культуры движет?.. Интеллекта и фантазии им не хватает? Или таким образом подстраиваются в мировую киноиндустрию?» С уважением, Виктор.

— Гоголь как-то смешно сказал, что русские обезьянничают. Видимо, это свойственно нам, так и продолжаем обезьянничать…

«СП»: — «Скажите, а кто в действительности играл на саксофоне в кинофильме «Мы из джаза»? Знаю, что актер Петр Щербаков для достоверности образа даже брал уроки игры на саксофоне у профессиональных музыкантов. Да так, что джазмены Нью-Орлеана, купившие фильм «Мы из джаза», восторгались его импровизациями, просили познакомить их с «этим выдающимся музыкантом».

—  На саксофоне играл действительно выдающийся музыкант — Георгий Гаранян.

«СП»: — Карен Георгиевич, знаю, что вы — человек спортивный. Скажите, почему так плохо выступает в Ванкувере наша олимпийская сборная? Такое ощущение, что нет страны, нет потому и спорта!" Игорь Семичев, Выборг.

— Ужасно обидно за выступления нашей сборной. Я перестал смотреть трансляции. Понимаете, когда слишком много денег, толку от этого нет. Может, было бы лучше «олимпийские» деньги потратить на сельских учителей физкультуры, создание спортивных школ… Самое ужасное, как мне кажется, что много наших спортсменов, которые не хотят напрягаться, сражаться. Я опять вспоминаю советские времена, когда наша сборная команда выигрывала в зимних играх с колоссальным превосходством. А Ванкувер — это провал.