Александр Горьков: «Силы воздушного нападения НАТО могут быть размещены на Украине»

(продолжение см. ниже…)

Василий Ваньков: — Здравствуйте, друзья. В «Открытой студии» — я, ведущий Василий Ваньков и наш гость Александр Юрьевич Горьков, бывший начальник зенитно-ракетных войск ВВС России, генерал-лейтенант запаса. Беседу начнем с последних сообщений о крушении малазийского борта «Боинг-777». Экспертные группы приходят к выводу, что он развалился в результате структурного разрушения, вызванного воздействием извне. Версий было много: обвиняли ополченцев, силовиков, говорили, что использовалась российская система «БУК». Ваше мнение, чисто технически, насколько это возможно, поражает ли она подобные объекты, что вы думаете по поводу всей этой истории?

Александр Горьков: — Специалистам было всё ясно практически с первых дней, когда в средствах массовой информации появилось сообщение о трагедии на Украине. По съёмкам, показанным с места падения самолета, даже для маломальского специалиста, даже ПВО, было предельно ясно: это внешнее воздействие, применено оружие. И — другое, самый главный

вопрос: «Ради чего всё это было совершено?» Потому что этот факт или это событие не носит случайный характер для специалиста войск противовоздушной обороны или тех специалистов, которые применяют это оружие. Потому как необходима достаточно стройная и логичная система для того, чтобы и обнаружить «Боинг», его сопровождать, его идентифицировать, классифицировать и уж только потом применять оружие. Причём решение на применение оружие принимает соответствующий командир, начальник, которому подчинены огневые средства. Когда мне показывали фотографии отдельных элементов фюзеляжа самолёта, не я один это подчеркивал и отмечал, практически все наши военные специалисты говорили, что это было воздействие и авиационных средств поражения, и наземных средств. Вывод по этому факту: заранее спланированная акция. Но ещё раз повторяю, какие цели преследовались здесь, это нужно спрашивать у высоких политиков, поскольку они, наверняка, принимали это решение, а военные люди, они, как всегда, исполнители тех решений, которые вырабатывают и формулируют политики высокого уровня. Вот моё такое умозаключение, заключение по этому факту. Я в своё время принимал участие в разборе событий, которые произошли в Крыму, вот и та последовательность расследования факта уничтожения «ТУ- 154» в 2001 году совершенно не укладывается в ту логику действий, которые сейчас идут. Поскольку в то время нам было президентом России определено время в течение месяца определиться в основных причинах той трагедии, то здесь, посмотрите, сколько времени прошло, а на самом деле, скажем, про вчерашний фактор, людям показали… Я в душе своей смеялся над этими выводами. Сверхскоростные, внешние какие-то предметы вдруг оказались в теле самолёта. Неудобно говорить и как-то не по человечески, но когда произошло крушение самолёта «ТУ- 154», ведь даже в телах пассажиров находили осколки. Значит, здесь можно сделать заключение о том, что и тела погибших не достаточно исследованы, если отдельные фрагменты самолёта уже говорят о внешнем воздействии.

В.В.: — То есть, судя по всему, не удалось получить информацию, подтверждающую версию, на которой настаивает Запад? О том, что однозначно виновата Россия. И в этой ситуации выгоднее затягивать расследование, не вдаваться в подробности.

А.Г.: — Я совершенно согласен с вами, потому что, видимо, планы, которые строились под это событие, ведь 50 км до границы России — это практически, ну вот, рядом. А если бы эти фрагменты упали на территорию России, здесь совершенно другой бы разговор был.

В.В.: — То есть, однозначно обвинялась бы Россия?

А.Г.: — Это совершенно другой разговор был бы. Я должен вам сказать, что на той конференции, которую проводили военнослужащие Генерального штаба, было представлено очень объективно всё. Логично по каждым моментам, этапам этого события. Было доказано, что в воздухе были и истребители, был самолёт: средства объективного контроля зафиксировали определённо опасное сближение. Я бы хотел в этом плане подчеркнуть, что тот факт, который подтверждает спланированное действие, ведь уничтожать гражданские самолёты, пассажирские самолёты, запрещено всеми нормативными документами, приказами, инструкциями и прочими документами. Боевые самолёты — нарушители государственной границы, предоставлено было такое право соответствующим командирам и начальникам. А пассажирские самолёты не уничтожаются. Они принуждаются либо к посадке, либо к выводу на те маршруты, по которым они должны лететь в форс-мажорных ситуациях.

В.В.: — Судя по событиям 2001 года, в общем, у Киева есть опыт уже такой. Печальный. Замалчивание.

А.Г.: — Замалчивание, затягивание.

В.В.: — Но потом всё-таки Кучма признал, да? Сказал, что бывают трагические ошибки, фактически он признал… Продолжая украинскую тему, нашим зрителям интересно узнать ваше мнение. Анастасия спрашивает: «Что вы думаете о движении добровольцев, которые воюют не за свою страну, как, например, сейчас те, которые помогают украинскому ополчению. Поддерживаете вы их решение, или в наше время ведение военных действий должно быть делом только профессионалов?»

А.Г.: — Вопрос правильно задан. Вопрос — жизненный. В таких условиях, в такой ситуации, когда развёртывается, практически, гражданская война на территории Украины, каждый человек имеет право выбора. Конечно, с одной стороны, скажем, давайте немножко другую, чуть-чуть разовьём эту ситуацию: ведь добровольцев на территории Вооруженных сил Украины — нет. То есть на стороне правительственных войск, туда добровольцы из России не поехали. Туда поехали добровольцы из других государств, из других стран. Добровольцы нашей страны, я уверен, что из других стран и государств, есть люди, которые, чувствуя определённую слабость ополченцев, которые воевали и воюют за своё право и свободу, значит, им нужно какую-то помощь оказывать, это зов сердца, определённая жизненная позиция, точка зрения. Здесь ограничивать людей тоже нельзя. Другое дело, когда вооруженные военнослужащие Российской Федерации принимают там участие — это совсем другое. Это тогда нужно заглядывать в законы, заглядывать в Конституцию: имеет ли право военнослужащий, принимавший присягу на верность Родине — России, участвовать в боевых действиях за пределами государства? То есть здесь уже нормы права вступают в силу.

В.В.: — Это, собственно, муссируется пропагандой Киева и, в целом, Запада, но пока он не подтверждается этот факт? Это предмет для спекуляции?

А.Г.: — Когда появились у вас факты участия как добровольцев, так и отдельных военнослужащих на стороне ополченцев? Совсем недавно, когда появились конкретные факты: ведь сейчас идет обмен пленными. Если туда попал Иванов, Петров, Сидоров, значит он, наверное, имеет какие-то корни — откуда он? как он попал туда? Поэтому, это дело политическое: кто умалчивает, кто говорит правду.

В.В.: — Какое-то время назад обсуждалась идея, чтобы закрыть зону так называемой антитеррористической операции противовоздушным зонтиком. Потому что на первых фазах преимущество было у киевских силовиков, с воздуха шло массивное подавление. Но потом мы увидели, что противоракетные системы оказались эффективными, и, то есть как бы вот эта проблема, так вопрос больше не стоит, да? То есть, чтобы с территории России, каким-то образом, оказывать содействие? Ну это, во-первых, конечно, и международно-правовой аспект.

А.Г.: — Да, да.

В.В.: — Потому что для этого необходимы опять-таки решения ООН…

А.Г.: — Соответствующих структур, которые имеют право принимать такие решения.

В.В.: — В нынешнем формате, насколько ополченцам удалось решить проблему — прикрыть небо.

А.Г.: — Думаю, на первых порах такой задачи не ставилось, поскольку, наверняка, предполагалось фаза операции только наземная. Боевые действия только наземные, но они, так сказать своих целей не достигли, в первую очередь, со стороны правительственных войск. Поэтому начали применять широкомасштабно и армейскую авиацию — вертолёты, и штурмовую авиацию — СУ 25. Но поскольку, появляются такие угрозы со стороны вооруженных сил, будем говорить, на то время, наверное, они действительно были ополченцы, сейчас они достаточно организованы. Это уже можно говорить о какой-то армейской структуре, которая, видите, достигает определённых успехов. То есть тогда появлялись угрозы с воздуха, и необходимо было прикрывать с земли, правильно, и тогда начали появляться и ПЗРК, и успешно применялись. И украинская сторона, после тех потерь, которые состоялись, они отказались от этого, опять вернулись к наземной фазе, усилив сухопутные группировки средствами залпового огня, артиллерией крупного калибра и так далее. Вот, я думаю, что так.

В.В.: — Как вы относитесь к перемирию, которое недавно было заключено при посредничестве ОБСЕ, России. Считается, что много от лукавого в этом процессе, а на самом деле происходит перегруппировка войск, и киевские силовики получили возможность на передышку на фазе, когда ополченцы, условно назовём — ополченцы, развивали контрнаступление. Сейчас вот такой шаткий мир. На ваш взгляд, кому это более выгодно?

А.Г.: — Я бы больше назвал это оперативной паузой в военных действиях. Но, опять-таки, какую цель она преследует эта оперативная пауза? Я не хочу обсуждать те договорённости, которые произошли между президентами и ту работу, которую провела межведомственная комиссия, межгосударственная комиссия по вопросам урегулирования — это совершенно правильно. Но, как это исполняется там, как это исполняется, так сказать, в тех структурах, которые непосредственно стоят друг перед другом, если верить средствам информации, по телевидению особенно наглядно показывают, что осуществляются перегруппировки силы, средств правительственных войск. Это, даже по-военному сказать, нечестно. Уж если политики договорились и поставили задачу по урегулированию этого конфликта, тогда давайте остановимся в своих действиях, остановимся на тех позициях, которые были достигнуты до принятия политического решения и дальше начинать рассуждать, как разводить войска, как возвращать беженцев, как восстанавливать хозяйство.

В.В.: — Переходим к российской проблематике. В условиях обострения, конфронтации идёт давление как экономическое, так и военно-политическое. Мы видим, страны НАТО заявляют, что собираются активизироваться в части противодействии России. Что вы думаете по поводу эффективности нашей противовоздушной обороны? В частности, Евгений, наш зритель, спрашивает, насколько в наших границах эффективна противовоздушная оборона? Здесь мы подходим к теме армейских реформ последних лет. Как реформа, условно говоря, Сердюкова, сказалась на обороноспособности России, в части зенитно-ракетных войск.

А.Г.: — Хороший вопрос. Очень хороший вопрос. Я вспоминаю 90-е годы. В те годы численность Вооруженных сил была прописана, это уже считайте 20 с лишним лет назад было, 850 тысяч для России. Тогда, когда у нас была миллионная армия или многомиллионная армия вооруженных сил Советского Союза, и она должна была в границах России преобразоваться до 850 тысяч. Это направление и этот курс выдерживается до сих пор. Ведь объявляют и политики, и Генеральный штаб, что мы выходим на численность миллион, миллион двести, ну, а в дальнейшем время покажет. И те военноначальники, за исключением только отдельных, которые в своих должностях не устояли, все остальные проводили этот курс, особенно этот курс был заметен командой Сердюкова, который превратил Вооруженные силы России и, особенно, органы стратегического оперативного управления просто напросто в небольшие отрядики молодых неопытных специалистов. Потому что люди, достигшие определённого возраста, были просто уволены из Вооруженных сил, от них избавились. Или по причине достижения возраста, или по причине своего мнения, которое идёт в разрез от мнения и министра обороны, и начальника Генерального штаба того времени генерала Макарова. Вот это и произошло. Сейчас, к примеру, военно-воздушные силы, ну, давайте, может, вернёмся в 98-ой год, когда произошло объединение военно-воздушных сил и войск противовоздушной обороны страны. Мы то время пережили поначалу с определённой степенью энтузиазма, потому что слияние двух видов, образуется новый вид, обновлённый, будем говорить, военно-воздушные силы, куда бы входили соответствующие рода войск противовоздушной обороны страны, то есть зенитно-ракетные войска, радиотехнические войска, истребительная авиация, силы средств РЭ, противоракетная оборона и так далее. Но после этого объединения сразу же пошли директивы Генерального штаба, и деятельность была направлена на то, чтобы сократить войска противовоздушной обороны страны. Это мотивировалось опять-таки той численностью, которая была определена заранее, и до сих пор она ещё, так сказать, выдерживается. Вот, если брать Москву и Подмосковье. Я командовал дивизией, у меня было 7 полков, 3 полка сократили — сократили целый рубеж. 3 полка — это по 3 зенитно-ракетных дивизиона, 9 зенитно-ракетных дивизионов, в каждом дивизионе по 33 ракеты. Посчитайте, сколько выстрелов можно было сделать, прикрывая Москву, а задача по прикрытию Москвы была, противовоздушная оборона должна быть непроницаема. Ещё со времён принятия решения и Сталина, и Берии, ПВО Москвы должна была уничтожать тысячу самолётов. Представляете, какая армада, против которой строилась противовоздушная оборона? И так по всей стране. Поэтому, сейчас говорить о том, насколько эффективна противовоздушная оборона в части касаемой истребительной авиации, зенитно-ракетных войск, она совершенно недостаточна для того, чтобы сказать нашему народу: «Вы живите, трудитесь, а мы как-то постараемся вас защитить». Эти факты есть, и я хотел бы подчеркнуть, что Генеральный штаб в настоящее время и министр обороны, генерал Шойгу это понимают. Шаги уже известны, смотрите, и Арктика, и массовые учения с передислокацией, перегруппировкой войск с востока на запад, с запада на восток. Опять-таки, в этой численности, это подтверждает, что тех сил и средств, которые у нас имеются по всей стране их совершенно недостаточно для того, что гарантировать полную безопасность границ и приграничных районов Российской Федерации.

В.В.: — То есть в советское время единый какой-то был противовоздушный зонтик, то теперь очаговый принцип размещения систем…

А.Г.: — В своё время каждый областной город был прикрыт. Все атомные станции были прикрыты, все плотины ГЭС были прикрыты.

В.В.: — По идее, зенитно-ракетные войска должны прикрывать не только военные какие-то объекты, не только командные пункты или группировки войск, но и крупнейшие инфраструктурные гражданские объекты…

А.Г.: — Особо важные объекты экономики, атомной промышленности, энергетики и так далее.

В.В.: — Коль .вы говорили о последних новшествах, хотелось бы узнать по поводу точек размещения баз ПВО. Евразийская интеграция имеет ещё и военно-политическую подоплеку, мы знаем, что базы находятся сейчас в Белоруссии, Таджикистане, Казахстане. А где ещё можно усилить присутствие, что мы потеряли с распадом СССР, какие базы?

А.Г.: — Могу привести пример: наша зенитно-ракетная техника поставлялась в 60 стран мира. Среди них Вьетнам, Египет, Сирия, Алжир, Куба, в Южной Америке тоже достаточно было государств. И эти государства были как горячие точки. К примеру, Вьетнам. Во Вьетнаме были все системы зенитно-ракетные, зенитно-артиллерийские. Была сильная группировка авиации. И можно себе представить, что народ Вьетнама без нашей помощи поставил на колени Соединённые Штаты Америки. Ведь Соединённые Штаты Америки подписали акт о капитуляции. То есть, они признали своё поражение в этой маленькой стране — Вьетнам. Это, может быть, подчеркивает героизм вьетнамского народа, но это ещё и говорит о том, что, насколько сильно было наше оружие против такой армады авиации, которая применялась со стороны Соединённых Штатов. Действовала же и стратегическая авиация с острова Гуам, и палубная авиация. И всё новшество, которое было разработано для пилотируемой авиации, применялось там и опробовалось. Сейчас, по примеру других локальных конфликтов, будем говорить, Ирак и так далее, и другие, крылатые ракеты морского базирования, наземного базирования, воздушного базирования. Ведь это, так сказать, неконтактная война достигает своих целей с меньшими потерями.

часть 2

В.В.: — Американцы сделали ставку на крылатые ракеты, на средства бесконтактного ведения бесконтактных войн, что показали конфликты в Ираке, в Афганистане, всё это очень эффективно. А вот в этом плане, насколько стратегически наши ядерные силы самодостаточны? Как понимаю, крылатые ракеты — это особый вид угрозы?

А.Г.: — Ну это, прежде всего, сила первого удара с воздуха…

В.В.: — Есть ли опасность, что мы можем, так сказать, понести в наших силах ядерного сдерживания такой урон, что ответный удар может стать проблематичным?

А.Г.: — В наших вузах, в Академии воздушно-космической обороны, в Академии Генерального штаба, проигрывались различные варианты этих игр и начальник Генерального штаба, в одной из своих пресс-конференций, он говорил, что мы, Вооруженные силы России не стоят на месте в этом плане. И проигрываются различные варианты развязывания и локальных, и глобальных военных событий. И пока что будем говорить, есть определённая степень надёжности для того, что эти силы будет действительно силами сдерживания, и они выдержат.

В.В.: — То есть превентивный массовый удар, допустим, с использованием крылатых ракет не способен так изменить ситуацию, чтобы нейтрализовать воздушные…

А.Г.: — Там дело в том, что модель военных действий при этом будет совсем другая. То есть как только появятся эти угрозы, ответ будет ошеломляющий.

В.В.: — Возвращаюсь к Евразийской интеграции в части противовоздушной обороны. Не так давно был ратифицирован договор о создании совместной единой регионально системы ПВО Российской Федерации и Казахстана, если не ошибаюсь, с Белоруссией у нас аналогичная существует единая система. Насколько она жизнеспособна в плане единоначалия, насколько решены вопросы согласования действий, создания штаба единого.

А.Г.: — Когда Союз распался, всё-таки, была создана единая система ПВО стран СНГ. В неё входили все бывшие наши республики, кроме Прибалтики, Грузии. В объединенную схему вошли и Казахстан, и Таджикистан, и Азербайджан, и Украина. Говоря о Белоруссии и Казахстане, действительно, у этих государств достаточно осталось сил, средств ПВО. И с ними было тесное взаимодействие и информационное, будем говорить, и другие виды взаимодействия, как обмен и силами, и средствами наращивания на различных направлениях. Проводили более глубокие практические действия, которые позволяли наращивать группировки ПВО на территории Казахстана, Белоруссии: эти государства очень важны, потому что они являются как бы первым оперативным эшелоном перед Россией.

В.В.: — В случае потери Украины и размещения на её территории каких-либо частей, соединений НАТО, ну пока об этом речи не идёт, естественно вопрос о членстве заморожен, но, тем не менее, эта угроза, наверное, существует.

А.Г.: — Конечно, ну а как же.

В.В.: — Конкретно, вот как это повлияет на обороноспособность, как придётся реагировать нам вот в плане вот, в период перестройки, как бы.

А.Г.: — Реагировать обязательно надо будет. Поскольку, силы нападения или средства воздушного нападения будут размещены, ну, будем предполагать уже, на территории Украины, значит, этот факт Россию будет ставить совершенно в другой формат действий, то есть, по территории, по границе с Украиной будет проходить первый рубеж. То есть Россия выйдет непосредственно лицом к лицу к своему, будем говорить, противнику. Значит, надо будет наращивать группировку в этом направлении, потому что мы видим по фактам, и по тем результатам, которые по сегодняшний день есть, это нужно делать. Надо строить противовоздушную оборону. А именно — противоракетную оборону.

В.В.: — Этот вопрос должен решаться уже сейчас?

А.Г.: — Обязательно, обязательно, это нужно продумывать и строить перспективы.

В.В.: — Ну вот, вы уже упомянули о том, что Советский Союз, в общем, в хорошем смысле активно проводил экспансию, так сказать, отодвигая первый рубеж контакта с нашим потенциальным противником в дальнее зарубежье, в последние годы, определённые усилия были предприняты в этом направление. Но в то же время, так как политика Москвы достаточно непоследовательна была, вот мы вспоминаем историю с поставками в Иран комплексов «С- 300», вот этот скандал, когда под давлением Россия подчинилась резолюции Совбеза ООН и отказалась поставлять, причём даже утилизировала эти комплексы. Нет? Такого не произошло?

А.Г.: — Я вам скажу, что эта поставка, конечно, была бы очень важным военно-политическим решением, по тому контракту, который был заключён, всё было выполнено. Но встречаясь со специалистами стороны Ирана, они точно и ясно говорили: «Ведь мы уверены, что если будет звонок из-за океана, к нам ничего не придёт». Начинаем говорить от противного: «Не пришла система, значит, был звонок».

В.В.: — И сейчас, как бы, Иран более ведет себя лояльно по отношению к США, и начинаются какие-то переговоры…

А.Г.: — Но вы видите, всё, политическая ситуация вышла на другой уровень, совершенно по-другому.

В.В.: — То есть Россия потерпела определённый урон, да, в плане отстаивания своих интересов?

А.Г.: — Я скажу, что страны Ближнего Востока, особенно направление Ирак, Иран, Афганистан, Сирия — они очень дорожат произнесенным словам и обещанием. И если это обещание не выполняется, значит, извините, разговор будет совсем по-другому.

В.В.: — То есть, проявили себя, не совсем как ответственный поставщик, что на рынке вооружений очень некорректно?

А.Г.: — Очень некорректно. Это можно было прописать, допустим, в контракте как форс-мажорные какие-то или другие обстоятельства, по которым можно было бы тормознуть или затянуть, или объяснить за столом переговоров. Так, чтобы обе стороны остались дружественными, пожав друг другу честно руку, разошлись бы. А так, получилось достаточно некорректно.

В.В.: — Если в целом рассматривать наш военно-промышленный комплекс по части производства зенитно-ракетных систем, линейка их известна: С-300, С-400, на подходе С-500, БУК, ТОР, М-1, Ассат, Тунгуска. Не могли бы вы рассказать, наиболее перспективная сейчас С-500, я так понимаю, на повестке дня, чтобы оснастить Вооруженные силы России этими системами, и в экспортном варианте, наверное, будем поставлять? В чём отличие от С-400, которое сейчас последним словом считается?

А.Г.: — Конечно, типоряд, начиная с систем С-300, коренным образом отличается от тех, которые были ранее, поэтому те системы, которые служили у нас в войсках, они по своим срокам и по своему функциональному предназначению и возможностям устарели. Поэтому развитие зенитно-ракетного вооружения пошло по пути создания многоканальных систем. Системе С-400 прописаны очень интересные вещи технического плана: стрельба за горизонт, имея на борту ракету, активную головку самонаведения, можно уничтожать воздушные цели за горизонт, то есть она не наблюдается станциями ведения, но ракета, имея координаты воздушного объекта, она будет наводиться сама. То есть сама, активная головка самонаведения. Но для этого нужна информация из-за горизонта. Она должна подчеркнута быть космическими средствами, орбитальная группировка должна создаваться.

В.В.: — Произошло объединение родов войск в рамках воздушно-космической обороны.

А.Г.: — Не совсем, потому что войска ПВО страны ввели войска ракетно-космической обороны, а это и предупреждение ракетного нападения, это и противоракетная оборона и противокосмическая оборона, то есть война в космосе. То есть все сила и средства войска ПВО страны, они были. И системы эти С-400. Первые ТЗ были подписаны еще в те года, когда это было в их руках и тогда Главнокомандующий войсками ПВО страны понимал, как эта система войдет в общую систему противовоздушных. Если говорить дальше, о С-500, в этой системе более расширены возможности по борьбе с боевыми блоками. Я не говорю о межконтинентальных, а ракетах баллистических средней дальности с определенными скоростями, эффективными отражающими поверхностями, с системами преодоления противоракетной обороны. То есть мысли и идеи, заложенные чисто в ПРО, стратегическое ПРО, частично реализуются в не стратегическом ПРО, системе С-500. В ней применяется активная эмфазированная антенная решетка, другие технические новшества, которые коренным образом отличают ее от других. То есть возможность борьбы не только с крылатыми ракетами и пилотируемыми аппаратами летательными, но и с боевым блоком.

В.В.: — Тема технологической независимости России, суверенитета в обороно-промышленном комплексе, и в частности в том, что касается зенитно-ракетных средств. Насколько обеспечен этот технологический суверенитет? Сейчас эта тема поднимается во всех сферах в связи с санкционным давлением и принимаются сейчас ограничительные меры по поставкам, приборов, техники двойного назначения. Может ли это ударить по нашей оборонке, на ваш взгляд?

А.Г.: — Я думаю, что частично да. Почему частично? Потому что нормативными документами в свое время, лет 10−15 назад было разрешено использование иностранной элементной базы в отдельных узлах, устройствах тех систем, о которых мы с вами говорим.

В.В.: — Это ошибка? Или это был вынужденный ход?

А.Г.: — Это был вынужденный ход, потому что отечественного производства не было. Насколько наше производство элементной базы подошло к уровню? Вот здесь нужно сравнивать. Если наша промышленность достигла определенного уровня в изготовлении, создании элементной базы и насколько это соответствует требуемым, вот тогда можно говорить. То есть поставить на весы правую чашу одну составляющую, на левую другую и посмотреть. Сейчас я вам ответить не могу. Но то, что допускался небольшой процент иностранной элементной базы — это было. Для того чтобы и, во-первых, наладить производство технологические процессы производства, когда уже серия пойдет. И в том числе, экспортный вариант.

В.В.: — То есть тема импортозамещения в повестке дня по-прежнему находится и, в общем, вопрос окончательно не решен?

В.В.: — Ну вот еще хотелось бы узнать, очередная реорганизация планируется: с 16-го года будут созданы воздушно-космические силы. Чем они будут принципиально отличаться от военно-космической обороны?

А.Г.: — Когда меняется концепция? Тогда, когда при министре обороны Сердюку принималось решение о создании войск воздушно-космической обороны. Очень много было на этот счет дебатов. Как? На базе чего? Кто будет принимать участие? По каким разработкам? Какие институты научно-исследовательские привлекать для того, чтобы эту структуру создать? И было принято решение. И совершенно правильно было решение принято президентом о создании войск воздушно-космической обороны. Если мне память не изменяет, декабрь 2012 года. Сейчас будет 2 года, по-моему. Или 2. Но при этом военно-воздушные силы оставались с системами противовоздушной обороны в своей структуре, а в войска воздушно- космической обороны вошли силы и средства Центрального промышленного района. Московский особо район и Центрально-Промышленный. То есть Москва и прилегающие, так сказать, области к Москве. Таким образом, воздушно-космическая оборона не страны получилась, а получилась только центрального района Москвы. Все остальное осталось в ВВС. Но мы считали, что это было как бы первым этапом в создании и строительстве войск воздушно-космической обороны и мы уже, как ветераны, и большинство из нас, делали приставку «страны», потому что это нужно было развивать по всей стране. Не возвращаясь к тому, что было в войсках ПВО страны, но беря это в основу. Ведь когда войска противовоздушной обороны страны строились и создавались и строились под руководством великих маршалов — Батицкому, например, предложили, давайте войска ПВО страны переименуем в войска воздушно-космической обороны? Умнейший, авторитетнейший маршал сказал: «Пока еще не время». Но настало время о воздушно-космической обороне. Появились средства, которые могут атаковать объекты через космос. То есть выходить на высокие орбиты через космос, так сказать, в атмосфере. Действовать в атмосфере и уже и обратно возвращаться. То есть с ними надо бороться, поэтому воздушно-космическая оборона приобретает в настоящее время очень важное значение. Но еще раз повторяю, войска ВКО появились в Москве, мы предлагали второй участок развить в Ленинграде. Ленинград по своей системе строения обороны с воздуха практически повторял Москву. Но в свое время было приостановлено развитие и там немножко не получилось, будем говорить. А здесь все состоялось. Была настолько интегрирована система анитивоенной и противосамолетной обороны, что эффективность прикрытия из космоса и по крылатым ракетам, действующим на малых высотах, была не меньше 0,96. Представьте, из 1000 ракет 960 уничтожается. 40 ракет из 1000 найдет свой объект. И то это еще не факт. Не менее 0,96. Мы же рассчитывали, что войска воздушно-космической обороны найдут свое место и будут иметь право развиваться. И буквально в начале этого года возникла идея о создании войск воздушно-космических сил, ВКС. Это было доложено президенту, президент согласился. Тогда, когда войска ВКО уже имеют право на жизнь и развитие и вдруг, давайте создавать воздушно-космические силы. Наука на тот момент, научное учреждение, научные институты, там скажем, академия, они даже и не готовили никаких обоснований о том, что было, чтобы создать ВКС. Вот так получается в России. Вот я сегодня проснулся, вот давайте делать вот это. И в настоящее время действительно идет серьезное обсуждение и работа над этой проблемой. Генеральный штаб во главе с генералом Герасимовым над этой темой очень серьезно трудятся. Из этой ситуации необходимо очень достойно выйти. Как мы считали в свое время, чтобы была какая-то альтернатива в подходах к созданию воздушно-космических сил, скажем, предлагает одна структура вот, или орган какой-то, такие у нас должны быть воздушно-космические силы и другая должна быть вот такая структура с задачами воздушно-космических сил и их тогда по каким-то показателям, параметрам сравнить. Или выбрать при этом приоритет какой-то по показателям или уже провести какое-то интегрирование двух подходов так, чтобы получить действительно то живое, над которым можно трудиться и которое будет обеспечивать выход вперед и надежное прикрытие государства.

В.В.: — Ну нынешнее руководство Вооруженными силами более как-то открыто к диалогу с экспертным сообществом, с ветеранами.

А.Г.: — Вот это можно подчеркнуть, что да, они встречаются с нами. Как они говорят, мы вас услышали, но услышать — это одно. Каждый сейчас имеет свое мнение.

Полная версия на видео «Открытой студии».

Над программой работали: В. Ваньков (ведущий), Майя Мамедова (продюсер), Елена Наумова (фото), Александр Фатеев (оператор-монтажер).

Справка «Открытой студии»:

Александр Юрьевич Горьков — москвич, родился 10 января 1953 года. В 1975 году с отличием окончил Минское высшее инженерное зенитно-ракетное училище. В 1984 году, также с отличием, — Военную командную академию ПВО им. Г.К. Жукова, а в 1995 году — Академию Генерального штаба.

Проходил службу в должностях: командующего авиацией ПВО (1977−1987) начальника зенитно-ракетных войск ВВС (2000−2008).

Примечание: Уважаемые читатели «Свободной прессы», приносим вам свои извинения за возможные технические неточности, с которыми вы могли столкнуться при прочтении данного материала.