Все и сразу: Майя требует сдать Приднестровье, а миротворцам разоружиться

Избранный президент Молдавии Майя Санду вновь потребовала от России вывести войска из Приднестровья.

Она рассказала о том, что будет настаивать на выводе миротворческого контингента и замене его на наблюдательную миссию ОБСЕ. Санду считает, что угрозы возобновления боевых действий больше нет.

«В Приднестровье находится оперативная группа России, по поводу этой группы никогда не было договоренностей со стороны Молдавии, поэтому позиция государства состоит в том, что эти войска должны быть выведены, а оружие должно быть вывезено с территории Молдавии», — заявила она, добавив, что намерена обсуждать этот вопрос с Москвой.

Чего она добивается этими заявлениями? Она сама верит, что миротворцы возьмут и уйдут?

Как полагает экс-министр иностранных дел ПМР Владимир Ястребчак, Санду пытается сформулировать повестку на российском треке.

— Она понимает, что выстроить нормальные отношения с Кремлем — важная задача любой вменяемой молдавской власти, даже если в приоритетах «европейская интеграция». Во-первых, выстраивая свою повестку для диалога с Москвой, она пытается обозначить запросные позиции, даже понимая их слабую реалистичность. Во-вторых, тезис о «выводе войск» является своего рода обязательным жестом в отношении ее электората. В-третьих, если не удастся достичь компромисса с Москвой, Санду будет легче выстраивать диалог с Западом — дескать, с Россией договориться невозможно, требуется дополнительная поддержка.

«СП»: — По ее словам, в отношении ОГРВ никогда не было договоренностей со стороны Молдавии…

— Не совсем так. В отношении российского военного присутствия были двусторонние соглашения, регулировавшие и вопросы вывода войск. Однако затем стали появляться расхождения в трактовках документов и в восприятии политической реальности. Российская сторона обоснованно отстаивала тезис о необходимости синхронизации процесса политического урегулирования конфликта и вывода войск. Интересно, что наибольших успехов в процессе вывода войск удавалось добиться в период подвижек в молдо-приднестровском урегулировании. Во время недолгой «воронинской оттепели» 2001 г были достигнуты договоренности о вывозе и утилизации тяжелой техники, которые неукоснительно соблюдались до конца 2002 г., даже когда диалог между Кишиневом и Тирасполем отсутствовал. Процесс был возобновлен в 2003 г, когда стороны были близки к подписанию «Меморандума Козака». Но отсутствие политической воли у Кишинева заблокировало не только процесс политического урегулирования, но и вывоз имущества.

И вообще российские войска находятся в Приднестровье исторически. Это остатки советской 14-ой армии, значительная часть которой находилась именно там, и во время агрессии Молдовы эти части, к тому времени переведенные под юрисдикцию России, были готовы перейти под юрисдикцию Приднестровья, но именно позиция приднестровского руководства остановила этот процесс. Позднее активная и жесткая позиция генерала Лебедя позволила солдатам и офицерам почувствовать реальную готовность России защитить мирное население. Молдавские власти должны были бы быть признательными приднестровскому руководству за то, что приднестровцы сами отказались от перехода под свою юрисдикцию одной из самых боеспособных частей бывшего СССР.

«СП»: — Были вроде Стамбульские обязательства. Они касались только ОГРВ или миротворцев тоже?

— Стамбульские «обязательства» и обязательствами признать сложно. Там был целый комплекс договоренностей, например, об адаптации договора ДОВСЕ, которые так и не вступили в силу. РФ выполнила наиболее значимые положения Стамбульских заявлений — о вывозе / утилизации тяжелого вооружения и техники.

И к миротворческой операции Стамбульские заявления не имели никакого отношения.

«СП»: — Сколько реально людей и вооружений там осталось?

— Из вооружений осталось фактически только стрелковое оружие, а также несколько единиц легкой бронетехники. По самым общим подсчетам, первоначально на складах находилось порядка 60 000 тонн боеприпасов, сейчас там находится около 20 тыс. тонн. Т.е. основная часть была вывезена или утилизирована. Общее российское военное присутствие в Приднестровье оценивается максимум в полторы тысячи человек.

«СП»: — Всё эти годы власти Молдовы поднимали вопрос о миротворцах? Но ведь миротворческий контингент включает и представителей Молдовы? Им тоже следует уйти?

— Они с разных международных трибун поднимали вопрос о «трансформации» миротворческой операции в некую миссию «гражданских наблюдателей ОБСЕ». Но дальше рассуждений дело не доходило. Нынешний формат миротворческой операции — вполне международный. Помимо трех контингентов (РФ, ПМР и РМ), миротворческий механизм включает в себя 10 военных наблюдателей от Украины и ОБСЕ. Кроме того, представители Украины и ОБСЕ на постоянной основе участвуют в работе руководящего органа операции — Объединенной контрольной комиссии.

Так что при ликвидации нынешней операции «уйти» придется многим, включая уже присутствующих наблюдателей от ОБСЕ и Украины. Зачем удалять наблюдателей от ОБСЕ, чтобы потом их вернуть? Зачем удалять военных наблюдателей от Украины и лишать их возможности постоянного мониторинга, особенно если при этом декларировать визит в Киев в качестве одной из приоритетных задач?

Ничего нового в заявлениях Санду нет. Вопрос в том, насколько дальше заявлений она готова пойти? Она могла бы после инаугурации публично заявить о том, что отзывает подпись молдавской стороны от Совместного заявления президентов России, Приднестровья и Молдовы от марта 2009 г. Согласно этому документу, любая трансформация нынешнего миротворческого механизма возможна только по итогам молдово-приднестровского урегулирования. Такой шаг послал бы четкий сигнал относительно намерений официального Кишинева.

«СП»: — А для чего Санду там миссия ОБСЕ? Кстати, если давно нет угрозы войны, то, может, правда, всех оттуда вывести? Или угроза есть?

— Это тоже часть ритуального тезиса о «трансформации». Что касается реальности угроз — вопрос отчасти риторический. Есть миротворцы — нет угроз. Стоит ли проверять и для этого ломать то, что работает?

Но тут есть и не только риторическая составляющая. Достаточно вспомнить акции участников боевых действий против Приднестровья, когда вновь зазвучали шовинистические лозунги и угрозы в адрес приднестровцев. Можно вспомнить и совсем недавние события, когда они пытались на границе Молдовы и Приднестровья заблокировать возможность голосовать и в присутствии российских наблюдателей скандировали любимый националистами конца 1980-х — начала 1990-х лозунг «Чемодан — вокзал — Россия». Поэтому Приднестровье выступало и будет выступать за продолжение нынешней миротворческой операции, при ведущей роли России и с сильным международным компонентом.

— Формальные основания для присутствия миротворцев действительно достаточно размытые, — отмечает доцент Финансового университета Геворг Мирзаян.

— Они охраняют российские склады с оружием, которые вывезти из региона технически крайне сложно. По сути, в прошедшие годы сохранялся определенный статус-кво. Молдавия чинила серьезные препоны нашим миротворцам (не позволяла совершать ротацию, достаточно снабжать), но они продолжали там находиться, ротируясь за счет местных жителей.

«СП»: — Если верить Санду, угрозы войны нет, может, тогда действительно нет смысла в миротворцах. А миссия ОБСЕ ей зачем тогда?

— Угроза войны как раз есть. Статус Приднестровья не урегулирован, Молдавии нужно решить вопрос до начала какой-то интеграции в Румынию или же НАТО. Киеву (не имеющему возможности ввести войска в ДНР и ЛНР) кровь с носу нужна победа над русским миром. Так что в Приднестровье могут сойтись два одиночества и провести военную операцию. Миссия ОБСЕ же нужна для вида — в нужный момент она сбежит.

«СП»: — В Москве говорят, что вопрос вывода не рассматривается. И что Санду может этому противопоставить?

— Только нытье — других инструментов у нее нет. Однако западные партнеры эти инструменты могут дать — например, озаботиться проблемой восстановления территориальной целостности Молдавии и накачивать ее армию. Резко повышать ставки в регионе и нарисовать Москве сценарий реальных боевых действий в условиях, когда у РФ нет территориального выхода к Приднестровью.

«СП»: — То есть можно ли ожидать попыток решить вопрос силовыми методами? Все же, между Россией и ПМР лежит враждебная Украина, и помочь так же быстро, как Южной Осетии и Донбассу не получится. А если Запад захочет ещё и Донбасс поджечь? Что тогда? Война на два фронта?

— Можно. Но проблема тут не в войне на два фронта. Если Россия решит отправить войска в Приднестровье, то ей придется делать это либо через страну-члена НАТО Румынию (а дальше через Молдавию), либо через Украину. Такова география. Получается, что нам нужно будет либо вторгнуться в страну-члена НАТО, либо ввести войска на Украину. Вот она, главная дилемма. Которой, кстати, не было бы, если бы в российскую гавань в 2014 году вернулся не только Крым, но и Одесса.