Игорь Минтусов: Вашингтон несильно рад видеть Путина еще 12 лет

В минувший понедельник Дмитрий Медведев подписал указ о проведении парламентских выборов. Они назначены на 4 декабря 2011 года, и обойдутся казне в 7 миллиардов рублей. Выборы-2011 пройдут по обновленным правилам, среди которых — увеличение срока полномочий депутатов Госдумы с четырех до пяти лет, снижение количества подписей с 200 тыс. до 150 тыс. для непарламентских партий. Партии, которые наберут более 5, но менее 7% голосов избирателей, получат депутатские мандаты.

За места в Думе будут бороться семь существующих ныне российских партий: «Единая Россия», «Справедливая Россия», «Правое дело», КПРФ, ЛДПР, «Яблоко» и «Патриоты России». А в марте нас ждут еще и выборы президента, которые станут продолжением осенне-зимних политических баталий. О том, по какому сценарию они могут развиваться, наш корреспондент беседует с известным российским политтехнологом, руководителем Центра политического консультирования «Никколло М» Игорем Минтусовым. На президентских выборах в 1996 году он был личным консультантом по имиджу Бориса Ельцина. В качестве консультанта участвовал в выборах президентов Белоруссии в 1994, Монголии в 2001, Никарагуа (2001), Литвы (2002). Руководит избирательными кампаниями во многих российских регионах.

---

---

«СП»: — Приближаются думские и президентские выборы. Есть какие-то отличия от прежних лет? И вообще, обращаются ли сейчас к политтехнологам? Или уже без них проголосуют как надо?

— Изменений очень много, это вопрос очень большой. Если очень грубо говорить, чем отличается десятилетие 90-х от десятилетия 2000-х, с точки зрения технологий, то, например, когда в 90-е годы мне задавали вопрос: что определяет успех кандидата на выборах, я отвечал, что успех определяют 3 фактора. Первый фактор — это личность кандидата, 33,3%, его вес. Второй фактор — это ресурсы кандидата, естественно, финансовые, 33%. И третий фактор- это команда кандидата, политтехнологи, консультанты. Вот три фактора, которые определяли успех кандидата в 90-е. Какие изменения произошли за последние 8−9 лет? Появился четвертый фактор, и с точки зрения веса, он стал главным и основным — это административный ресурс. По моим оценкам этот фактор составляет 50%. Три других фактора, важных в 90-е, теперь распределяются так: 15% - личность, 15% - финансовый ресурс и 20% - команда кандидата. Резюмируем: роль политтехнологов, ее удельный вес снизился в 1,5−2 раза по сравнению с выборами 90-х.

«СП»: — А сегодня партия власти обращается к политтехнологам?

— Ответ — «да», конечно, обращается, но по понятным причинам сейчас взяли курс на включение политтехнологов и политических консультантов в свою команду, в штат, на постоянную работу. В этом смысле запрос на работу специалистов на так называемом свободном рынке объективно снизился. И даже те специалисты, которые находятся на этом свободном рынке, они тоже начинают специализироваться по определенным кампаниям, политическим партиям и кандидатам. С одной партией одна группа работает, с другой — другая.

«СП»: — Что сейчас хотят партии и кандидаты?

— Они хотят того же, что и раньше. Если говорить о «Единой России», набрать количество голосов 50−60%, т.е., получить большинство, предлагают решить эти задачи доступными полит-технологическими методами.

«СП»: — Ценится креатив с какой-то сумасшедшинкой или все должно быть серьезно?

— С одной стороны, куда большую роль стали играть органы власти, которые регулируют процесс выборов. Это избирательные комиссии, Центризбирком, работа судов по рассмотрению жалоб по поводу работы той или иной политической команды. Поэтому их роль сейчас очень большая, они могут снимать кандидатов… Другая тема, что судебные власти, которые служат законодательным процессам, являются фактически орудием исполнительной власти, у которой есть свои политические пристрастия и интересы. Произошло сращивание властей и судов, принцип разделения исчез. Исполнительная власть и судебная власть сходятся к одним лицам, точнее, к одному человеку, который принимает решения. И в рамках этой системы суды решают те или иные вопросы, связанные с выборами.

«СП»: — Зачем власти понадобился этот кульбит с Матвиенко?

— Это очень сложная тема. Ваш покорный слуга знает очень много деталей… У Миронова всегда было большое количество недоброжелателей в органах власти, и то, что произошло, не было неожиданностью для Миронова. Его политические оппоненты сложили эту комбинацию, а Путин не стал вмешиваться. Это — если в двух словах.

«СП»: — А подоплека?

— Предыстория проста — человек работал не просто бухгалтером в ООО, он работал на третьей позиции в государстве, которая является привлекательной для очень большого количества людей. Как ни крути, Сергей Михайлович Миронов, возглавляет оппозиционную партию (или партию, которая говорит о своей оппозиционности) и убрать его с этой позиции — не такое плохое дело для партии власти в преддверии таких значимых выборов.

«СП»: — А Матвиенко здесь причем? Одного — уберите, другого — назначьте. Зачем вся эта шумиха?

— Руководители нашей власти хотят действовать в правовом поле, и это не кульбит, а обязательная процедура, которую должен пройти человек, чтобы занять пост Председателя Совета Федерации в соответствии с нормами закона. Т.е., одного отзывают тем собранием, которое его в этот совет выдвигало, а другой должен сначала стать депутатом и тогда он получает возможность на выдвижение. Для того, чтобы на этом месте оказалась Матвиенко, необходимы тоже обязательные законом процедуры. Нужно стать депутатом от какого-то округа, а дальше — дело техники, т.е., как мы знаем, таких округов было 4. Благодаря проведению оперативного прикрытия, оппозиция не разобралась, где именно будет выдвигаться Матвиенко, и не успела зарегистрировать своих кандидатов.

«СП»: — Немцов, писали, ходил по подъездам и лично агитировал против Матвиенко. Зачем ему это?

— Борис Ефимович Немцов — это последний из могикан, который пытается быть в рамках публичной политики. С моей точки зрения, совершенно правильно делает и находится все время в правовом поле. Есть важное событие, когда губернатор хочет пройти по одному из округов, ну, как оппозиции не воспользоваться таким шансом и не дать ей бой? Борис Ефимович ведет себя как политик, понимая, что в условиях честной борьбы у Валентины Ивановны были бы сложности большие, и он пытался вести кампанию против нее, чтобы остановить ее проход на эту позицию.

«СП»: — Немцов вроде бы давно в политике, неужели он не понимает, что это бесполезно?

— Борис Ефимович относится к тому типу политиков, и их нельзя не уважать за это, у которых есть определенная позиция. И они выражают эту позицию. Тут нет конъюнктурного момента — если я выражу свою позицию, к чему это приведет, будет ли толк… Это как рядом с вами происходит какое-то нарушение, вы можете промолчать и пройти мимо, а можете сказать. Так и Немцов делает, и лично у меня это вызывает уважение.

«СП»: — Сложилась среда людей, по некоторым оценкам, их 30%, которые не смотрят телевизор и всю информацию получают из интернета, можно сказать, недоступны для агитации, манипулирования и т. д. На них рассчитаны какие-то политтехнологии?

— Конечно, есть целое подразделения в организации «Наши», есть интернет-деятели, которые проводят большую работу на этом поле. Примеров — миллион. Года полтора назад была проведена дискредитация некоторых лидеров оппозиционного движения, которых запечатлели в неподобающей интимной обстановке с девушкой, которую им для этого подставили.

«СП»: — Это кого же так дискредитировали?

— Ну, Шендеровича, Фишмана (бывший главный редактор «Ньюсвика» на русском языке), Лимонова, Дмитрия Орешкина.

«СП»: — Как можно дискредитировать Шендеровича или Лимонова?

— В данном случае я констатирую факт, что это было сделано. И второе, если посмотреть какие-то политические блоги, то видно, что время от времени вмешиваются какие-то агрессивные люди с безапелляционными высказываниями, мнениями, которые либо сбивают дискуссию, либо фиксируют какую-то позицию.

«СП»: — Что вы думаете о партии «Правое дело»?

— В настоящий момент хотел бы воздержаться от оценок этой партии, избиратель их рассудит. Примерно 20% разделяют либеральные ценности, за «Яблоко» и СПС голосовало до 5%, ну, 6−8% в лучшие времена. Вывод один — у них не очень эффективная избирательная компания, но, конечно, есть люди, разделяющие их взгляды.

«СП»: — Есть какой-то прогноз по поводу президентских выборов?

— В настоящий момент с точки зрения совокупности ресурсов самое сильное положение в стране, у Путина В.В., и я думаю, он будет принимать решение — пойдет ли он на выборы или Медведев.

«СП»: — А, может, он заготовил нового преемника?

— Теоретически это может быть, но у меня нет такой эксклюзивной информации, которой бы я мог с вами поделиться.

«СП»: — Почему в Америке Обама самым первым сообщил, что собирается на выборы, а у нас выборы — это все время какая-то спецоперация, тайна, интрига?

— Потому что действующая власть всегда заинтересована в том, чтобы избирательный процесс был минимальным, чтобы у оппозиции не было времени провести полномасштабную избирательную компанию, чем позже будет объявлено, тем меньше будет возможностей у оппозиции. Одно дело, когда тебе говорят за день до начала регистрации и за 10 дней до ее окончания, тебе сообщают, кто будет соперник, и другое дело, когда за полгода, как Обама. Действующая власть всегда заинтересована минимизировать эту кампанию.

«СП»: — Они что — всерьез боятся, что кто-то придет и у них выиграет?

— Они боятся, что люди, которые выдвигаются, на большем отрезке времени могут получить больше шансов, набрать большее количество голосов. Какие-то риски есть, одно дело, когда кампания идет полгода, и когда 40 дней. Оппозиция в рамках этих 40 дней может провести эффективную программу? Выборное законодательство, которое было достаточно хорошо сделано, за последние 5 лет искромсано «Единой Россией», были убраны определенные позиции, которые считались выгодными для оппозиции. Сейчас в соответствии с действующим законом, во время избирательной кампании запрещается даже в платном ролике говорить что-то негативное, ну, например, про «Единую Россию», т.е., в своем ролике ты имеешь право только хвалить себя, а про других ничего не говорить. Убрали позицию «против всех», подсократили срок выборов, подсократили регистрацию, очень много таких профессиональных сложностей создали, в результате чего возросли возможности власти. А желание власти — всегда использовать дырки в законе, чтобы ограничить и без того ограниченные возможности оппозиции.

«СП»: — Как думаете, президентские выборы пройдут в два тура?

— Сложно сказать, когда кандидаты еще не зарегистрированы, кто будет оппонентом Путина, Медведева. Я не уверен, что будет два тура, хотя, рейтинги двух первых лиц вплотную подошли к отметке 50%, значит, они могут набрать в первом туре 49%, тогда второй тур не исключен.

«СП»: — Говорят, «Вашингтонский обком» против того, чтобы Путин шел на выборы.

— Я думаю, что это, скорее всего, правда, что Вашингтон в лице политической элиты дает понять, что они несильно рады видеть Путина 12 лет руководителем России.

«СП»: — А для России что лучше?

— Я не готов за всех отвечать. Это вопрос к каждому избирателю. В настоящий момент у Путина есть все шансы.

«СП»: — Путина не хотят враги России?

— Мы почему-то считаем, что те, кто живет за границей Российской Федерации, автоматически враги. Не хотят либералы, которые считают, что 12 лет — очень много, и произошедшие изменения в выборном законодательстве… И демократических прав стало меньше у избирателей за последние 7 лет. Поэтому западные парламентарии пытаются каким-то образом убедить Владимира Владимировича, чтобы он не шел. Почему это — враги? Я так не считаю.

«СП»: — Когда смотришь по телевизору на Медведева, такое впечатление, что он устал, ждет- не дождется, когда его срок закончится, ему вернут паспорт, и он пойдет работать ректором МГУ?

— То, что Медведев устал, понятно, работа эта не сахар, она требует высочайшего напряжения, духовных и интеллектуальных сил. Устал, да, но то, что мечтает о профессорстве в университете, так далеко мой прогноз не распространяется. Дмитрий Анатольевич не делился замыслами, что он будет делать, если не будет участвовать в выборах президента. Вообще, спрашивать можно до бесконечности, а говорить мне ни о чем не хочется.

«СП»: — Может, напоследок раскроете какую-нибудь тайну?

(Думает).

— На то они и тайны, чтобы их не раскрывать.