Игорь Трунов: Обвинение в деле Ходорковского отстает

Председатель Хамовнического суда Москвы Виктор Данилкин отказался отвести гособвинителей Дмитрия Шохина и Валерия Лахтина от процесса по делу экс-главы «ЮКОСа» Михаила Ходорковского и главы МФО «Менатеп» Платона Лебедева. Адвокаты обвиняемых считают, что прокуроры в ходе предварительных слушаний сообщают суду недостоверные сведения, поэтому их необходимо отвести от процесса. Как развивается процесс, рассуждает адвокат, председатель московского отделения «Правого дела» Игорь Трунов.

«СП»: — Игорь Леонидович, отвод — это серьезный шаг?

— Институт отвода в уголовном судопроизводстве — больше формальная процедура. Удовлетворение ходатайства в части отвода — исключение из правил, которое бывает раз в несколько лет. Потому что основаниями отвода, реальными, могут быть только личная или иная заинтересованность. Самое слабое место у отвода — как правило, тот, кому заявляют отвод, сам и принимает по нему решение.

Поэтому нужны железобетонные аргументы, что судья или иной участник процесса лично, прямо заинтересован в чем-то, и есть доказательства этого. И здесь мы натыкаемся на иммунитет: нельзя собирать сведения или информацию в отношении тех участников уголовного судопроизводства, в отношении которых предусмотрена специальная процедура. То есть без разрешения квалификационной комиссии ничего в отношении судьи собирать ничего нельзя. Иммунитетом пользуются в том числе и адвокат.

Естественно, раз собирать нельзя, предъявлять доказательства, полученные с нарушением закона, тоже нельзя — и круг замыкается. Поэтому институт отвода — это громкое хлопанье дверями, или попытка потянуть время — нужно удалится на 15 минут, написать обоснованное постановление. Как правило, процесс откладывается. Если судья спешит, он попадается на грубом процессуальном нарушении. Это используется как уловка, но не в громких процессах, где все начеку.

«СП»: — То есть в Москве отвод не пройдет?

— Реально для такого громкого процесса и для Москвы этот результат недостижим. Я никогда не поверю, что прокурор прямо и лично заинтересован в том или ином деле. И это можно доказать. А косвенные выводы об иной, служебной заинтересованности, в виде карьерного роста, — это вообще несерьезные заявления.

Здесь, по моему мнению, может стоять либо позиционная вещь, со сроками, либо дополнительное привлечение внимания к процессу, и это достаточно интересно делать в самом начале. То есть в самом начале мы сказали всем, что не доверяем никому. И потому мы знаем результат, который вынесут те, кому мы не доверяем.

«СП»: — А что, если доказательства у защиты все же есть?

— Но, конечно, может быть и то, что случается очень редко — у защиты есть заинтересованности, и есть основания для отвода. Это самый интересный момент, и доказательства должны прозвучать. И вот этот вопрос, если бы мы сейчас обсуждали — скажем, пленка есть, и свидетели говорят, что он что-то брал или кому-то что-то давал — здесь был бы предмет для обсуждения. Но, думаю, если бы это было так, мы бы давно об этом знали, и он должен был бы прозвучать в ходатайствах.

Тогда мы бы говорили не о форме уголовно-процуессуального института отвода, а по сути анализа доказательств. Это, конечно, был бы интересный разговор.

«СП»: — Как дальше будут развиваться события?

— События будут развиваться, как прописано в уголовно-процессуальном законодательстве. Естественно, интересны суть и содержание процесса. То, какие доказательства есть, насколько они весомы, и насколько качественно закреплены. Суть, которой пока мы с вами не знаем, а знают только участники процесса, те, кто ознакомился с материалами дела — это интересно.

«СП»: — В чем, на ваш взгляд, состоит трудность этого процесса ?

— Пока, к великому сожалению, у нас обвинение отстает. Интересна была бы активная роль прокуратуры, говорящий прокурор, в совершенстве изучивший материалы дела. Потому что тот прокурор, который вел дело, и тот, что в суде — это разные прокуроры. Первый писал дело, он знает его в совершенстве. А к другому, в суде, почти всегда возникает вопрос: он его вообще-то читал или нет? Поэтому у нас так много разваливается дел, потому что прокуроры относятся к своей деятельности недобросовестно, как минимум.

Поэтому мы всегда слышим только одну сторону — сторону защиты. И здесь искажается сама суть процесса, который должен быть состязательным. Только в состязательности возможно получение справедливой информации. Чтобы мы имели справедливую информацию, нужно две сильных стороны, а не так — один сильный, а другой слабак. Здесь, конечно, вопрос состязания и справедливости — главный вопрос.

Справка «СП»

Защита Ходорковского и Лебедева второй раз выступает с таким ходатайством. Аналогичную просьбу они заявили неделю назад в начале предварительных слушаний, тогда адвокаты сочли, что Шохин и Лахтин заинтересованы в исходе процесса, так как они участвовали в слушаниях по первому уголовному делу в отношении экс-главы «ЮКОСа» и главы МФО «Менатеп».

Адвокат Константин Ривкин сообщил РИА Новости, что на заседании 11 марта также обсуждалось ходатайство о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях Ходорковского и Лебедева состава преступления. Кроме того, защита планирует заявить ходатайство об исключении из материалов дела недопустимых доказательств, а также о возвращении дела прокурору.

По прогнозу Ривкина, предварительные слушания не закончатся до конца этой недели.