Без оглядки на Запад

Россия должна пересмотреть часть международных договоров, которые могут угрожать ее интересам. С такой инициативой выступил зампред комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Константин Добрынин. По мнению парламентария, необходимость пересмотра соглашений стала очевидна после решения Третейского суда в Гааге по делу ЮКОСа, обязавшего Россию выплатить акционерам компании 50 млрд. долларов.

Безусловно, решение гаагского суда может сильно ударить по нашей стране. По сути, последствия могут быть намного хуже, чем даже от вводимых против России санкций. Ведь теперь, опираясь на вердикт, европейские государства смогут арестовывать наше имущество. Многие, наверное, помнят, сколько неприятностей принес нам конфликт с швейцарской фирмой «Нога». Арест накладывался даже на картины из Пушкинского музея и российские самолеты, участвовавшие в авиасалоне в Ле-Бурже. А ведь тогда суд в Стокгольме определил сумму долга перед фирмой всего в 27 млн. долларов. Что ожидать, когда речь идет о 50 млрд., остается только догадываться.

С другой стороны, разумно ли нам пересматривать международные соглашения? «Сейчас в срочном порядке необходимо провести ревизию всего массива заключенных международных договоров, хартий, конвенций на предмет выявления их соответствия нашему праву, их необходимости и актуальности для страны, а также возможного нанесения ущерба в случае их применения в будущем, чтобы впоследствии выработать рекомендации по их возможной денонсации», — приводит слова Константина Добрынина ИТАР-ТАСС.

Надо отметить, что заявление Добрынина далеко не первое подобного рода, сделанное нашими политиками. И, естественно, перед обществом встает вопрос: не получится ли так, что Россия постепенно вообще выпадет из рамок международного права, что откроет путь для злоупотреблений власть имущими.

Как рассказал «СП» сам автор инициативы Константин Добрынин, речь пока не идет о пересмотре всех международных соглашений:

— Решение Третейского суда в Гааге по ЮКОСу выявило несколько моментов. Самое главное, выявилась необходимость ревизии работы юридических консультантов, которые представляли наши интересы. Во-вторых, проявилась необходимость изменения дальнейшей работы по этому делу. В-третьих, надо провести ревизию международных договоров.

Подчеркну, речь идет только о соглашениях по рассмотрению споров. Дело ЮКОСа показало, что эти договора могут быть обоюдоострым оружием. Хаотичность принятия договоров привело к тому, что их применение приводит к негативным последствиям для государства.

Нам надо вычленить несколько форматов документов. Первая категория — договора, которые нас устраивают. Вторая категория — документы, которые подписаны, но не ратифицированы, и мы понимаем, что они по прежнему нас не устраивают. К примеру, нас не устраивает нератифицированная Энергетическая хартия. Вашингтонская конвенция 1965 года о разрешении инвестиционных споров между государствами тоже нас не устраивает. Мы ее подписали, но не ратифицировали, и этого не надо делать. А вот Нью-Йоркская конвенция 1958 года нас полностью устраивает.

После анализа всего массива документов могут появиться договоры, которые нас не устраивают и которые надо денонсировать. Я сейчас не хотел бы называть конкретные соглашения до того, как будет проведена эта кропотливая работа. Надо привлечь к ревизии юридическое сообщество.

Но хотел бы сказать, что существует еще одна серьезная проблема. Зачастую мы плохо пользуемся теми договорами, в которых участвуем. То есть, мы обладаем инструментами, но не умеем ими пользоваться. Отчасти это показало решение Третейского суда в Гааге.

«СП»: — То есть, вы не предлагаете пересмотреть все международные договора.

— Не надо хвататься за всё сразу. Моя инициатива возникла после рассмотрения дела ЮКОСа, появились вопросы по международным соглашениям касательно разрешения споров. Я бы говорил пока только о них.

«СП»: — Насколько реально, что ревизия будет сделана?

— Я предложил свою идею для дискуссии. Я обсуждал ее со своими коллегами в международном комитете и по своему комитету по конституционному законодательству и государственному строительству. Я считаю, что ревизия это хоть и сложная, но вполне реальная задача. Ее можно провести совместно с научным сообществом и коллегами из правительства.

— В принципе, работа по пересмотру соглашений была бы не бесполезной. Но в первую очередь я имею в виду проверку деятельности самих законодателей, — прокомментировал инициативу члена Совета Федерации эксперт по международным отношениям Михаил Демурин. — Дело в том, что все международные договоры ратифицируются в Госдуме. Парламент должен анализировать, насколько то или иное новое двустороннее соглашение или наше присоединение к многостороннему документу соответствует интересам России. Проблема в том, что последние годы законодатели только оформляют решения исполнительной власти. А потом кто-то спохватывается и начинает думать, правильно ли мы ратифицировали тот или иной документ.

Надо понимать, что ратификация — это принятие российского закона, который накладывает на страну обязательства. Поэтому странно, когда некоторые «ура-патриоты» начинают говорить о том, что надо ликвидировать в нашем законодательстве «примат международного права». Ведь нет ни одного вступившего в силу международного обязательства нашей страны, которое бы не прошло процедуру ратификации и не стало бы уже нашим, российским, законом. Поэтому ответственность за действующие соглашения или обязательства, проистекающие для России из её участия в международных документах и организациях, лежит на нынешних и бывших членах Госдумы и Совета Федерации.

«СП»: — Много ли договоров, которые мы заключили и которые нам не выгодны?

— Однозначного ответа нет, тут сложная диалектика. Возьмем, к примеру, признание Россией юрисдикции Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Этот суд должен руководствоваться правовыми нормами, но в действительности он политизирован. Был случай с советским партизаном Василием Макаровичем Кононовым. Латвийские власти осудили его за уничтожение в годы войны группы фашистских пособников. Кононов был стар и болен раком. Он хотел добиться справедливости при жизни и подал прошение в ЕСПЧ с просьбой рассмотреть его дело в приоритетном порядке. Кононову отказали. В то же время адвокаты Ходорковского обратились с такой же просьбой в ЕСПЧ, и их дело согласились рассмотреть в приоритетном порядке. Кстати говоря, когда дело Кононова всё же рассмотрели в ЕСПЧ, то абсолютно неправосудное преследование его в Латвии было признано обоснованным.

Когда мы подписывали соглашение о ЕСПЧ, то неужели не понимали, что этот суд политизирован и у нас нет пропагандистских ресурсов, чтобы на весь мир громко говорить о каждом случае несправедливого решения? Мы понимали это, но всё равно приняли обязательства по ЕСПЧ.

С другой стороны, с помощью ЕСПЧ многие наши граждане нашли управу на наше государство, которое не всегда справедливо к людям. Без Европейского суда они бы не добились справедливости. Так что соглашение о ЕСПЧ — это «палка о двух концах».

«СП»: — Наше руководство пытается себя вести осторожно на международной арене. Насколько это сочетается с достаточно воинственными заявлениями некоторых политиков?

— Если посмотреть на политику США или европейских стран, то в ней всегда присутствует элемент игры. Есть он и у нас. К примеру, есть депутат Евгений Федоров, который обостряет дискуссию, высказывает радикально патриотическую точку зрения. Побольше бы таких политиков! Тогда нашим дипломатам будет проще договариваться: они смогут сказать, что на них оказывается давление, но наша власть, мол, более конструктивна и может найти компромисс. Точно так же делают американцы.

Подобным образом поступают прибалты. На рубеже 1990-х и 2000-х часто бывало, что какие-нибудь ультрашовинистические фракции в Латвии вносили на рассмотрение парламента совершенно чудовищные законы относительно прав русских. Потом руководство страны в ответ на наши обвинения и «просьбы» организаций типа Совета Европы и ОБСЕ корректировало закон. Он устанавливал порядки хуже прежних, но власти страны говорили об учёте мнения международного сообщества и настаивали на поощрении за «поиск компромисса».

«СП»: — Какова, на ваш взгляд, причина нынешних резких заявлений политиков? Это просто обострение дискуссии или мы готовимся к широкому противостоянию?

— Я не исключаю, что в руководстве России есть силы, которые всё еще надеются найти компромиссы с Западом. Я лично твердо убежден, что никакого компромисса, который бы обеспечил наши интересы, быть не может. Если и будет достигнута «договорённость», то это будет договорённость о сдаче интересов России. Запад твердо решил усиливать давление на нас. Значит, нам надо переходить к жесткой защите своих интересов, в том числе, к введению контрсанкций.

Надо более активно сотрудничать с Китаем, другими странами БРИКС. Думаю, что не случайно несколько лет назад, когда Запад не так нахраписто шел на нашу страну, в проекте «Имя Россия» победил Александр Невский. Это было выражение народной интуиции. Сейчас такое время, когда нужны решения в стиле Александра Невского. То есть, надо нанести встречные удары по Западу на тех направлениях, где для него это будет особенно ощутимо. В сфере экономики, например, хорошо бы ввести запрет на ввоз плодоовощной продукции не только из Польши, а из всего ЕС, и посмотреть, что европейские сельхозпроизводители скажут своим правителям. К сожалению, надо прорабатывать сценарии и военного противостояния. При этом надо опираться на поддержку Востока, идти на компромиссы и даже на некоторые уступки в отношениях с Китаем.

Таким образом, мы будем обеспечивать появление в мире реального второго полюса. Сейчас ведь ситуация такова: никакой реальной многополярности нет, есть только один полюс — Запад, включающий США, Западную Европу, Японию. И есть разрозненные силы, стремящиеся выйти из-под американского диктата. Требуется другой полюс, прообраз которого я вижу в объединении БРИКС. Мы имеем уникальную возможность создать многокультурный мощный полюс, который, в отличие от Запада, будет иметь созидательный характер. Он будет помогать народам отстаивать свои суверенитет и самобытность. Нынешний кризис можно использовать для создания нормальной двуполярной картины мира.

С разных сторон Берлинской стены стояли наши и западные войска. Многих это разделение не устраивало, многие хотели его изменить, но никто в разделенной Германии не бил по городам из тяжелой артиллерии.

Мир идет к двуполярной модели. В конце концов, полюс созидания в виде БРИКС с опорой на полноценный военно-политический союз России и Китая, возобладает над западным полюсом, который окончательно превратился в полюс разрушения.