Трагедия Ту-104 А: Таких потерь наш флот не знал даже во время войны

В феврале 1981 года через несколько секунд после взлета на военном аэродроме города-спутника Ленинграда Пушкин прямо на взлетно-посадочную полосу упал и разбился авиалайнер командующего Тихоокеанским флотом СССР Эмиля Спиридонова Ту-104А. На борту помимо командующего находились еще полтора десятка адмиралов и генералов — все командование флота.

Это было чрезвычайным событием не только для Краснознаменного Тихоокеанского флота (КТОФ), но и для страны и всех ее Вооруженных сил: таких потерь флот не имел даже за все время Второй мировой войны. В момент авиакатастрофы на борту разбившегося самолета находились 15 адмиралов и генералов, 12 капитанов первого ранга и полковников, а также другие офицеры и сам командующий КТОФ — 50 человек, 44 пассажира и 6 членов экипажа. Для справки: за годы Второй мировой войны весь советский флот потерял во время боевых действий четырех адмиралов, еще шесть умерли своей смертью или по причинам, не связанным с боевыми действиями. А тут сразу столько жертв в мирное время…

Реактивный Ту-104А с бортовым номером 42332 с прибывшими из Владивостока офицерами, адмиралами и генералами приземлился на аэродроме Пушкина еще 31 января 1981 года. Высокопоставленные военные-тихоокеанцы прилетели на недельные сборы — командно-штабные учения в Ленинградской военно-морской академии и должны были улететь этим же авиалайнером обратно.

Но в самом начале обратной дороги через 8 секунд после взлета на высоте всего 45−50 метров самолет развернулся на 90 градусов, завалился на корму и упал в нескольких десятках метров от взлетно-посадочной полосы. После взрыва все 30 тонн керосина, которыми был заправлен самолет, вылились, вспыхнул ужасный пожар.

Небольшой некролог по случаю трагедии был опубликован в газете «Красная звезда». Министерство обороны выражало соболезнования родным и близким погибших. Имена жертв не раскрывали. Официальное извещение семьи получили лишь в конце 1990-х.

Но что же произошло — неужели это была диверсия?

На дворе — разгар холодной войны, советские войска воюют в Афганистане, за что страны Запада постоянно критиковали Советский Союз. Так что эту версию советские спецслужбы тоже не стали исключать. Но, как показало расследование, она оказалась несостоятельной. Скорей всего, как потом разобрались, это все-таки был несчастный случай вследствие элементарных нарушений правил авиаперелета.

На борту разбившегося самолета, к слову, находилась супруга Спиридонова — Валентина. Конечно же, это было нарушением инструкции — гражданским лицам запрещено летать на военных самолетах. Однако командующий, по всей видимости, нарушил это правило и, возможно, позволил нарушить его другим. Во всяком случае, среди пассажиров оказались сын начальника снабжения Приморского края Борис Макаренко и его жена, а также супруга первого секретаря Приморского крайкома партии Тамара Ломакина и дочь контр-адмирала, начальника связи флота Екатерина Морева.

Самым невероятным было то, что после аварии неподалеку от места катастрофы в снегу был найден еще живым старший лейтенант Валентин Зубарев — сразу после посадки в самолет он, видимо, пересел в кабину экипажа и находился там во время взлета. А в момент крушения его, скорей всего, от удара выкинуло из самолета. Но по дороге в больницу он скончался.

Всех погибших похоронили на Серафимовском кладбище в Ленинграде. А все материалы следствия пометили грифом «Совершенно секретно».

Как это бывает в таких случаях, компетентные органы начали рассматривать все версии, в том числе стали выяснять то, кому была выгодна гибель командования флотом. Следствие, в частности, даже задавалось вопросом: а не было ли злого умысла у начальника штаба Тихоокеанского флота вице-адмирала Рудольфа Голосова занять место командующего? Более того, именно про него говорили, что он является наиболее вероятным кандидатом и на место главкома ВМФ СССР Сергея Горшкова.

Это предположение усилилось после того, как выяснилось, что в последний момент Голосов отказался лететь злополучным рейсом. Но вскоре все встало на свои места. Дело в том, что по уже имеющейся выслуге лет 54-летний Голосов и так уже очень скоро должен был занять должность командующего КТОФ. Зачем же ему было торопить события? К тому же, у вице-адмирала было алиби: в день катастрофы с аэродрома в Пушкине вылетел другой самолет, на котором Голосов отбыл на Северный флот: Рудольф Александрович был родом из тех мест — там у него была вся родня, жила дочь. Как впоследствии выяснилось, он даже заранее отпросился у Спиридонова слетать в родные края повидаться с родственниками. И, по счастливому стечению обстоятельств, просто не попал на злополучный рейс.

«До Тихоокеанского флота я служил на Северном, — вспоминал после катастрофы адмирал Голосов. — В Западной Лице жила моя дочь, и еще во Владивостоке, перед вылетом в Ленинград на сборы, я договорился с командующим, что навещу ее на денек. С североморцами я вылетал с того же аэродрома, но немного раньше тихоокеанцев».

Вместе с тем, предполагали, что самолет могли взорвать враги, чтобы лишить Тихоокеанский флот руководства и управления непосредственно перед нападением на СССР. Поэтому сразу после катастрофы 7 февраля КТОФ привели в состояние полной боевой готовности: личный состав отозвали из увольнительных и отпусков, а корабли и подводные лодки флота незамедлительно вышли в море и приступили к боевому развертыванию.

Между тем «разбор полетов» продолжался. По свидетельству некоторых очевидцев, на борт Ту-104 в тот день были погружены два или три рулона дефицитной в то время типографской бумаги, которую командующий выбил для газеты КТОФ «Боевая вахта». Каждый рулон весил по полтонны, и это, к тому же, был весьма неустойчивый груз, который мог сдвинуться во время полета и нарушить центровку багажа. Тем более, что борт, как считали, был просто перегружен.

Возможно, так и произошло, потому что в багажном отделении, как выяснилось, рулоны как следует не закрепили, и они могли сдвинуться или покатиться. Такого мнения придерживается и заслуженный военный летчик России генерал-лейтенант Виктор Сокерин. По его мнению, как такового взлета у Ту-104 не было — он преждевременно оторвался от взлетно-посадочной полосы помимо воли пилота. Из-за смещенного центра тяжести нос самолета слишком рано задрался, и аэродинамика дернула лайнер вверх.

Правда, с версией о перегрузе не совсем согласен все же был вице-адмирал Рудольф Голосов. «Меня подробно ознакомили с разрисовкой, данными бортового самописца, — рассказывал Рудольф Александрович. — Перегруза не было, на борт можно было взять еще как минимум две тонны. Но груз складывали бесконтрольно, второпях, рассовывали по всему салону. Почему экипаж это не контролировал — неизвестно».

И все же, по словам адмирала, в итоге хвост оказался перегружен, из-за чего самолет и оторвался самопроизвольно от земли. А подъемной силы не хватило, и экипаж потерял управление. Очевидцы рассказывали, что в последние секунды перед падением авиалайнер напоминал контурами четкий крест. Кроме того, дул сильный боковой ветер, отчего самолет прямо в воздухе развернуло — он накренился вправо и рухнул.

«Адмиралов могло спасти только одно, — вспоминал Сокерин. — если они загрузили бы еще пару рулонов бумаги или пару-тройку мебельных гарнитуров, то самолет сел бы на хвост прямо на стоянке. Самолет — это как аптекарские весы». Впрочем, версий, даже взаимоисключающих, оказалось более чем достаточно.

Но это трагическое происшествие сорокалетней давности до сих пор так и остается самой большой загадкой в истории Тихоокеанского флота.