Крепостное право генерала Мороза из потёмкинских деревень

160 лет назад Александр II, «императоръ и самодержецъ», подытожил крестьянскую реформу Манифестом. То была не одна бумажка, а около 17 различных законодательных актов, превращавших «крепостных людей в свободных сельских обывателей». Предания давно минувших дней? Ага, щаз!

Период российской истории, начиная с 1497 года («Юрьев день»), среди наиболее почитаемых нашими «доброжелателями». Ну теми, кто разбирается в «генетических предрасположенностях» и «принципиальной алогичности» государства (не важно — Московии или СССР) в здешних широтах. Они же специалисты по «комплексам неполноценности», которые действительно могут стрельнуть эффективнее ракетных и довести до «самоподрыва» без всякой красной кнопки.

Надо только правильные установки развернуть: про «исконное (сермяжное, посконное, домотканое) рабство», про «вековую отсталость», и обязательно — «немытую Россию». Стихотворение, между прочим, появилось спустя 32 года после смерти Лермонтова, первоисточника, написанного рукой поэта, не существует — Шолохову в своё время отказывали в авторстве «Тихого Дона» по гораздо меньшим основаниям. Казалось бы, у «немытой России» все признаки того, что потом назовут «цитатой из интернета» с поправкой на PR-технологии 19 века. Но президент зачем-то читает вслух, вернее, зачем читает Порошенко украинцам — понятно, а вот для чего Путин гражданам России — не совсем. Впрочем, это так, к слову.

Нынешний термин «гибридная война» не более чем политолоХия, то есть переименование элементарного громоздким. Попытки влиять на сознание «враждебных коллективов» известны с Древней Греции, а может и ещё раньше. Эка невидаль! Другой вопрос, что не всегда мир был опутан «телекоммуникационной сетью», поэтому Интернет «не всё запомнил».

Вон, испанцы до сих пор спорят с англосаксами о «чёрной легенде» — название протестантской пропаганды 16−17 веков, выставлявшей католическую Испанию тогдашним «Мордором». Даже нас сейчас спроси об освоении Американского континента, в сознании всплывут испанские «конкистадоры» (завоеватели) и английские «отцы-пилигримы» (путешественники). И по фигу, что «завоеватели» как-то умудрились сжиться с местными и положить начало латиноамериканцам, а там, где прошли «путешественники» коренное население массово поумирало. «Отцы», иху мать!

Нам ли, пережившим «потёмкинские деревни» (с подачи саксонского дипломата Георга Гельбига), «генерала Мороза» (сочинённого Наполеоном, додуманного командующим вермахта фон Боком) и прочее тому подобное, не понимать, что наша история всегда будет использована против нас. Тут главное сохранить баланс, не впасть в самовосхваление или в самоуничижение — две грани одного и того же явления. Попробую проиллюстрировать на примере «крепостного права», частенько подаваемого в этих «ваших интернетах» как «в Лондоне построили метро (1863год), а в России отменили рабство». Рабство, кстати, отменили в 1865 году, причём не у нас, а за океаном, но это самый мелкий нюанс.

Итак:

1) Крепостное право, как институт, впервые утверждено в Англии, в 9 веке (по факту, начиная с 7-го). Если для русского крепостного иметь корову и небольшое хозяйство являлось обычным делом, то для европейского сие было роскошью. Реформы там начались после восстания Уота Тайлера и продолжались с 14 по 16 век. «Освобождённых» от всего потом загнали в «работные дома» и насколько там было «сладко» можно почитать в мировой литературе.

2) Первые намётки об отмене крепостного права в России сделаны Павлом I в 1797 году с подписанием Манифеста о трёхдневной барщине и ограничении подневольного труда.

3) К 1861 году — из 62,5 млн. населения Российской империи 23 млн находились в крепостной зависимости.

4) Главное отличие крепостного от раба, можно передать одним вопросом — Кто? В отличие от: Что? (имущество). Со всеми вытекающими из этого последствиями.

5) Суть «крепостного права» в государственном масштабе — прикрепление к земле для упорядочивания налогов и прекращению бродяжничества. Распределение «крепостничества» происходило не по «генетическим предрасположенностям», а с учетом географическо-климатических особенностей. Мало обрабатываемых земель — нет смысла и «прикреплять».

6) Можно ли было уйти (не убежать, а именно уйти) от помещика? Можно. Дед Ленина (по отцовской линии, 1770—1838) крепостной крестьянин Николай Ульянин отправился на заработки для уплаты оброка в город и обратно к помещику Брехову так и не вернулся.

И напоследок: отрицать проблемы крепостного права глупо, но придавать им какое-то «особенное» значение ещё глупее.