Как нацисты доказывали в Нюрнберге свою невиновность

С 30 сентября по 1 октября 1946 года Нюрнбергский трибунал зачитывал приговор нацистам, согласно которому к смертной казни были приговорены высшие чины гитлеровской Германии: В. Геринг, Э. Кальтенбруннер, А. Розенберг, И. фон Риббентроп, В. Кейтель, Г. Франк, В. Фрик, Ю. Штрейхер, Ф. Заукель, А. Йодль, А. Зейсс-Инкварт.

Германия, которую больше всех обижали

Все подсудимые, без исключения, в процессе слушаний и перед казнями не проявили ни малейшего раскаяния. Более того, комиссар по рабочей силе Фриц Заукель вообще заявил, что он не виновен. Позднее этот процесс тщательно анализировался юристами по международному праву, чтобы дать окончательный ответ на вопрос, кого всё-таки считать военным преступником.

Ранее, 8 августа 1945 года, по настоянию американцев и англичан в Лондоне было подписано четырехстороннее соглашение победителей, гласящее о том, что военным преступником может быть признан только гражданин, принадлежавший к побежденным странам. Речь шла только о немцах и их союзниках. Лишь только после этого Нюрнбергский трибунал вступил в свои права. Почему же этот пункт оказался обязательным, стало ясно в процессе слушаний.

Несмотря на очевидные зверства, немцы пытались построить свою юридическую защиту таким образом, чтобы доказать всему миру, что они действовали в рамках международного права. Еще до начала слушаний в кулуарах они много и красноречиво говорили об исторических обидах, нанесенных немецкому народу.

Оказывается, германцев всегда обижали в Европе и насильно изгоняли из обжитых районов. В качестве примера приводилось восстание гуситов, которые расправились с немцами, жившими в Чехии. Много говорилось и об учении Иогана Готфрида, весьма популярного в Германии. Под влиянием его мыслей о божественном начале германцев сформировалось мировоззрение солдат вермахта.

В основном на эту тему немцы общались с американской делегацией — чтобы вбить клин между СССР и США. Чем-то это напоминало адвокатские игры вокруг убийцы-изверга, у которого было трудное детство. Мол, поймите и простите. Когда стало ясно, что подобные разговоры беспочвенны, юридическая оборона стала строиться на несовершенстве международного права.

Немцы вдруг хором заговорили, что они выполняли приказы. Ведь все они были солдатами и за неподчинение могли быть наказаны по военным законам своего государства. Они считали, что одного этого достаточно, чтобы любое карательное решение Нюрнбергского трибунала признать несправедливым. Впрочем, подобные аргументы сразу же были отвергнуты. Дело в том, что 47 параграф германского Военно-уголовного кодекса гласил, что солдат вправе отказаться от выполнения любого преступного приказа, кроме случаев, когда ему было неизвестно о злом умысле командира.

Из материалов Нюрнбергского процесса:

… Привели одну пожилую женщину с ее дочерью, которая была в последней стадии беременности. Их привели в лазарет, положили на траву и привели нескольких немцев, чтобы они присутствовали при рождении этого ребенка в лагере. «Спектакль» продолжался два часа. Когда ребенок родился, Менц спросил бабушку, т. е. мать той женщины, которая родила, кого она предпочитает, чтобы убили раньше. Она сказала, что просит, чтобы убили ее. Но ясно, что сделали как раз наоборот. Сначала убили только что рожденное дитя, потом мать ребенка, а потом бабушку.

Таких записей — сотни тысяч. Это то, что было задокументировано. Вряд ли солдаты вермахта, о которых говорилось в данном примере, не понимали, что совершали преступления, даже если и предположить, что они выполняли приказ начальства.

Между тем, на Нюрнбергском трибунале стали известны подобности опроса пленных немецких солдат, находящихся в американских лагерях. На вопрос «Доверяете ли вы Гитлеру?», в январе 1945 года утвердительно ответили 60% респондентов. Но больше всего шокировало то, что фашисты не боялись какой-либо мести или ответственности за свои преступления. Только каждый пятый опасался за свою жизнь и судьбу своих родных. Остальные были уверены, что ничего страшного ни с Германией, ни с ними не произойдет. Хотя до разгрома Третьего Рейха оставались считанные месяцы.

Нельзя подобные преступления объяснить и военной необходимостью, которая, по словам нацистских генералов, оправдывала неприятные мероприятия. Именно об этом немцы чаще всего говорили на трибунале, ссылаясь на Гаагскую конференцию 1899 года. В качестве аргумента фашисты приводили 46 статью свода о законах и обычаях войны, в которой говорилось, что права гражданского населения должны соблюдаться «насколько это позволяет военная необходимость». Кстати, эта статья 1 июня 1899 года была внесена германским уполномоченным полковником фон Шварцгоффом. Русский юрист Мартенс, участник Гаагской конференции, назвал данное положение «совершенно чудовищным». Кстати, тогда же американский юрист и публицист Бич Лоренс вообще предложил отказаться от каких-либо норм ведения войны.

«Чем больше зла принесет война народу, — писал Бич Лоренс, — тем меньше будет соблазна начать следующую — еще более разрушительную войну».

Из материалов Нюрнбергского процесса:

При организации лазарета больным и раненым в течение 5—6 дней немцы не давали ни воды, ни хлеба, цинично заявляя при этом: «Это наказание за то, что русские с особым упорством защищали Севастополь».

… Я лично видел через глазок камеры, как один заключенный находился в разреженном пространстве до тех пор, пока у него не лопнули легкие. Некоторые эксперименты вызывали у людей такое давление в голове, что они сходили с ума и рвали на себе волосы, стараясь освободиться от этого давления. В своем безумии они разрывали себе лицо и голову ногтями в попытке покалечить себя. Обычно эти эксперименты с крайне низким давлением кончались смертью экспериментируемого".

На Нюрнбергском процессе часто поднималась тема расстрела мирных жителей. И здесь свои преступления фашисты объясняли политикой репрессалий, разрешенной международным правом. Интересно, что в 1945 году в США был издан справочник «Международное право, его толкование и применение в Соединенных Штатах», в котором имеется параграф 358 (пункт «Г») о репрессалиях. В нём рассматривалось «убийство заложников, как вполне пригодный для американских вооруженных сил руководящий принцип». Более того, американские военные юристы, повторно анализирующие преступления немецких генералов группы войск «Юго-Восток» (дело VII), пришли к выводу, что «репрессивные пленные» — граждане противоборствующего государства, арестованные для обеспечения безопасности своих войск, — могут быть расстреляны, если безопасность солдат будет нарушена. Все претензии к фашистам относились к соблюдению так называемого принципа пропорциональности.

Из материалов Нюрнбергского процесса:

В приложении к специальному приказу оперативного отдела Генерального штаба германской армии за № 43761/41 указывается:

«Все имеющиеся у русского гражданского населения валяные сапоги, включая и детские валенки, подлежат немедленной реквизиции. Обладание валяными сапогами запрещается и должно караться так же, как и неразрешенное ношение оружия» (за которое, по германским инструкциям, виновные расстреливаются на месте)".

При отступлении из села Терентьево Мало-Ярославецкого района Московской области немцы остановили на улице 73-летнего крестьянина Юргова Г. П., 70-летнюю Чибисову А. и 12-летнего Сергеева В., стащили с них полушубки и валенки, а затем — расстреляли.

Известный немецкий юрист Ганс Латернзер в своем труде «Вторая мировая война и право» отметил, что англо-американское требование, касательно военных преступников, которыми могут быть признаны только граждане побежденных стран, связано с тем, что казни мирного населения применяли не только немцы и их союзники. «Бельгийские, французские и итальянские суды во время процессов над военными преступниками Второй мировой войны не признавали законность репрессалий и казнь заложников, — пишет Ганс Латернзер. — Но по целому ряду дел они выносили оправдательные приговоры на том основании, что приказы высших инстанций, во исполнение которых и проводились те или иные репрессалии, не во всех случаях были беззаконными. При этом определенную роль сыграло и то, что сами французские войска в ходе оккупации территории Германии также казнили заложников».

Что касается советских оккупационных войск, то Ганс Латернзер не привел ни одного примера необоснованных репрессалий в отношении немецкого населения, особо отметив, что сталинский режим жестоко расправился с теми русскими, которые служили в гитлеровских войсках. Правда, это уже другая история.

Снимок в открытие: Нюрнберг, одно из заседаний суда народов над главными нацистскими военными преступниками/ Фото: Евгений Халдей /Фотохроника ТАСС.