Самый верный человек Сталина

Лазарю Кагановичу 22 ноября исполнился бы 121 год, совсем немного он не дожил до 100-летия. И почти целый век не сомневался в правоте своего дела, хотя на его долю выпали самые страшные репрессии.

Традиции наркома

Недавно новый начальник московского метро Дмитрий Пегов, которого назначили руководителем сразу после страшной аварии в подземке, где погибло 23 человека, заявил, что всех замов и начальников подразделений он обязал регулярно ездить на работу на метро. Пегов даже издал приказ об этом.

«Нужно лично видеть и понимать, что происходит в вверенном подразделении, как ведется работа, что необходимо улучшить или переделать», — заметил руководитель метрополитена и признался, что сам это делает ежедневно. «Я езжу на работу на метро, каждый день спускаюсь на станцию и еду почти 35 минут и даже делаю пересадку с одной линии на другую», — сказал он.

Лазарь Моисеевич Каганович сегодня мог бы гордиться своим коллегой. Поскольку сам он, сильно волнуясь за судьбу метро и всей железной дороги, мог не просто проехать, а пешком пройти от станции к станции. Естественно со всей своей свитой, которая от него не отставала. Уникальный был человек. И не случайно Московский метрополитен даже носил его имя.

Он 15 раз занимал самые высокие партийно-советские и хозяйственные должности в руководстве УССР и СССР, трижды назначался наркомом путей сообщения страны, был руководителем отраслей тяжелой, нефтяной, топливной, строительной промышленности, председателем комиссии партийного контроля ВКП (б), первым секретарем ЦК ВКП (б) Украины, первым секретарем Московского областного комитета ВКП (б).

Его именем были названы города и районы, станции, железные дороги, Московский метрополитен, закладку и строительство первой очереди которого он курировал в качестве первого секретаря Московского комитета ВКП (б). В 1955 году в связи с новыми веяниями в руководстве страны и присвоением метрополитену имени Ленина, именем Кагановича была названа станция «Охотный ряд».

В партийных характеристиках о нем писали в начале карьеры — перспективный член партии, затем — твердый, а на пике карьеры — несгибаемый член ВКП (б). Такой оценки удостаивались немногие —Лаврентий Берия и Иван Серов, руководители НКВД-МГБ-КГБ.

Он прожил почти сто лет и долго оставался единственным из тех, кто составлял близкое окружение Сталина. Кроме того, он до последнего дня не менял своих убеждений. Он так говорил о Сталине:

«Сталин был разный, и Сталин был один… Это был железный, твердый, спокойный даже, я бы сказал, внутренне выдержанный, всегда мобилизованный человек, никогда не выпускал слово изо рта, не обдумав его, — таков Сталин для меня. Я всегда его видел думающим. Он разговаривает с тобой, а в это время думает. И целеустремленный. Целеустремленный. Это было у него всегда».

Каганович тоже был целеустремленным. Родился в небольшой украинской деревеньке Кабаны Радомысльского уезда Киевской губернии. Его отец занимался скупкой у крестьян скота для последующей перепродажи. Позже Каганович скрывал свое происхождение, выдавая себя за сына сапожника. Видимо, это каким-то образом сближало его со Сталиным. В детстве он почти не учился. Но Лазарю хватило скромных знаний и врожденного ораторского искусства, чтобы сделать карьеру. Он многому учился у самой жизни. Хотя ему не чужда была теория. Рассказывают, однажды у стойки при сдаче книг в профессорском зале Ленинской библиотеки образовалась очередь. Каганович подошел и встал первым. Ему спокойно заметили, что здесь очередь. «Я — Каганович», — заявил Лазарь Моисеевич, обиженный невниманием к своей персоне. Однако из очереди вышел ученый и встал перед Кагановичем, громко сказав при этом: «А я Рабинович». Это был известный физик по проблемам плазмы, лауреат Сталинской и Ленинской премий Матвей Самуилович Рабинович. И Каганович встал на место. Он мог признавать авторитет.

Февральскую, а затем и Октябрьскую революцию Каганович встретил в Гомеле, где стал одним из руководителей местной организации большевиков. В Гомеле он был избран депутатом Учредительного собрания и вскоре отправился в Петроград для участия в работе собрания. Там Лазарь Каганович был избран во ВЦИК и остался в Петрограде. Там он и познакомился со Сталиным. Исполнительный, готовый на все, чтобы только заслужить одобрение вышестоящего начальства, Каганович оказался одним из тех людей, которыми уже в то время старался окружить себя будущий вождь.

Чистки рядов

В 1924 году Кагановича направили на Украину, где он стал генсеком ЦК компартии Украины и одним из пионеров чисток украинских коммунистов по обвинению в национализме. Рьяная деятельность Кагановича вызвала столь отрицательное отношение, что уже через два года его были вынуждены отозвать в Москву. В то время Сталин уже стал генеральным секретарем ЦК и не забыл своего выдвиженца.

Кагановича тоже ввели в состав ЦК ВКП (б) и поручили проведение коллективизации. Наделенный неограниченными полномочиями, Каганович колесит на спецпоезде по всей стране: он оказывается то в Воронеже, то на Северном Кавказе, то снова на Украине. И везде его приезд сопровождается высылкой многих тысяч человек в лагеря и незаселенные места.

Каганович о приговорах: «Приходилось утверждать смертные приговоры, вынесенные судом. Все подписывали, а как не подпишешь, когда по всем материалам следствия и суда этот человек — агент или враг? Были допущены ошибки, и не только Сталиным, но и всем руководством, но это не может затмить того великого, что было сделано Сталиным».

Деятельность Кагановича была высоко оценена Сталиным, который выдвинул его первым секретарем Московской партийной организации и членом Политбюро. В Москве Каганович выступил с идеей так называемой модернизации города. На самом деле это означало беспощадный снос исторических и прежде всего религиозных памятников. Практически было ликвидировано неповторимое исторически сложившееся лицо города.

По личному указанию Кагановича был взорван храм Христа Спасителя, построенный на пожертвования народа в знак победы русских над наполеоновскими войсками. Лишь счастливая случайность спасла от разрушения храм Василия Блаженного. В то же время Каганович стал одним из первых организаторов «народных строек». По его инициативе в Москве началось строительство метро, где впервые использовали труд заключенных.

Сталин назначал Кагановича на многие правительственные посты. В 1935 году он становится наркомом путей сообщения, через два года параллельно возглавляет топливную, а затем и нефтяную промышленность. И везде Каганович стремился оправдать возложенное на него доверие, что выражалось в беспощадной эксплуатации и жестоком терроре.

Именно по его инициативе был разработан, а затем и принят закон, согласно которому запрещались увольнения и вводились жестокие наказания за прогулы и опоздания.

Прямая речь: (фрагмент выступления Кагановича 30 июля 1938 года в Зеленом театре ЦПКО в Москве) «На приеме лучших железнодорожников в Кремле товарищ Сталин сказал: «На железнодорожном транспорте все равны, все ценны, на каких бы постах они не находились. От стрелочника до наркома. Все одинаково важны, все выполняют единую задачу — обеспечивают кровеносную систему страны — наш железнодорожный транспорт»… «У нас есть еще отдельные группы врагов. Хвастать нам нельзя, бдительность терять нельзя, но мы их почистили основательно. С новыми силами, с верой и любовью к нашему ЦК, товарищу Сталину, вперед к новым победам!»

В 1957 году при рассмотрении персонального дела Каганович обвинялся в том, что лично подписал списки на расстрел 36 тысяч человек. Три тысячи из них — железнодорожники.

Борьба с авариями

Итак, Каганович нарком путей сообщения. До его прихода крушения и аварии на железной дороге были обыденным явлением, к ним все привыкли. К тому же 65—70% всех аварий и крушений в 1934—1935 годах происходило по прямой вине самих железнодорожников.

Аварийность была названа «невероятно высокой» и «безобразной» (Гудок. 1934. 9 октября). К моменту прихода Кагановича в отрасль дороги задолжали народному хозяйству 400 тысяч не погруженных вагонов.

В самом начале своей деятельности, уже 19 марта Каганович подписал приказ «О борьбе с крушениями и авариями».

Основная часть документа была написана совсем не так, как обычно пишутся официальные вещи. Каганович туда вложил все свое личное отношение и крик души: «казенное, бездушное, чиновничье отношение к борьбе с крушениями», «крушение или авария подобны поражению отдельной воинской части в бою», «глупо-хулиганская ухарская езда» и т. д. Объявлялось, что в «крушениях концентрируются все недостатки в работе железных дорог»; первым пунктом приказа значилось: «Считать основным показателем улучшения работы дорог сокращение из месяца в месяц числа аварий и крушений» (Гудок. 1935. 20 марта).

Благодаря жестким мерам нового наркома, ситуация на железной дороге стала меняться в лучшую сторону. Особо строго Каганович спрашивал с подчиненных начальников и чиновников, вот выписки из некоторых приказов наркома:

Приказ № 162Ц от 29 июня 1935 г. «О ликвидации опозданий пассажирских поездов». Выводы жесткие, сняты с работы многие чиновники. «Враждебные элементы, еще полностью не снятые начальниками дорог с работ, связанных с организацией пассажирского движения, сопротивляясь проводимому упорядочению пассажирского движения, сознательно подрывают это важнейшее мероприятие».

Были и другие приказы наркома, направленные на улучшение условий труда и о поощрении за ударный труд.

«О подготовке к зимним перевозкам». В числе мероприятий: снабдить все паровозные бригады чайниками, машинистов — полушубками или теплыми пиджаками на бобрике, выдать электрические фонари.

«О перестройке системы заработной платы и повышении заработной платы на железнодорожном транспорте». Она значительно повысилась всем работникам железнодорожного транспорта.

Один из первых приказов Кагановича «Об организации индивидуальных огородных хозяйств железнодорожников».

Приказ предписывал создать 350 тысяч личных огородов на 250 тысячах гектаров, прирезав для этого новые земли в железнодорожной полосе; продать железнодорожникам из совхозов ОРС 5 тысяч телят, 40 тысяч поросят, 50 тысяч кроликов, 2 тысячи ульев с пчелами ( Гудок. 1935. 2 апреля).

Таким образом, Каганович не стеснялся «поощрять частнособственнические инстинкты», когда считал это целесообразным. По вопросу об огородах было созвано специальное совещание 65 лучших ударников-железнодорожников и их жен-домохозяек.

По воспоминаниям его подчиненных, у многих работников НКПС остались добрые воспоминания о Кагановиче как руководителе, который «умел казнить, умел миловать», «подымал рабочий класс», в частности «поднял машиниста даже выше, чем он был до революции», — хороший машинист паровоза получал больше, чем начальник депо.

Уже летом 1935 года, буквально через полгода после его прихода в наркомат, 56 работников железных дорог были награждены различными орденами СССР. Каганович руководил железнодорожным транспортом дольше, чем его предшественники, с небольшими перерывами с 1935 до 1944 года. При этом он умудрялся успевать руководить по совместительству еще двумя наркоматами это с 1937 наркоматом тяжёлой промышленности, а с 1939 года еще и наркоматом топливной промышленности, таким образом, всех его должностей не перечесть.

Начавшаяся война показала, что в целом железнодорожный транспорт Советского Союза был готов к тяжелым испытаниям военного времени. Кстати, в разное время в главной газете железнодорожников «Гудок» работали блистательные писатели Михаил Булгаков, Михаил Зощенко, Валентин Катаев, Юрий Олеша, Илья Ильф и Евгений Петров.

Закат карьеры

Каганович о репрессиях и внутренних врагах: «Мы виноваты в том, что пересолили, думали, что врагов больше, чем их было на самом деле. Я не выступаю против решений партии по этому вопросу. Пятая колонна была у нас. Пятая колонна была. Если бы мы не уничтожили эту пятую колонну, мы бы войну не выиграли. Мы были бы разбиты немцами в пух и прах».

В 1940 году Каганович становится заместителем председателя Совнаркома. В годы войны — член Государственного комитета обороны.

Одним из последних его дел при жизни вождя всех народов стала организация всенародного празднования 70-летнего юбилея Сталина. В это же время начинается новая волна репрессий- преследование «безродных космополитов». Оно должно было стать своеобразным прологом к массовой высылке евреев на Дальний Восток. Только смерть Сталина перечеркнула эти планы.

В 1957-м вместе с Молотовым и Маленковым Каганович пытался добиться смещения первого секретаря. Когда попытка потерпела провал и Хрущев одержал верх, то всех троих исключили из ЦК за образование «антипартийной группы». 29 июня 1957 г. решением Пленума ЦК Каганович был смещен со всех постов, выведен из состава Президиума ЦК и из ЦК КПСС. Получил строгий выговор с занесением в учетную карточку «за поведение, недостойное звания члена КПСС, за издевательство над подчиненными сотрудниками».

Каганович был отправлен в небольшой уральский город Асбест, где до 1961 года проработал директором горнообогатительного завода. Его судьба круто изменилась после того, как на XXII съезде КПСС в октябре 1961 года он был назван в числе главных инициаторов сталинских чисток и расстрелов.

Нарком был уволен с работы, исключен из рядов КПСС. Он вернулся в столицу, поселился в престижном доме № 50 на Фрунзенской набережной и заточил себя в одиночестве. После того как в 1964 году Хрущев был отправлен в отставку, Каганович подал заявление с просьбой восстановить его в партии, но получил отказ. Восстановили его в рядах КПСС через двадцать лет, когда генеральным секретарем ЦК КПСС стал Константин Черненко.

Правда, еще раньше ему все же вернули персональную пенсию. После снятия Хрущева Каганович все еще надеялся на то, что имя Сталина будет реабилитировано, но после того, как и эти надежды рухнули, практически заключил себя под домашний арест. Его посещали лишь несколько доверенных знакомых и дочь Майя.

Но Каганович считал себя несправедливо обиженным и до последних дней жизни работал над мемуарами. Они больше походили на «Краткий курс ВКП (б)», нежели на рассказ реального человека о прожитом и пережитом. В свободное время Каганович много гулял по московским бульварам, в то время его уже никто не узнавал. Умер Железный Лазарь, так тоже его называли, в Москве 25 июля 1991. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Снимок в открытие статьи: Лазарь Каганович выступает на торжественном заседании в связи с пуском 1-й очереди Московского метрополитена. В президиуме слева направо — Николай Булганин, Никита Хрущев, Серго Орджоникидзе, Анастас Микоян, Москва, 12 сентиября 1935 года /Фото: РИА Новости