Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса на Youtube
Общество
4 марта 2015 12:17

У них есть родина

Олег Кашин об очередной амнистии для боевиков, которой добивается Рамзан Кадыров

18322

Такие новости из Чечни приходят регулярно уже много лет. Мы на них уже не обращаем внимания, это уже такой фон — Кадыров снова предлагает амнистию для всех участников незаконных вооруженных формирований. Агентства цитируют его очередную речь — «Если бы на то была моя воля, то я амнистировал тех людей, которые в тяжелые времена нашего региона взяли в руки оружие» и «в законе не написано, чтобы люди не могли допускать ошибки». Он даже сказал, что сам в свое время мог бы уйти в лес, если бы ему не повезло с папой. Как говорится, Кадыров такой Кадыров, мы давно его знаем, мы к нему привыкли; цитировать его очередное экстравагантное высказывание — дурной тон, все давно и точно представляют, чего от него можно ожидать и что он скажет — «Шайтаны», «Ахмат-Хаджи», «международный терроризм», «мой брат Тимати». Вечная речь о запутавшихся парнях, которых надо простить и дать им вернуться домой — она тоже давно слилась с этим вечным набором привычных кадыровских слов, которые мы пропускаем мимо ушей.

И зря пропускаем; просто представьте — вот этот друг Тимати, любитель дорогих автомобилей, странных костюмов и золотых пистолетов, звезда инстаграма и Бог знает кто и что еще, вот он много лет ходит по кабинетам, дает интервью, делает заявления, доказывает — нужна амнистия, нужно разрешить этим парням из леса вернуться домой к семьям. Иногда ему что-то удается, и парни возвращаются из леса или даже уже из тюрьмы, иногда не удается, и тогда Закаев, который был готов вернуться, остается в Лондоне, но Кадыров упорно продолжает бороться за то, чтобы парни вернулись из леса, и не в российскую колонию, а в родные чеченские села.

Весь или почти весь спецслужбистский, военный, да и общегосударственный топ-менеджмент у нас воспитан и сформирован двумя чеченскими войнами. Эти генералы — им же снится ночами война, и Беслан, и «Норд-ост», и много чего еще, и они ненавидят тех парней. Будь их воля, они бы каждого такого парня сгноили в лагере и просто лично замучили бы до смерти — кто хоть раз выпивал с ветераном Чечни, тот знает, как они относятся к тем парням. Но Кадыров сильнее, и он приходит и говорит — «В законе не написано, чтобы люди не могли допускать ошибки». Очередная кадыровская бумага путешествует по лубянским и кремлевским кабинетам, и стареющие мужчины в дорогих костюмах и с секретными звездами Героев в сейфах, матерясь, накладывают одобрительные резолюции на кадыровскую бумагу. Очередные имена и лица исчезают навсегда из спецслужбистских ориентировок, и парни возвращаются из леса, поступают на службу в МВД, дослуживаются до хороших погон, и мы видим их в трансляциях с грозненского стадиона. Те, которые их ненавидят, ничего не могут с этим сделать, и так до следующей амнистии.

Восхищаться Кадыровым — в некоторых московских кругах это до сих пор хороший тон, и я бы не хотел выглядеть одним из тех, кто им восхищается. Про этого человека все понятно, он и созданное им государство — их даже не назовешь неоднозначными, они вполне однозначны, и кто готов искать в них положительные черты, тот, конечно, неправ. Диктатура остается диктатурой и в национальном государстве, с этим никто не спорит. Но вот те парни в лесу, за которых Кадыров бьется с Кремлем и Лубянкой — они-то, как бы мы к ним ни относились, могут быть уверены, что, каким бы ни было их прошлое и даже настоящее, для Кадырова они — полноправная часть того народа, которым ему выпало править, и он расшибется в лепешку, но сделает все, чтобы им было хорошо. Просто потому, что это его народ.

И вот нам, русским, это чувство просто незнакомо, у нас нет и, как кажется сейчас, не может быть такого чувства, мы не имеем на него права. Каждый русский знает, что в необъятном государственном аппарате нет ни одного человека, который стал бы биться за него, стал бы спасать его от тюрьмы и от каких-то других несчастий только на том основании, что он русский. Тех парней, которые в лесу, Эдуард Лимонов когда-то очень точно назвал вооруженной оппозицией — у русских нет и не бывало вооруженной оппозиции, но и к невооруженной оппозиции российское государство относится несопоставимо хуже, чем чеченское к вооруженной.

О русском никто никогда не скажет с трибуны, что да, он, может быть, отколол у омоновца кусок зубной эмали, или нес на митинге какой-то не тот плакат, или оставил какой-то не тот комментарий во «Вконтакте», но послушайте, в законе не написано, что люди не могут совершать ошибки — закройте уголовное дело, оставьте его в покое, позвольте ему спокойно жить на своей земле. Никто не придет на помощь, никто не спасет, и даже выражение «на своей земле» применительно к русскому прозвучит издевательски, потому что дальше обязательно будет что-нибудь сказано о том, что земля многонациональная, и что никаких особых преимуществ по праву рождения она не дает, а даже скорее наоборот. Наверное, это как-то нас закаляет, делает сильнее и конкурентоспособнее, не знаю. Просто думаю о тех парнях из леса, за которых борется сейчас Кадыров, и в каком-то смысле им завидую — у них есть родина, и она за них бьется с российским государством, а за нас никто никогда биться не будет, не нужны мы никому.

Фото: Станислав Красильников/ ТАСС

Последние новости
Цитаты
Ольга Четверикова

Директор Центра геополитики Института фундаментальных и прикладных исследований

Сергей Гончаров

Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»

В эфире СП-ТВ
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня