Первое слово новорожденного мира

Возможно, многим то, что я сейчас скажу, покажется чрезмерным, возможно, я действительно принимаю желаемое за действительное, но то, что произошло 9 мая 2015 г. и правда представляется мне важнейшим мировым событием, произошедшим после присоединения Крыма.

Присоединение Крыма поляризовало мир, до сих пор круживший вокруг единственного центра силы и «системы ценностей», создало новый полюс, вернуло миру его естественную двухполярность, стало некоей геополитической точкой кристаллизации Нового мира, моментом его рождения.

Рождение человека в мир — большая радость и праздник. Но новому человеку предстоит жизнь: ему суждено обрести дар речи, собственный голос, свершить свой путь…

Какой смысл в новом центре силы, если под невнятное бормотание про «либерально-демократические идеалы» он будет вести мир к тому же, с чем мир прекрасно справляется и без него — уничтожению всех национальных, культурных, нравственных оснований? Только ли в том смысл его существования, чтобы к скопищу банков и экстатическим пляскам вокруг Золотого Тельца добавить еще один новый международный банк с вывеской «Российская Федерация»?

Разумеется, нет! Новый мир должен обрести новый смысл, новую идею, новую систему ценностей. Только тогда то чисто политическое событие, которым было его рождение, начнет обретать духовное измерение и онтологическую глубину.

Признаюсь, изначально я весьма скептически относился к празднеству «70-летия Победы». Слишком много темных сторон той войны оставалось «за кадром». Слишком много помпезности, нагнетания бравурности и, хуже того, пропагандистской истерии. Казалось, ничто не предвещало открытий. Но 9 мая 2015 г. меня поразило. Я увидел то, на что совсем не надеялся: как новый Полюс мира начал наполнятся новым Смыслом.

Да, наверное, до формирования новой Идеи, новой системы ценностей, способных противостоять миру голой наживы и разрушительной «игре свободных сил» еще далеко. Младенец сказал лишь первое слово. Но оно-то как раз и самое важное! И в нем, этом первом, еще не очень ясном, не вполне вразумительном слове можно было в зачатках расслышать все… Так вспышка молнии на миг озаряет тьму. Что мы успели увидеть в ее блеске? Что останется в нашей памяти? Это и окажется самым важным…

В моей памяти остались христианское знамение, которым осенил себя министр обороны, входящий Спасскими Вратами на праздник пасхального почти торжества… Блестящий Парад, являющий всю юную мощь новорожденной Империи… И выразительное отсутствия на нем представителей наших как бы союзников… Остался, наконец, чудесный Бессмертный Полк, будто воскрешающий саму непрерывность Истории, саму Историческую Россию… И то, что Полк этот неожиданно, отложив свой официальный протокол встреч, возглавил сам Президент…

Во всем этом поистине было нечто мистическое. То, что нелегко выразить словами, но что ощущаешь как некий импульс, пламенный толчок…

И это почувствовали, кажется, все — и друзья, и враги. Мистический момент единения народа… И мистический же страх и трепет перед этим единением… Отсутствие стран «иного мира» на этом Событии… И присутствие на нем древнейших столпов Азии: Монголии, Индии, Китая…

Наконец, явление Ангелы Меркель в самый последний момент, как бы завершающий мистический круг и ставящий жирную точку самому ХХ веку, который именно здесь и был наконец, как мне представляется, окончательно завершен. Будто одним духом здесь оказался сброшен весь его балласт неверных дружб и бессмысленной вражды.

Да, еще не выяснены до конца все сыгранные им роли. Еще скрыты за пропагандистским крашеным картоном истинные лица этого века. Еще стыдливо задрапирован Мавзолей, странным образом вычеркнуто из истории войны имя Сталина.

Что же до «знака отсутствия» на этом празднике Воскресения представителей «иного мира», то и оно имеет совершенно ясный смысл, и всем, кто имеет глаза и уши, он очевиден. А выводы пусть каждый делает сам.

Лично свои выводы я изложил бы так:

Наше русское христианское сознание далеко от идей собственной исключительности и избранности, которым со времен Кальвина больно сознание англосаксов. Мы не делим мир на «святых» и «проклятых». Но, как мне кажется, очень скоро у нас начнет нарастать понимание того, что главными нашими врагами на протяжении всего ХХ века, да и всего Нового времени был и остается англосаксонский мир.

Со времен «Слова о Законе и Благодати» нам свойственна вера в силу божественной благодати, желающей обнять и спасти весь мир. На всех этапах своей Истории мы страстно желали быть соработниками этой благодати. И всегда, когда подобные великие цели зажигали нас, в нас просыпался энтузиазм, и мы становились готовы на великие свершения.

Здесь вероятно и лежит главный камень преткновения между нашими мирами. Мы верим в силу Благодати, они — в силу Закона. Мы верим в мировое братство, они — в мир, принадлежащий «избранным». Мы верим в силу Любви, они — в силу Денег.

Осознав этот глубинный антогонизм мы очень скоро, как мне думается, начнем понимать и другое: что Вторая мировая война была лишь продолжением Первой. Что обе эти войны были на самом деле одной большой тридцатилетней войной англо-саксонского мира за мировое господство. И что эта тридцатилетняя война в свою очередь была лишь отражением на новом историческом витке той первой Тридцатилетней войны, которую реформистский протестантский мир вел с миром традиционных христианских ценностей. Войны, которая и сформировала современный мир, как мир распавшегося христианского единства, мир частных интересов, мир, главным образом, наживы и капитала.

В ХХ веке этому, победившему тогда, миру удалось дважды столкнуть лбами Россию и Германию — два традиционных оплота христианской цивилизации. Но ХХ век наконец кончился, а с ним, как хочется верить, кончились и наши иллюзии: наши лживые дружбы и безумная вражда.

И то, что г-жа Меркель одна из всего нынешнего кукольного театрика Дядюшки Сэма нашла в себе силы приехать в Москву и пожать руку российскому президенту, звучит как надежда на то, что нам, возможно, удастся еще вместе с обновленной Германией и древнейшими цивилизациями Азии создать единый фронт сопротивления мировому хаосу. Противопоставив идее золотого тельца — идею всечеловеческого братства, духу разложения и распада — дух созидания и единства мировых культур и государств с истинно народным смыслом.

Дух Единства… Разве не это было самым важным в шествии «Бессмертного полка»? Это было похоже на возвращение из «советского плена» (с его демонстрациями с портретами вождей) простого и естественного нравственного смысла, вне всяких искусственных идеологем, но с сохранением былого масштаба и духа переустройства мира. Это было похоже на манифестацию чистого духа, освобождающего творческие силы народа. Это было и это нельзя потерять.

Ведь дух народа — это именно то, чему под силу переломить ход Истории. Конечно, при условии, что направлен он будет на настоящее общенародное дело — строительство народного социального государства.

Но способна ли наша власть, освободив творческий потенциал народа, не испугаться его творческой инициативы? Найдет ли президент и его команда в себе силы не задушить эти вдруг открывшиеся энергии, влив их в очередные искусственные формы, но дать им возможность раскрыться?

Как писал когда-то Иван Ильин: «Предоставьте цветку полную свободу — и он раскроется во всем своем великолепии; не мешайте петь соловью, и он своей песней поведает миру последние тайны природы».

Вот сверхзадача, которой не должна испугаться власть. И вот главные вопросы, от ответа на которые зависят сегодня, быть может, последние судьбы мира.

Фото: Сергей Савостьянов/ ТАСС