Шакалы и слизняки

Вся моя лента забита Иосифом Бродским. Ренессанс поэзии? Если бы.

Первая причина засилья Бродского — 24 мая великому поэту могло бы исполниться 75 лет. Вторая — торжество или печаль от того, что стихотворение «На независимость Украины» написал именно он. В общем, вечная игра с перетягиванием на свою, либеральную или патриотическую, сторону. Старо, как грех, заразительно, как порок. В феврале чем-то похожим занимались с другим великим — Борисом Пастернаком.

Но как бы ни маркировали столь значимые персоналии, они всё равно остаются вне трендов, форматов и группировок. Потому что умели размышлять, думать, а, следовательно, рефлексировали, сомневались.

Те же, кто тащит великих в свои лагеря, где шаг в сторону — добро пожаловать в лепрозорий отверженных, наоборот, однозначны, максимально уверены в своей правоте, которая, по тому же Бродскому, разделяет пуще греха. Ничего удивительного. Ведь глупость, как писал борец с нацистами Дитрих Бонхеффер, ещё больший враг добра, чем зло. Глупец никогда не сомневается в своей правоте.

Но всё же, пусть и самоуверенным, но твердолобым героям нужна подпитка иными мнениями, персоналиями, так как сами они, по большей части, ничего собой не представляют. Нужны образы, которые можно вставить в иконы, чтобы тыкать и выкать: «Смотрите, а он ведь нас поддержал…» Доктор Живаго, к слову, презирал именно таких — тех, кто только за белых или только за красных.

Тех, кто решил обсудить, будь жив сейчас Бродский, поддержал бы он Новороссию или нет, на чьей бы стороне оказался. Вот что важно. А не его стихи. Политика вклинилась в искусство. Было ли когда-нибудь по-другому? Вряд ли. Вот только сейчас политики стало так много, что не осталось места искусству.

Евгений Евтушенко написал новое стихотворение. Почему это вдруг стало важным? Да потому что оно о зверствах украинских карателей (пусть и выяснилось, что это не так). Роман Сенчин побил Дмитрия Ольшанского. До драки Влада Топалова и Сергея Лазарева не дотягивает, в «Пусть говорят» не возьмут, но в узком кругу обсуждают. От чего? Да потому что съездил по физиономии за позицию по Украине.

Это было бы смешно, если бы не было грустно. Большинство рассуждений актёров, режиссёров, писателей, художников, иных так называемых деятелей искусства выглядит жалко. Я могу понять, при этом необязательно приняв, позиции Сергея Шаргунова, Захара Прилепина, Эдуарда Лимонова или Владислава Шурыгина, других, бывших на донбасской войне, размышляющих о ней — это их право, их опыт, но мне не понять тех, кто, гадая на кровавой гуще, всерьёз говорит о том, чего никогда сам не видел.

Потому что нет «Севастопольских рассказов» без Толстого в Севастополе. Нет «Белой гвардии» без Булгакова в Киеве. Нет «Колымских рассказов» и «Архипелага ГУЛАГа» без Варлама Шаламова и Александра Солженицына в лагерях. Нет мощного реалистичного текста без фактуры. Если вы пишете не о детстве и вы не Марсель Пруст.

От того все эти писатели и публицисты, размышляющие о донецких сепаратистах и бандеровских карателях, выглядят фантастами, ваяющими дебютный роман. Жаль, расплодилось их великое множество. Только бы добраться до социальных сетей, а дальше — жди раскалённой правды. Хотя, в сущности, эти люди занимаются тем же, что и среднестатистические ретрансляторы, безнадёжно прилипшие к зомбоящикам и зомбосайтам: повторяют набор отштампованных банальностей и перефразов одного и того же. Свежести их идей хватит лишь на то, чтобы в тысячный раз как бы поддеть аргументом о крымской аннексии или сожжённых людях в Одессе. И только.

Да, некоторых из них слушают, потому что бригадам зомби, как уже говорилось, необходимы относительно внятные авторитеты. А те только рады. Тиражи книг повышать да самолюбие тешить. Так шакалы сбегаются на падаль трагедии. Так слизняки присасываются к древу жизни.

Ведь происходящая вакханалия с донбасской войной как апогеем — прежде всего, следствие колоссальной гуманитарной катастрофы: обесценивания прежних ценностей и отсутствия новых, утраты внятных идеалов и ориентиров, нехватки профессиональных педагогов и воспитателей, отупения и моральной деградации наций. Мы получили поколение, зацикленное на уродливом подобии американской мечты. Людей, разучившихся думать, переставших различать добро и зло. Вместо мозга — антенны, и Бог, как пел Мэнсон, в телевизоре.

В этой инфернальной сумятице, в этом хаотическом нагромождении лжи те, кого принято называть интеллектуалами, должны были, уйдя от снобистской позиции «мы ничего никому не должны», попытаться разобраться в происходящем, поставить под сомнение правоту каждой из сторон, отыскать истину. Но они даже не стали пытаться.

Во время первой мировой войны Томас Манн размышлял: «Будь жив Лев Толстой, это не посмело бы случиться… война вряд ли бы посмела разразиться, если бы в четырнадцатом году глядели ещё на мир зоркие и проницательные серые глаза старца из Ясной Поляны…» Да, излишне утрировано, лирично, но, читая дневники времён войн и смут Толстого, Катаева, Бунина, Горького поражаешься масштабу их терзаний, сомнений и в то же время глубине понимания происходящего. Если же допустить, что записи в социальных сетях — дневники интеллектуалов нынешних, то мы свидетельствуем полную девальвацию совести, ума, духа и чести страны.

Новые интеллектуальные элиты не нашли ничего лучшего, кроме как, высунув язык, слепо поддержать одну из сторон. Она смотрится особенно дико, если раньше защищающий её был по другую сторону баррикад. Вот он на Болотную шастал, а теперь патриот. Или Кремль славил, а теперь проклятия ему шлёт.

Война стала лакмусом не только для экономики, политики России и Украины, но и, главным образом, для сферы интеллекта, души и духа, диагностировав её смертельное заболевание. Надо лишь эффектно артикулировать ложь, так, чтобы у обманутых не возникало дискомфорта от своей обманутости. Для этого и нужны сегодня «ручные» писатели, режиссёры, актёры, художники, театралы.

Но прав Джулиан Барнс, декларируя: «Писатель должен принимать всё и быть изгоем для всех, только тогда он сможет ясно видеть». Прав Норберто Боббио, заявляя: «Интеллектуал должен быть критиком, а не глашатаем, объективным и беспристрастным». Вот истинная задача, истинная миссия, если угодно. Обслуживание же клиентов с деньгами и властью — это к проституткам.

Пусть это наивно, пусть романтично, пусть отдаёт атавистичным вертерством, но иного пути для интеллектуала, человека думающего — нет. Иначе он умирает как личность. А потом и как человек. Когда его судят на позорном процессе.

А судить будут. Первыми — политиков, вторыми — СМИ, третьими — интеллектуалов. На каждом из них, сказавшем слово лжи, слово распри или, наоборот, смолчавших, когда надо было вопить — кровь убитых, разум обманутых.

Фото: Денис Вышинский/ ТАСС