Золотая лихорадка по-русски

17 августа 1896 года старатели Джордж Кармак, Джим Скукум и Чарли Доусон нашли в устье реки Клондайк богатейшие россыпи золота. Так на севере канадского штата Юкон началась знаменитая золотая лихорадка, воспетая в романах Джека Лондона и кинокартине Чарли Чаплина.

Россия более чем Северная Америка богата залежами драгоценных металлов. Здесь неоднократно открывали новые месторождения в различных регионах Урала, Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока, что неизменно приводило к вспышкам деловой активности, граничащим с массовым психозом. Как же «золотая лихорадка» проходила у нас?

Начали с пуда, перешли на тонны

Большое золото российские старатели увидели в первой трети XIX века. Эта встреча могла бы состояться и раньше, если бы не «человек-кремень» — старообрядец Егор Лесной. Он жил со своей воспитанницей в Томской губернии на озере Берчикуль, и найдя богатые россыпи золота, долгие годы потихоньку добывал его, складывая впрок. Свой тайный промысел таёжник не раскрыл бы никому и под угрозой смерти. Собственно, так оно и вышло — место прииска он унес с собою в могилу.

Когда старателям, перебивавшимся с хлеба на воду на скудных жилах, стало известно об удачливости Егора, его долго пытали и в конце концов убили.

Помимо лихих людей сибирским золотом интересовались и вполне, скажем так, порядочные люди. В 1827 году купец первой гильдии Андрей Яковлевич Попов, до того занимавшийся виноторговлей, решил попытать судьбу в новом бизнесе. Подступился к делу он обстоятельно, снарядив золоторазведывательную экспедицию, которую сам и возглавил. В конечном итоге он потратил на это дело 2 млн. рублей. Но заработал гораздо больше.

Узнав об истории Егора Лесного, Попов приобрел лицензию на добычу золота на значительной территории, прилегавшей к озеру. Поиски жилы полгода продолжались безрезультатно. Но затем Попову удалось каким-то образом выведать у воспитанницы убиенного старообрядца заветное место. Произошло это в августе 1828 года.

Добыча золота на прииске, получившем название «Первая Берикульская площадь», началась в 1829 году. В первый год было намыто полтора пуда золота. Через пять лет ежегодная добыча достигла 16 пудов.

Сразу же у Попова появились конкуренты — компания купцов Баландина, Казанцева и Рязанова. Обе фирмы использовали труд наемных рабочих, большая часть которых была ссыльнопоселенцами. Дело в том, что в соответствии с законом 1812 года добыча золота и серебра дозволялась лишь отдельным сословиям при условии регистрации компании и отчисления налогов государству. Так что особой стихийности, которая наблюдалась во время золотых лихорадок в Калифорнии и на Клондайке, не было. Ей препятствовало и то, что прииски находились в безлюдных краях. И лишь обладавшие значительными средствами золотопромышленники были способны доставлять на прииски рабочих и содержать их. Так что эта лихорадка была, прежде всего, уделом купечества, с энтузиазмом занявшегося новым прибыльным бизнесом.

Было и еще одно существенное отличие от североамериканских процессов. Там месторождения обнаруживались, можно сказать, случайно. В России же все делалось по науке. Отряжались разведывательные экспедиции, в них вкладывались значительные средства. Постепенно в экспедициях накапливался опыт, который можно было бы назвать геологоразведческим. И люди руководствовались не наитием и слепым случаем, а полным объемом накопленных знаний о законах залегания драгоценных металлов. И громадный вклад в это дело внес купец Попов и его племянник, ставший его компаньоном.

От кустарщины к научному методу

Золоторазведывательные экспедиции перемещались как по Западной, так и по Восточной Сибири, открывая все новые и новые золотоносные регионы и нанося на карты сотни новых приисков в Красноярском и Минусинском округах Енисейской губернии. В 1831 году Поповы владели 130 приисками, их конкуренты — 50-ю.

По настоящему золотая лихорадка в Западной и Восточной Сибири раскрутилась в 40-е годы. В процессах разведки и добычи принимало участие до 20 тыс. человек. Их содержание требовало громадных затрат. В год на прииски лишь одной Енисейской губернии доставлялось 2 млн. пудов хлеба, на иркутские прииски — 200 тыс. пудов мяса. В огромных количествах закупались лошади.

На первых порах добыча золота велась хищническим способом, разрабатывались лишь самые золотоносные жилы, остальное заваливалось пустой породой. В результате до трети золота оставалось в земле.

Однако помимо предпринимателей, которые кустарным методом собирали с приисков сливки, а затем искали новые богатые жилы, существовали и такие, которые разрабатывали недра в соответствии с последними достижениями науки и техники.

К таковым относились иркутский купец первой гильдии Константин Трапезников и действительный статский советник Косьма Репинский, которые в 1846 году начали разрабатывать Ленский золотоносный район.

В конце 50-х годов, когда прежде богатые золотом породы стали скудеть, владельцы Ленских приисков начали вводить современные методы добычи, позволявшие более тщательно отбирать золото. Внедряли они и механизацию. Так, в 1861 году, на приисках появилась первая в районе конная железная дорога, а спустя пять лет ее сменила узкоколейка на паровой тяге. В середине 90-х годов начала работать первая в бассейне Лены электростанция мощностью в 300 кВт. Тогда же появились телефоны и начала действовать электрифицированная железная дорога.

В результате этих нововведений Ленские прииски начали давать России 60% от всего добываемого в стране золота. Это было крайне полезно для страны, которая ввела золотой стандарт рубля и потому остро нуждалась в желтом металле. Однако за счет больших накладных расходов добыча была малорентабельной, и прииски были на грани банкротства. Дело спасло создание акционерного общества «Лензолото» с большим участием государственного капитала и соответствующим государственным контролем.

Незадолго до Первой мировой войны «Лензолоту» принадлежал 431 прииск общей площадью более 42 тыс. гектаров. В 1910 году стоимость акции «Лензолота» номиналом 750 руб. взлетела до 6075 руб.

Однако в конце XIX — начале XX веков никакой лихорадки уже не было. Она завершилась гораздо раньше. В самый горячий период в Сибири было добыто 35 587 пудов золота на сумму более 470 млн. рублей. В 1861 году было зарегистрировано 459 золотопромышленных компаний и товариществ. На 372 приисках работали 30269 человек. За год они добыли 1 071 пуд золота. К 1861 году были выданы 1125 разрешений на добычу золота. Из них 621 (55,3%) разрешений получили дворяне, потомственные почетные граждане — 87 (7,7%), купцы первой и второй гильдий — 417 чел. (37,0%).

Экзотика

Экзотики на российских золотых приисках было не меньше, чем на Клондайке и в Калифорнии. И у нашей золотой лихорадки были свои талантливые певцы — писатели Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк и Вячеслав Яковлевич Шишков.

На приисках старатели вкалывали в поте лица своего. И никто им не поставлял ни вино, ни веселых дам, хозяевами приисков не допускались организованные азартные игры. Все это имело место в городах, прежде всего в Красноярске, длительное время бывшем столицей золотодобытчиков.

Многие, что называется, с жиру бесились. Так, например, золотопромышленник Мясников изготавливал визитные карточки из чистого золота, раздавая их налево и направо.

Купец Гаврила Машаров носил на груди громадную золотую медаль с надписью «Гаврила Машаров — император всея тайги». Среди тайги он выстроил громадный дом с галереями, крытыми переходами, с оранжереей, в которой выращивали ананасы и тропические цветы. Однако человек не рассчитал соотношение доходов и расходов и через некоторое время стал банкротом.

Не меньшая экзотика наблюдалась на первых порах после начала золотой лихорадки в Якутии, на реке Алдан. Здесь пробный намыв, который 19 июня 1923 года произвел начальник геологоразведочной партии Вальдемар Петрович Бертин, дал 5 граммов с лотка. Это при том, что сейчас зачастую моют породу с содержанием 150 миллиграммов на кубометр.

Тот период был переходным от царской империи к советской власти. То есть, по сути безвластие. Поэтому тут воспроизвелась «североамериканская модель». «Таежный телеграф» с чрезвычайной скоростью распространил слухи о прииске, где найдены сумасшедшие золотые россыпи. Началась «золотая лихорадка». Через полгода здесь работали уже 15 тысяч старателей, выстроивших их избушек, бараков и землянок поселок Незаметный. Как это в свое время было на Клондайке, вокруг них наросло изрядное количество представителей «сферы обслуживания». Поставщики продовольствия, установили запредельные цены. Пуд муки стоил 20 золотников (82 грамма золотого песка), а сахара вдвое больше. В процессе выколачивания из старателей золотого песка активное участие принимали и всякие лихие люди, среди которых преобладали китайские бандиты-хунхузы. Они вели бойкую торговлю чаем, «огненной водой», морфием, опиумом, женщинами и, соответственно, лекарствами от сифилиса. Ну а тех, кто, намыв золота «на всю оставшуюся жизнь», пытался вернуться в Европу, грабили и убивали.

Любопытна история крестьянина Дятлова, которому сопутствовала умопомрачительная удача. Вместе с семью напарниками он наткнулся на столь богатую жилу, что в первую же неделю намыл 5 килограммов золота. За его артелью, как голодные волки, ходили по пятам хунхузы, дожидаясь, когда же у старателей поднакопится побольше золотишка. Дятлов умудрился вырваться из волчьего кольца. С 7 килограммами золота он добрался до поселка Зея, где и пустился в бессмысленный и беспощадный загул. По прошествии месяца Дятлов был нищ, как церковная крыса.

Советская власть недолго беспристрастно наблюдала, как золотоносный песок утекает мимо казны. В 1925 году на прииске был создан трест «Алдан-золото», авторитет которого на первых порах утверждался при помощи красноармейских штыков. Старатели были обязаны сдавать все золото в контору. Продовольствие и промтовары можно было покупать только за деньги. Для пресечения разбоев и контрабанды прииск окружили кордонами. Вскоре кирки и промывочные лотки начали заменять драгами и горнорудным оборудованием. В 1939 году поселок Нижний стал городом Алданом, получившим негласное звание столицы золотодобычи Советского Союза.