Детки в американской клетке

Делегация госдепартамента США по вопросам, связанным с усыновлением детей, прибудет в Москву на следующей неделе. Поводом для приезда стал вопиющий случай с восьмилетним Артемом Савельевым, от которого отказалась приемная мать-американка. Мальчик прилетел один с запиской, в которой говорилось, что в Америке он больше не нужен. Артем до сих пор находится в больнице.

Россия настаивает на заключении с США двустороннего соглашения по вопросам усыновления и не исключает, что без такого документа практика усыновления российских детей американцами может быть прервана.

— Приемные дети из России беззащитны перед недобросовестными американскими усыновителями, — заявили в МИД России, — мы настаиваем, чтобы дальнейшие усыновления осуществлялись в рамках указанного двустороннего соглашения с США, над заключением которого мы готовы работать вместе с американской стороной.

Как американцы усыновляют детей

Несчастливому усыновлению Артема содействовало Агентство World Association for Children and Parents (Всемирная ассоциация для детей и родителей, WACAP). Его работа сейчас приостановленна. На своем официальном веб-сайте WACAP позиционирует себя как «ведущее агентство по усыновлению и гуманитарной помощи», усилиями которого, начиная с 1976 года, около 10 тысяч детей обрели семьи. WACAP было первым американским агентством, начавшим с 1993 года содействовать усыновлению детей на Дальнем Востоке. С тех пор на его счету более 850 российских сирот, устроенных в американские семьи. На территории России оно зарегистрировано как международная неправительственная организация.

Мы связались с главой российского филиала WACAP Екатериной Бридж и попросили рассказать о деятельности их агентства.

«СП»: — Расскажите, как строится работа по усыновлению детей?

— Если американец хочет усыновить российского ребенка, он обращается в аккредитованное агентство, у которого есть представительство в России. Ему объясняют, какие нужно собрать документы. В общем-то, требуется все то же самое, что и от российских усыновителей: справка из полиции, справка о доходах, о месте проживания, медицинская справка. Затем проводится обследование условий жизни. Обязательно будущие родители должны пройти обучающие курсы по подготовке к усыновлению. Когда документы собраны, агентство их переводит, заверяет у нотариуса и относит вместе с заявлением в департамент образования. Там семью ставят на учет в качестве кандидата в усыновители у регионального оператора Федерального банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей. После этого в течение какого-то времени департамент образования подбирает кандидатуру ребенка, который будет предложен кандидату в усыновители.

«СП»: — Усыновители могут выбрать ребенка по каким-то параметрам?

— В своем заявлении будущие родители высказывают какие-то пожелания по кандидатуре ребенка, связанные с возрастом и полом. В принципе, российское законодательство предлагает писать, например, о цвете волос и глаз. Но иностранные кандидаты крайне редко указывают такие параметры. Кроме того, если человек не готов усыновить ребенка-инвалида, то он так об этом и пишет. Нет правила, запрещающего иностранцам усыновить здорового ребенка, другое дело, что шансы на это нулевые. Так как американцам дают усыновлять только тех детей, которых по каким-либо причинам не хотят усыновлять в России. Если все-таки американские усыновители хотят ребенка, как можно более здорового, то указывают в заявлении, с чем готовы мириться, например, их не пугает косолапость, отсутствие пальцев или еще что-то.

«СП»: — Какую информацию о ребенке предоставляют усыновителям до окончательного принятия решения?

— Когда ребенок подобран, родителям присылается информация о его медицинских диагнозах, цвете глаз, волос. Прилагается фотография из федерального банка данных. Также предоставляются основные юридические сведения, например, что мать оставила его в больнице, либо была лишена родительских прав. Обязательно прилагается информация о характере ребенка. Но, как правило, она довольно формальна. Пишут либо: характер спокойный, либо, наоборот, общительный. Если кандидата устроила информация, ему назначается дата приезда для первого знакомства. Обычно, приезжают на 5−6 дней. Встречи проходят в присутствии специалиста из органов опеки и попечительства. Как правило, при первом же посещении выявляется масса новых диагнозов и масса другой информации. Если усыновитель и ребенок друг другом довольны, подписываются документы о согласии на усыновление. Они направляются в суд, который проходит примерно через три месяца. Тогда уже родители приезжают во второй раз и, получив свидетельство об усыновлении, свидетельство о рождении ребенка, паспорт с постоянным видом на жительство и эмиграционную визу (на все это уходит дней 15), они могут увезти ребенка.

«СП»: — Осуществляется ли контроль за судьбой ребенка, после того, как его увезут?

— В США ребенок ставится на учет в консульство РФ. Агентство, через которое был усыновлен ребенок, обязано вести контроль после усыновления и присылать отчеты в Россию в течение трех лет. То есть, семью будет посещать социальный работник, сотрудник агентства и проверять условия проживания ребенка. После чего составляются отчеты, которые в строгом порядке пересылаются в Россию в определенные сроки — как минимум 4 отчета в течение трех лет, с фотографиями ребенка и семьи.

«СП»: — Если контроль есть, то почему иногда возникают дикие ситуации, как с Артемом?

— Социальный работник 24 часа в сутки не находится с этой семьей. Конечно, когда есть какие-то отклонения — это видно. Например, доктора, учителя обязаны предупреждать социальные службы о моральном состоянии ребенка, тем более, о каких-то физических травмах. Кроме того, широко практикуется донесение соседей о том, что происходит в данной семье. Но многие процессы скрыты от посторонних глаз.

Процесс адаптации в семье — тяжелая штука. Социальная история ребенка может проявиться не в первый месяц, не во второй, а через полгода, год и так далее. В кризис нормальная семья обращается к социальному работнику, и решают эту проблему вместе.

«СП»: — В вашем агентстве ранее случались такие неудачные усыновления?

— Это первый случай за все годы работы в России, когда наша аккредитация приостановлена. Усыновители иногда отказываются от детей. Иногда такое происходит и в Америке, и в России. Ну, не прижились характерами ребенок и родители. Когда это происходит на территории США, мы подыскиваем ребенку, причем мгновенно, новую семью, уже одобренную для усыновления. Другое дело, как эта отмена усыновления происходит…

«СП»: — Если можно было сделать все цивилизованно, почему Торри Хансен решила отправить ребенка самолетом с запиской?

— Я связана обязательствами о конфиденциальности, и поэтому поставлена в ситуацию, когда не могу оправдать ни себя, ни американского усыновителя, ни защитить ребенка. Я даю показания только в соответствующих органах.

«СП»: — Что изменит двустороннее соглашение, которое хотят заключить Россия и Америка об усыновлении?

— Может быть, сильно суть меняться не будет. Например, такое двустороннее соглашение, ранее было подписано с Италией, благодаря чему у России появилась юридическая возможность более активно участвовать в жизни ребенка, после того, как он покинул страну. Договор с Итальянской республикой практически остановил процесс независимого усыновления из России. То есть, сейчас усыновить ребенка можно только через аккредитованные в России представительства.

«СП»: — Как вы можете прокомментировать существующее мнение, что агентства по усыновлению, занимаются практически продажей детей иностранцам, готовым платить за ребенка большие деньги?

— Платят за услуги, которые очень четко оговорены: обследование, оценка документов, переводы, помощь во время приезда. Все расходы составляют примерно 25−30 тысяч долларов.

Замечу, что в нашем агентстве существует система финансовой помощи тем семьям, которые готовы усыновить ребенка старшего возраста с серьезной инвалидностью. То есть, кроме вступительного взноса, который составляет 250 долларов, оплаты визы США, эмиграционной службы, билетов, усыновители вообще ничего не платят.

Мы некоммерческая организация и не имеем права получать прибыль. Если вдруг мы заработали деньги, то должны пустить их на уставные цели — помощь детям. Убыток мы покрываем спонсорской помощью. Последняя наша финансовая отчетность, которую я могу привести, за 2007 год. Там написано следующее: 4 млн 900 тыс. долларов получено за год и 5 млн 50 тыс. было нами израсходовано. То есть у нас был убыток больше 100 тыс.

С черного входа

Между тем Герман Пятов, президент благотворительного фонда «Мурландия», занимающегося помощью детям-сиротам, утверждает, что в основном, американцы усыновляют детей, которых охотно усыновили бы и российские граждане. И делают это при помощи взяток.

— Вопреки легенде о том, что американцы усыновляют в основном инвалидов, масса усыновленных — вполне здоровые дети. Агентство, кроме «белой» суммы, рекомендует усыновителям брать с собой и «черную», необходимую, чтобы решать какие-то проблемы на месте. В том числе она уходит и на взятки чиновникам. За каждого ребенка сами агентства имеют от 20 до 80 тысяч долларов. Об этом говорят усыновители.

«СП»: — То есть, в Америку увозят детей, которых вполне могли усыновить и в России?

— Наши семьи жалуются, что им не дают усыновлять детей. Я недавно разговаривал с главврачам в одном Доме ребенка, откуда почему-то все дети уходят на усыновление за рубеж. Спрашиваю его, почему так получается? И он мне отвечает: «Все очень просто, наша служба опеки неприветливо встречает наших усыновителей, потому что они денег не заносят». Конечно, если избежать того, чтобы дети были предметом купли-продажи и продумать систему контроля, то пусть усыновляют. Главное, чтобы не было таких вопиющих ситуаций, когда ребенка забыли в машине или били головой о стенку, или, как Артема, отправляли обратно посылкой.

«СП»: — Что вы можете сказать о той системе контроля за усыновленными детьми, которая существует сейчас?

— Я могу сказать, что усыновителей никто не проверяет. Все тренинги, тесты, о которых говорят в агентствах — чушь. Иначе, откуда бы брались такие ситуации, как с Артемом, или жутчайший случай несколько лет назад, когда американец итальянского происхождения Мэтью Манкузо приехал и усыновил российскую 5-летнюю девочку Машу. Он привез ее в Штаты, где несколько лет насиловал и торговал ее фотографиями в интернете. Кто его проверял? И так же, после усыновления, агентство слало отчеты в Россию, что с девочкой все нормально.

Кроме того, у нас есть письма в Генпрокуратуру от американских граждан о том, как проводят ярмарки-продажи российских детей. Их везут туда под видом туристической поездки, то есть с доставкой на дом и там предлагают взять ребенка на две недели в гости, соответственно, заплатить за это некую сумму. А если ребенок понравился, и его хотят оставить, они должны заплатить 70 тыс. долларов. Затем задним числом оформляют все документы.

Брошены и забыты

В США многие защищают Торри Хансен, отправившую приемного сына обратно в Россию. На форумах, где общаются американские усыновители, многие из них утверждают, что, у ребенка выявились психические отклонения, о которых женщину не предупредили наши социальные службы. Что вместо здорового мальчика ей вручили социально-опасного ребенка с неуравновешенной психикой. Вот, что написала сама Торри Хансен в записке, с которой прилетел мальчик:

«Я усыновила этого ребенка, Артема Савельева, 29 сентября 2009 года. Он психически неуравновешен. Он жесток, и у него серьезные психопатические проблемы в поведении. Сотрудники и директор русского детдома солгали мне о его психологической стабильности и умолчали о других проблемах. Они явно хотели просто избавиться от ребенка.

После того, как я дала ему все лучшее, что у меня было, с сожалением сообщаю, что ради безопасности моей семьи, друзей и меня самой, я больше не желаю быть родителем этого ребенка. Поскольку он русский по национальности, я возвращаю его под ваше опекунство и желаю аннулировать его усыновление".

Карина Краснова, адвокат, консультировавший Торри Хансен, рассказывает, что женщина обращалась к ней за помощью по отмене усыновления.

— Я разъясняла Нэнси Хансен возможность судебного урегулирования проблемы. Я ознакомилась с документами по этому делу, и была готова вести дело в Приморском крае. Однако я не готовила документы в суд, не связывалась с органами опеки в Приморском крае. Мое участие в этом деле ограничилось консультацией: как я вам уже сказала, она обратилась ко мне 1 марта 2010 года. Что произошло в период с марта по апрель 2010 года для меня остается загадкой. Между тем, что такое дети из российских детских домов? Мы не можем даже предположить, что пережил Артем Савельев за первые 7 лет своей жизни, в период становления его как человека и как личности. Его родная мама лишена родительских прав, его родного папу никто не знает, его родные бабушка и дедушка умерли до его рождения, в детский дом он попал после того, как его родная мать Екатерина Савельева была лишена родительских прав. Кто занимался его воспитанием, какие проблемы несет в себе этот маленький мальчик — проблемы воспитательного, поведенческого, психологического, социального, лингвистического характера — мы не знаем. Этого не знала и не могла знать Тори Хансен, всё это могло вскрыться только в опыте совместной жизни.

«СП»: — Тем не менее, странно, что она сделала все таким способом…

— На самом деле, странно другое: на практике получается, что после вынесения решения суда все забывают о приемных родителях и ребенке. Осуществляется лишь формальный контроль в виде безликих отчетов. Мы не должны забывать, что за неудачными усыновлениями стоят чьи-то судьбы: судьбы детей и судьбы приемных родителей. И те факты, которые мы видим, являются индикатором, что что-то у нас не так. Почему никто не знал о судьбе Вани Скоробогатова и многих других российских детей до тех пор, пока не случилась беда? Почему нет никакого государственного контроля? Почему две крупнейшие мировые державы не могут договориться в таком важном вопросе, как защита детства.