Коронавирус: Почему на Украине 26 тыс. заболевших, а в России — 450 тысяч

5 июня Россия вплотную подошла к отметке в 450 тысяч выявленных случаев коронавирусной инфекции. Количество новых случаев составило 8726, из них 1855 — в Москве. Официальный представитель Всемирной организации здравоохранения Маргарет Харрис сообщила, что Россия в настоящий момент «показывает плато».

Впрочем, о выходе России на плато по заболеваемости говорят уже несколько недель, однако спуск с него пока так и не начался. Более того, прирост новых случаев продолжает оставаться на уровне 2%, тогда как для ослабления карантинных мер медики советуют выйти на показатель хотя бы в 1%.

Тем временем, на соседней Украине карантин продолжают ослаблять, и, по планам властей, могут и вовсе отменить 22 июня. Ведь пока что в стране только 26 тысяч подтвержденных случаев COVID-19, и, не считая недавнего всплеска, число ежедневных случаев остается в районе 500.

Украина вообще демонстрирует удивительно хорошие показатели по коронавирусу, несмотря на изначальные прогнозы о том, что система здравоохранения страны с эпидемией не справится. Население «незалежной» меньше российского примерно в 4 раза, а количество случаев COVID-19 там меньше в 17 раз.

Эти показатели лучше и чем у отказавшейся от карантина Белоруссии, где число случаев инфекции превысило 46 тысяч на 9,5 миллиона населения, и даже, к примеру, Швейцарии — 30,9 тыс. на 8,5 млн. населения.

Украинские медики объясняют такие результаты вовремя введенными карантинными мерами. Нужно отметить, что в соседней стране ограничения ввели раньше, чем в России, причем сразу в достаточно жестком варианте. Уже 18 марта в стране было приостановлено междугороднее сообщение и работа метрополитенов, закрыты рестораны и развлекательные заведения, салоны красоты и так далее. В Москве рестораны, парки, салоны красоты и магазины были закрыты только 28 марта, метро продолжало работу.

В чем-то карантин на Украине был менее строгим, чем в России. Например, там не вводили цифровые пропуски, как в Москве. С другой стороны, как рассказывают жители страны, у них не было таких проблем с масками и антисептиками, как в России. Кроме того, практически во всех крупных магазинах в больших городах были установлены диспенсеры с антисептиками для рук, чего мало даже в Москве, не говоря уже о других российских городах.

Правда, как признают медики, «украинское чудо» может быть сильно преувеличенным и объясняться банальным недостаточным тестированием населения на COVID-19.

Кандидат медицинских наук, доцент факультета управления и экономики здравоохранения Первого московского государственного медицинский университета им. Сеченова Николай Крючков полагает, что пример Украины нельзя считать показательным из-за низкого качества данных о COVID-19. Что касается России, эксперт опасается, что даже говорить о выходе на плато еще рано, просто очаги инфекции переместились из столицы в регионы.

— По темпу ежедневного прироста мы находимся примерно на 2%, и снижение идет очень медленно. За последние две с половиной недели мы спустились всего с 2,8% до 2%. Если посмотреть на европейские страны, снижение темпов распространения там происходило гораздо быстрее.

«СП»: — Но почему так происходит?

— Потому, что принимаемые у нас противоэпидемические меры недостаточны, а сейчас еще и идет их ослабление. Если вирус присутствует в популяции, без необходимых мер сам по себе он никуда не исчезнет. Такой показатель, как коэффициент распространения инфекции, хотя он и вызывает ряд вопросов, в некоторых регионах страны уже больше единицы. По задумке авторов этого показателя, он должен опуститься ниже единицы, что будет свидетельствовать о затухании эпидемии. Но пока этого не произошло.

«СП»: — Населению наоборот, кажется, что меры слишком уж жесткие, взять хотя бы московские цифровые пропуска. Получается, этого недостаточно?

— Для того чтобы эффективно бороться с эпидемией, на первом этапе необходим жесткий карантин, как в Китае или в Испании с Италией, хотя там его ввели с опозданием. Он позволяет сбить первую волну эпидемии в течение 6−8 недель.

У нас формально режим самоизоляции начался с конца марта и продлился до конца мая, то есть даже больше 8 недель. Но при этом жесткость этого режима была не столь ярко выраженной. Смысл ведь не только в том, как долго продолжается карантин, но и в том, какие именно меры предпринимаются.

К сожалению, можно констатировать, что пока мы контроля над эпидемией не добились. Нам нужно было уйти, и уйти довольно быстро, на показатели ниже 1%, но этого пока не произошло.

Австрия, Германия, часть Франции открывались только тогда, когда темпы ежедневного прироста новых случаев были около 0,5% и ниже, когда уже было понятно, что система здравоохранения справится с ситуацией. И то, после открытия Германии у них произошла небольшая вспышка в некоторых районах. Нужно быть аккуратными и обязательно мониторить ситуацию, а также проверять качество получаемых данных, чтобы принимать правильные решения.

Мы говорим о том, что вышли на плато. Но хотя в Москве действительно идет заметное снижение, в регионах, наоборот, наблюдается рост. Основной фокус необходимо перевести на регионы, которые оснащены значительно хуже Москвы. Тем более что данные, получаемые из регионов, вызывают сомнения. Поэтому, с моей точки зрения, вполне может быть, что мы находимся даже не на плато, а на медленном приросте новых случаев.

«СП»: — Украина демонстрирует очень хорошие показатели по COVID-19, в чем причина этого успеха?

— Нельзя смотреть ни на украинский, ни на белорусский опыт. Количество тестирований на миллион населения, которое проводится на Украине, совершенно недостаточно. Поэтому сравнивать ее с Москвой или крупными городами России бессмысленно.

У них такие показатели не потому, что есть какая-то особая устойчивость украинцев к этому вирусу, о чем многие сейчас любят говорить. До этого, кстати, о чем-то подобном заявляли и в Таджикистане. Дело и не в том, что им якобы достался какой-то «мягкий» вирус, а нам — тяжелый.

На самом деле это, прежде всего, связано с системой учета и мониторинга, которая эффективно не работает и, насколько можно судить, украинские власти не ставят задачу ее наладить. Поэтому показателям по Украине доверять нельзя. Думаю, это очень искаженные данные.

По Белоруссии мы видим, что с 23 апреля, то есть полтора месяца, новые случаи коронавируса ежедневно находятся в одном и том же очень узком коридоре от 800 до 950 случаев. Но такого нигде не было и при развитии эпидемии не может быть в принципе. Единственное объяснение может состоять в том, что была разнарядка сверху о том, что в день должно быть меньше тысячи случаев, и эти цифры контролируются.

«СП»: — То есть на Украине просто меньше тестируют на коронавирус?

— Все зависит от того, как именно тестировать население. Если брать анализы только у больных с симптомами — это одно дело. Если тестировать большое количество «бессимптомников» и людей в инкубационном периоде — совсем другое. Нужно смотреть количество тестов ПЦР на душу населения. В России, к примеру, этот показатель уже превысил 80 тысяч на миллион человек. Есть страны вроде Исландии, где было сделано больше 160 тысяч тестов на миллион населения, что позволило быстро купировать эпидемию. На Украине же даже по официальным данным проводится около 9 тысяч тестов на миллион человек.

А ведь массовое тестирование — очень важный фактор, особенно на начальных этапах. Достаточно посмотреть на пример Южной Кореи, где всего 11 тысяч случаев инфекции, даже несмотря на то, что там не было такого жесткого карантина, как в Китае.

Там изначально была налажена цифровая система отслеживания всех контактов зараженных с помощью мобильных телефонов. Всех людей, с которыми носитель вируса контактировал последние две недели, они также помещали на карантин. И это стало решающим для предотвращения эпидемии.

У нас такой технической возможности, особенно в регионах, не было. Поэтому остаются только полноценные региональные карантины, чтобы сбить эту ситуацию. Вирус сам себя не изживет. Надеяться, что он профильтруется через популяцию и через три месяца потеряет вирулентность, мне кажется наивным.

Не исключаю, что в разные части света попали разные модификации вируса. Но мы не знаем их свойств, поэтому списывать все на то, что мы не справились, потому что у нас особенно «злой» вирус, неправильно.