Русскую деревню отстроят из пеноблоков

Жара на территории России еще не закончилась, во многих регионах, в том числе и недалеко от Москвы, по-прежнему горят леса и под угрозой населенные пункты. Однако в тех деревнях и селах, которые пострадали от самых разрушительных пожаров 29 июля — 2 августа, вовсю готовятся к восстановительным работам.

Чтобы понять, какой же вид примет погорелая российская деревня после такого восстановления, обозреватель «СП» побеседовал с Натальей Клепиковой, главой администрации поселка Криуша Клепиковского района Рязанской области. Этот поселок 29 июля серьезно пострадал от пожара, на днях там должны начаться восстановительные работы:

«СП»: — Насколько сильно пострадал ваш поселок? Правда ли, что у вас сгорело большинство домов?

— К счастью, это не совсем так. Дело в том, что с дороги (поселок находится на пути из Рязани в Спас-Клепики) действительно картина ужасная — больше половины домов вдоль улицы погорели. Но Криуша расположена так, что и вдалеке от дороги есть множество домов. И вот они, в большинстве своем, уцелели. В результате, всего пострадало около четверти домов поселка.

«СП»: — Где сейчас живут люди из домов, пострадавших от пожара?

— Все по-разному. Кто-то устроился у родственников, кто-то живет в садовых домиках — ведь у многих имеются еще и огородные участки. Несколько человек мы устроили в больницу, которая от пожара уцелела. Снабжаем медикаментами, продуктами питания — некоторые приходят есть сюда, другим выдаем, так сказать, сухим пайком. В общем, все устраиваются понемножку, как кому удобнее. Ну и готовимся к тому, чтобы начинать восстанавливаться…

«СП»: — К вопросу о восстановлении погоревшей части поселка. Организована ли уже как-то выплата компенсаций?

— Вот сейчас мы выдаем пострадавшим своего рода «первую помощь» — по 10 тысяч рублей. Одновременно собираем документы, подсчитываем размер и вид основных компенсаций на восстановление жилья и хозяйства. Узнаем, кто будет строиться, кто будет получать компенсацию, кто еще как-то. Точный размер суммы основных компенсаций будет различаться в зависимости от того, сколько имущества погибло и какой вариант компенсации предпочтет владелец участка.

«СП»: — А какие виды помощи возможны?

— Возможны выплаты деньгами, возможны натурой — то есть постройка нового дома. Большинство, по нашим данным, выбирает пока что именно вариант с постройкой. У нас уже 6−7 августа начинают работать строители, расчищать завалы на погорелых участках, и затем будем возводить дома. Работают рязанские подрядчики, это 3 организации. Наконец, несколько семей возьмут денежную компенсацию и уедут из Криуши — мне уже говорили о таких решениях. Но их немного, большинство остается, причем чаще всего на тех же самых участках.

«СП»: — А уже известно, по какой технологии будут построены новые дома?

— Да, существует три базовых проекта. Это пеноблоки, затем блочные дома и конструкции с обкладкой кирпичом. Выбор проекта тоже будет индивидуально проводиться с каждым владельцем участка.

«СП»: — Пострадали ли какие-то общественные здания в Криуше?

— Да, у нас полностью сгорела школа, почта и магазин.

«СП»: — Что будет со школой — ведь 1 сентября начинается учебный год!

— Сейчас начальную школу мы уже смогли «пристроить» в помещении детского сада, которое уцелело. Пока что будем учиться так. Что касается старших школьников, то, видимо, придется договариваться, устраивать их в соседние школы и возить на уроки. Другого пока не придумаешь. Но новое школьное здание будет строиться, это совершенно точно.

«СП»: — А почта — она сейчас тоже не работает?

— А вот почта как раз быстрее всего сумела восстановить работу. Они сейчас разместились вот здесь, в помещении администрации. Тесновато, конечно, им — хозяйство большое — но ничего, потихоньку уже начали работать.

Криуша — село уже достаточно современное, можно сказать — «модернизированное»: и до пожара изрядная его часть была каменной. Однако, как бы то ни было, отсутствие среди предлагаемых вариантов восстановления домов в Криуше традиционного для сельской России бревенчатого сруба — вещь достаточно символическая. Пожалуй, пожары-2010 — это первое общенациональное бедствие, при восстановлении после которого не будет применяться традиционная, наработанная веками российской истории, строительная технология.

С древности вплоть до 1940−1950-х годов деревянные срубы были наиболее простым, быстрым и дешевым способом восстановления почти любых поселений после пожаров. В допетровское время, когда локальные пожары в Москве были делом рутинным, а раз в несколько десятилетий столица сгорала полностью, возле стен Земляного города существовал специальный торг — «Скородом», напоминающий нынешние строительные рынки Подмосковья, только в куда большем масштабе. Там можно было за один день купить дом в виде сруба и нанять бригаду, которая монтировала этот дом на местности.

В Москве, конечно, подобных домов деревенского образца не строят уже полтора столетия, но в остальных частях средней и северной России деревни и села вплоть до позднесоветских времен восстанавливали в дереве: быстро, удобно, недорого.

Сейчас, однако, времена изменились, и на наших глазах традиционное для России деревянное домостроение уходит в прошлое. «Сейчас на рынке бревенчатые дома — это признак премиум-класса, стилизованного под русскую или североевропейскую этнику, — рассказывал „СП“ архитектор Дмитрий Львов. — Кроме того, практически всё, что есть — это дорогая продукция из Финляндии и Канады». Причина этого, по словам Львова, заключается в том, что по современным строительным нормативам, в строительстве можно применять фактически только оцилиндрованные бревна.

«Дело в том, что сейчас дерево положено пропитывать от пожара. Традиционный для России нецилиндрованный сруб приходится пропитывать отдельно — это тяжелая и дорогая операция, за которую строители не любят браться. А финские или канадские оцилиндрованные бревна пропитаны уже на заводе, у них стандартные размеры, поэтому с ними работать куда легче», — отметил Львов.

Еще одно обстоятельство, убивающее традиционный способ восстановления деревень после пожаров — то, что лес сейчас, по большей части, находится в руках тех или иных частных владельцев либо арендаторов, которые при этом никак не связаны с населением. Если помещики старых времен — владельцы леса — чаще всего разрешали крестьянам порубку строевого леса после пожара (по тому простому основанию, что крестьяне — не только «холопы», но и соседи, а стихия общая на всех), то нынешним лесопользователям никакого резона благодетельствовать нет. Значит, нет и бесплатного леса, и даже льготных цен на порубку. А при таких условиях пеноблоки становятся более эффективными.

После пожаров нынешнего года изменится не только внешний облик деревень — может измениться и сам ландшафт средней России. Так, уже сейчас в Воронежской области массово распахивают противопожарные рвы и просеки, расчищают полосы вокруг деревень и дачных поселков. Безопасность, как это почувствовали на себе все россияне, оказывается дороже, чем эстетика. И как бы ни обернулась ситуация, сельская Россия после 2010 года уже никогда не будет прежней. Будет ли она лучше?

Фото *