Через пару лет семя мертвых советских быков окончательно иссякнет

И начнется новая эпоха — эпоха России без сельского хозяйства

130

Когда-то племенные животноводческие хозяйства Тульской области цвели и пахли. Запах, на городской нос, специфический - но для людей, живших и работавших вокруг племзаводов и инкубаторов, это был запах жизни. Тогда — в 50-е, 70-е и даже 80-е — государство поддерживало такие хозяйства дотациями и мощным заказом. Вокруг подобных учреждений строились целые поселки с детскими садами и даже многоквартирными домами. У людей была работа и пресловутая советская надежда на будущее.

Сегодня же — например, в ОАО «Тульское по племенной работе», что совсем недалеко от облцентра, в поселке Сергиевское — аж с 2005 года имеется всего один бык-осеменитель, да и тот лишь на вывеске. А вообще-то никаких живых животных на племзаводе давно нет. А есть полуразвалившиеся строения, большая «стратегического» вида проходная с дамой-сторожем, дырявый забор. На днях пронесся был ураган, так что не было даже света.

Хозяйство, несмотря на отсутствие быков, всё-таки продолжает функционировать — благодаря чудо-хранилищу, на котором по сей день висит замок. Под замком — драгоценное семя ушедших в небытие советских быков. Семя держат в специальных азотных термосах, жидкий азот для которых возят из расположенного неподалеку города Щекино с его могучим азотным комбинатом.

Быки умерли, но семя живет — хотя уже и не всякий сорт этого продукта удается продать. Как рассказала «СП» бухгалтер предприятия Оксана, только в этом году хозяйство списало семени на 2 млн рублей. «Такое качество стало уже никому не нужно — по породным, по генетическим признакам. — говорит Оксана. — Думали предложить семя в медицину — никто не покупает. А вообще семени в хранилище осталось года на три».

Иными словами, хозяйство может еще три года спокойно работать. Но спокойной работы не ожидается: уже не за горами объявленная приватизация племзавода. В активе предприятия — крупный участок земли, запас бычьего семени (на 3 года, исходя из нынешней годовой выручки в 4 млн рублей — стало быть, миллионов на 12) и полуразвалившиеся постройки. В пассиве — долг перед государством еще с начала 2000-х годов в размере почти 5 млн. Цену предприятия, как говорит Оксана, назначат государственные оценщики — по прикидкам, это может быть миллионов 20.

— Сами понимаете — восстановить здесь хозяйство почти невозможно, — Оксана не говорит впрямую, что предприятие будут продавать именно как землю, но другой возможности логически не остается. — Здесь разрушены постройки, здесь нет воды, иногда не бывает света. Чтобы всё это восстановить, нужны дикие вложения, кроме государства, этого никто не сделает, а государство от нас теперь отказывается.

— Тут сколько ни рассказывай, ни пиши — а получается сказка не про быка, а про мужика, — резюмирует бойкая, но подозрительная замдиректора хозяйства Галина Елисеева. Она наотрез отказывается пустить журналистов в «стратегический» склад бычьего семени без уехавшего в отпуск директора — сказывается советская закалка.

Всего же из сотен работавших в хозяйстве человек на тульском племзаводе осталось ровно 10 штатных единиц.

Это директор, замдиректора — она же зоотехник, бухгалтер, двое водителей — развозчик семени и доставщик азота, двое электриков и сразу трое сторожей. Трое — не от того, что предприятие слишком стратегическое, а потому что так распорядился директор.

Водитель говорит, что раза три в месяц сперму быков развозят по хозяйствам, которые сделали заказ. Средняя зарплата у 10 сотрудников завода — по 10 тысяч рублей на брата в месяц. Директор получает больше всего, около 20 тысяч.

От роскоши прежних лет остался выгоревший плакат горбачевских времен: «Ускорение развития агропромышленного комплекса — наша общая задача» да выложенная из кирпича надпись «Спартак» на складе семени. Хорошо, что 30 лет назад никто не выложил из кирпича «…чемпион» — сейчас это смотрелось бы жалко. Сотрудники племзавода совсем не по-спартаковски ждут милости победителя конкурса — оставят юридическое лицо или придется идти на улицу?..

Запустение и на другом предприятии, подлежащем приватизации в ближайшее время — Киреевской инкубаторно-птицеводческой станции. Внутренности небольшой кирпичной постройки напоминают корабль, прошедший Бермудский треугольник: тишина, пустые инкубаторы, в комнатах столы с недоеденной закуской и недопитыми бутылками. В одной из пустых комнат на голом полу в клетке верещит перепелка. Птица мечется в загончике и напоминает, скорее, домашнего хомячка.

На крики перепелки и журналистов откуда-то сверху спускается заспанный директор — Юрий Зубарев, босой и с помятым лицом. — Почему у вас так пусто? — Сезон в июне закончился. После июня цыплят никто не берет, да и до того брали неохотно. Бабушек в деревнях всё меньше, сами деревни разваливаются, кто их будет растить?

Цена цыпленка — 50 рублей, а курица в магазине — 100. Так что растить нерентабельно, корм получается слишком дорогой. Раньше — брали. Юрий Михайлович работает здесь уже 16 лет. Прежде можно было разжиться халявным кормом, — поясняет он, — а в магазинах мало что было, вот и брали. Сейчас же времена изменились…

В хозяйстве работает 5 человек — это в сезон. Директор, бухгалтер, водитель и две работницы. Раньше в области было 16 таких хозяйств, осталось 4.

В отличие от сотрудников Тульского племзавода, Зубарев видит для себя и своих людей кое-какие перспективы. «Да я сам его куплю, наш инкубатор», — он говорит довольно уверенно, хотя цены, которую назначит государство, пока не знает.

— Так ведь станция нерентабельна? — А это уж я знаю, как сделать рентабельной. — А почему сейчас не делаете? — Не хочу, ведь нужны вложения, а вкладываться я буду, если буду собственником. Бизнес-план уже есть: сделать так, чтобы хозяйство работало не только 3 месяца в году. Например, автостоянка… Тут, видимо, начинается коммерческая тайна, и Зубарев быстро осекается.

Приватизация целого ряда еще остававшихся в госсобственности предприятий намечена на ближайшие годы. Новую волну «разгосударствления» поддерживает, в том числе, и президент Медведев. За это президента, как известно, хвалят либеральные эксперты и ругают государственники, противопоставляющие либерализации нынешнего главы государства патернализм главы прошлого.

Однако на деле оказывается, что никакой «приватизации стратегических сельскохозяйственных активов», подрубающей на корню российское сельское хозяйство, попросту нет. Есть сбрасываемые с госбаланса по остаточной стоимости юридические лица, уже давно не способные к самостоятельному экономическому существованию. А может быть, и изначально не приспособленных для рыночных условий. Подкосил эти хозяйства вовсе не Медведев. И, как это ни странно, не Ельцин: так совпало, что крах племенных заводов и тому подобных коренных для нашего агропроома предприятий наступил в патриотическую путинскую эпоху. Можно спорить, совпадение ли это или плоды сознательной политики — но факт налицо: советская сельхозиндустрия лишилась жизни именно в президентство Владимира Путина.

Что касается будущего этих предприятий — то оно туманно. Видимо, лучшее, что нынешняя экономика может предложить осколкам советского агропрома — это «диверсификация», как планирует сделать будущий хозяин Киреевского инкубатора: круглогодичный магазин или автостоянка для заработка и три месяца в году цыплята «для души». А в худшем случае племенные и семенные предприятия станут добычей риэлторов.

А через пару-тройку лет семя мертвых советских быков окончательно иссякнет. И начнется новая эпоха — эпоха России без сельского хозяйства.

Фото авторов