Бестолковость «красного маршала» едва не погубила Ленинград

70 лет назад, 8 сентября 1941 года, началась блокада Ленинграда, длившаяся 872 дня и унесшая жизни сотен тысяч людей. С тех пор и до наших дней среди военных специалистов и историков не утихают споры о том, насколько неизбежным было блокирование города и какие возможности для предотвращения такого исхода оказались упущенными.

Немцам помогли финны

В соответствии с планом «Барбаросса» главной ударной силой для захвата Ленинграда была определена 4-я танковая группа под командованием генерала Гепнера. За первые 18 дней наступления она с боями прошла более 600 километров (с темпом 30−35 км в сутки), форсировала реки Западная Двина и Великая. 5−6 июля войска противника заняли Остров, а 9 июля — Псков, находящийся в 280 километрах от Ленинграда. От Пскова самый короткий путь к Ленинграду — по Киевскому шоссе, идущему через Лугу. Но здесь фашистов встречала мощная линия обороны. Предвидя такое развитие событий, командующий Ленинградским военным округом генерал-лейтенант М. Попов еще 23 июня отдал распоряжение о начале работ по созданию дополнительного рубежа обороны на псковском направлении в районе Луги. 19 июля, к моменту выхода передовых немецких частей, Лужский оборонительный рубеж был хорошо подготовлен в инженерном отношении: построены оборонительные сооружения протяжённостью 175 километров, общая глубина обороны составляла 10—15 километров.

У Лужского укрепленного района танкисты Гепнера впервые вынуждены были остановить наступление. Командование Ленинградского фронта воспользовалось задержкой врага, ожидавшего подкрепления и подготовилось к встрече с противником, использовав, в том числе, тяжёлые танки КВ-1 и КВ-2, только что выпущенные Кировским заводом. Только в 1941 году на этом заводе было построено более 700 танков, которые Ставка разрешила оставить в городе для его обороны. За это же время было выпущено 480 бронемашин и 58 бронепоездов, многие из которых вооружили мощными корабельными орудиями.

По мнению некоторых историков, события под Ленинградом развивались бы совсем в ином ключе, не помоги в этот момент фашистской Германии Финляндия. Финская армия начала наступление на Ленинград на Карельском перешейке. К началу сентября финны перешли старую советско-финскую границу на перешейке и вторглись на нашу территорию на глубину до 20 км. Возможно, они продвинулись бы и дальше, но были остановлены на рубеже Карельского укрепрайона.

4 сентября 1941 года, в ставку Маннергейма в Миккели был направлен начальник главного штаба вооруженных сил Германии генерал Йодль. Но ему не удалось добиться от союзников дополнительной активности в наступлении на Ленинград. Вместо этого Маннергейм нанес удар на севере Ладоги, перерезав Кировскую железную дорогу и Беломоро-Балтийский канал в районе Онежского озера и блокировав тем самым маршрут для поставок в Ленинград грузов. Связь Ленинграда с остальной страной через территории, оккупированные Финляндией, была восстановлена лишь летом 1944 года.

Одновременно немцы сами пробились сквозь болота на ленинградском направлении. 8 сентября войска группы армий «Север» захватили город Шлиссельбург (Петрокрепость). С этого дня началась полная блокада.

Переговоры по прямому проводу

Немало военных историков в катастрофическом развитии событий под Ленинградом винят Клима Ворошилова. Назначенный 10 июля 1941 года главнокомандующим войсками Северо-Западного направления, маршал-кавалерист, герой гражданской войны Ворошилов так и не сумел организовать боевые действия в новых условиях, с применением новейшей техники. Это убедительно подтверждают хранящиеся в личном архиве Сталина ленты переговоров по прямому проводу между Ставкой и штабом обороны Ленинграда. Вот наиболее интересные выдержки.

22 августа Верховный Главнокомандующий впервые вызвал К.Ворошилова и А. Жданова на переговоры по прямому проводу.

«Сталин: Вы создали Военный совет Ленинграда. Вы должны понимать, что создавать военные советы может только правительство или по его поручению Ставка… Второе. В Военный совет Ленинграда не вошли ни Ворошилов, ни Жданов. Это неправильно. И даже вредно политически. … Словно Жданов и Ворошилов не верят в оборону Ленинграда… Это дело надо исправить. Третье. В своем приказе … вы ввели выборность батальонных командиров. Это неправильно организационно и вредно политически. Это тоже надо выправить. Четвертое. По вашему приказу… выходит, что оборона Ленинграда ограничивается созданием рабочих батальонов, вооруженных более или менее слабо, без специальной артиллерийской обороны. Такую оборону нельзя признать удовлетворительной, если иметь в виду, что у немцев имеется артиллерия. Мы думаем, что оборона Ленинграда должна быть прежде всего артиллерийской обороной. Надо занять все возвышенности в районе Пулково и других районах, выставить там серьезную артиллерийскую оборону, имея в виду морские пушки… Без такой базы рабочие батальоны будут перебиты.

Ворошилов: Из всего сказанного мы видим, что по нашей вине произошло большое недоразумение. Первое. Создание Совета обороны Ленинграда ни в коем случае не исключает, а лишь дополняет общую организацию обороны… Второе. Ворошилов и Жданов являются ответственными в первую очередь за всю оборону Ленинграда. Третье. Военный совет обороны Ленинграда мы понимали как сугубо вспомогательный орган общей военной обороны Ленинграда. Четвертое. Нам казалось, что будет легче создать прочную защиту Ленинграда путем специальной организации рабочей общественности в военные отряды. Пятое. Ленинград имеет специальную укрепленную полосу, которая начинается у Капорского залива и идет южнее Красногвардейска…

Сталин: Существование под Ленинградом укрепленной полосы нам известно. Не от вас, конечно, а по другим источникам. … Но эта укрепленная полоса, кажется, уже прорвана немцами в районе Красногвардейска, поэтому Ставка так остро ставит вопрос об обороне Ленинграда…

Что касается поставленных мной вопросов, то вы ни на один не ответили толком… У нас нет гарантии, что вы опять не надумаете чего-либо такого, что не укладывается в рамки нормальных взаимоотношений… Мы никогда не знали о ваших планах и начинаниях, мы всегда случайно узнаем о том, что что-то наметили, что-то спланировали, а потом получилась прореха. Мы с этим мириться также не можем. Вы не дети и знаете хорошо, что в прощении не нуждаетесь… Вы неорганизованные люди и не чувствуете ответственности за свои действия, ввиду чего действуете, как на изолированном острове, ни с кем не считаясь…

Ворошилов: Организуя Военный совет обороны Ленинграда, мы не только не думали нарушать нормы порядка и законы, но и вообще не предполагали, что это может послужить поводом для таких заключений, которые мы только что выслушали. Это наше решение не публиковалось, а приказом оно издано как совершенно секретное. Второе. По вопросу о выборах мы поступили, может быть, неправильно, но на основании печального опыта наших дней, когда не только в рабочих дивизиях, но в отдельных случаях и в нормальных дивизиях командиры разбегались, а бойцы выбирали себе командиров… Третье. Ворошилов и Жданов, как мы уже сообщили, не вошли в Совет обороны Ленинграда потому, что осуществляют общее руководство обороной. Четвертое. Что касается вашего замечания о том, что мы можем еще что-либо такое надумать, что не укладывается в рамки нормальных взаимоотношений, то мы, Ворошилов и Жданов, не совсем понимаем, в чем нас упрекают…

Сталин: Не нужно прикидываться наивными. Прочтите ленту и поймете, в чем вас обвиняют. Немедленно отмените выборное начало в батальонах, ибо оно может погубить всю армию. Выборный командир безвластен, ибо в случае нажима на избирателей его мигом переизберут. Нам нужны, как известно, полновластные командиры. Стоит ввести выборность в рабочих батальонах — это сразу же распространится на всю армию, как зараза. Жданов и Ворошилов, потрудитесь войти в Военный совет обороны Ленинграда. Ленинград не Череповец и не Вологда. Это вторая столица нашей страны. Военный совет обороны Ленинграда не вспомогательный орган, а руководящий орган обороны Ленинграда. Представьте конкретный план обороны Ленинграда. Будет ли у вас кроме основной укрепленной линии создана и другая, более узкая укрепленная линия? Если будет, то каким образом?

Ворошилов: Избирательное начало будет отменено. Ворошилов и Жданов в Совет обороны Ленинграда войдут. Более узкой полосы обороны пока еще не создано, но она создается…

Сталин: Возможно, что Северный фронт разделим на две части — на Карельскую часть от Ладоги и до Мурманска со своим фронтовым командованием и южную часть — собственно ленинградскую, которую следует назвать Ленинградским фронтом. Мотивы известны. После занятия финнами северных берегов Ладоги управлять северной частью Северного фронта из Ленинграда невозможно. Обсудите этот вопрос, дайте свои соображения. Все".

Однако Ворошилов решительных мер не принял. И даже, судя по всему, ничуть не изменил стиль своего поведения. Сталин откомандировал в Ленинград Молотова, чтобы тот разобрался в обстановке. Вскоре Верховный Главнокомандующий направил своему посланцу шифровку: «Совершенно секретно. Шифром. Молотову. Только что сообщили, что Тосно взят противником. Если так будет продолжаться, то Ленинград будет сдан идиотски глупо… Что делают Попов (командующий Ленинградским фронтом. — С.Т.) и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности… Откуда у них такая бездна пассивности и деревенской покорности судьбе? Что за люди?! Я их не пойму! В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации… Почему эти технические средства не действуют?.. Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против немцев без этих технических средств?! Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке? Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем собственно занят Ворошилов? В чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования. Сталин. 29.08.41 г.».

Ответ: «Совершенно секретно. Шифром. Товарищу Сталину. Сообщаю: 1. По приезде в Ленинград на совещании с Ворошиловым, Ждановым и членами Военного совета Ленинградского фронта, секретарями обкома и горкома подвергли резкой критике ошибки, допущенные Ворошиловым и Ждановым… 2. В течение первого дня при помощи приехавших с нами товарищей мы занимались приведением в ясность дел в отношении имеющихся здесь артиллерии и авиации, возможной помощи со стороны моряков, особенно по морской артиллерии, вопросами эвакуации, выселения 91 тысячи финнов и 5 тысяч немцев, а также вопросами продовольственного снабжения Ленинграда. По этим вопросам подробнее сообщим отдельно. 3. Мероприятия по созданию особого типа оборонительного рубежа на основе танков и броневиков к востоку от Красногвардейска сумеем представить 29 августа. Молотов. Маленков. 3.00 29.08.41 г.».

«Совершенно секретно. Шифром. Ворошилову, Жданову. Нас возмущает ваше поведение, выражающееся в том, что вы сообщаете нам только лишь о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не сообщаете о том, какие же вами предприняты меры для того, чтобы перестать, наконец, терять города и станции. Так же безобразно вы сообщили о потере Шлиссельбурга. Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград?! Куда девались танки КВ? Где вы их расставили? Почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ, как у вас? Ведь ни один фронт не имеет того количества КВ, какое имеется у вас. Чем занята ваша авиация? Почему она не поддерживает действия наших войск?.. Мы требуем от вас, чтобы вы в день два-три раза информировали нас о положении на фронте и принимаемых вами мерах. 9.09.41 г. Сталин. Берия».

Но Ворошилов и на этот раз не отреагировал. Тогда последовала следующая секретная депеша: «Совершенно секретно. Ворошилову. Приезжай в Москву. 13.09.41 г. Сталин».

«Мягкая» экзекуция

Понятно, что Климент Ефремович возвращался в Москву в ожидании жестоких репрессий. Действительно, любого другого в такой ситуации ожидал бы расстрел. Но Сталин, видимо, не решился стереть в порошок легендарную личность, воспетую в советских песнях, являющуюся синонимом могущества Красной Армии. Ворошилову была предоставлена возможность реабилитироваться на другой должности. Но «красный маршал» оказался не способен к решению боевых задач в моторизованной войне.

1 апреля 1942 года Сталин подписал постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О работе т. Ворошилова». В нем отмечалось: «В начале войны с Германией тов. Ворошилов был назначен главнокомандующим Северо-Западным направлением, имеющим своею главною задачей защиту Ленинграда. Тов. Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда. Государственный Комитет Обороны отозвал т. Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу.

Ввиду просьбы т. Ворошилова он был откомандирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца. Однако пребывание т. Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов.

Желая еще раз дать возможность т. Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП (б) предложил т. Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но т. Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то, что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет проваливаться на этом деле.

Ввиду всего изложенного ЦК ВКП (б) постановляет:

1. Признать, что т. Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.

2. Направить т. Ворошилова на тыловую военную работу".

При этом нужно сказать, Климент Ефремович остался членом ГКО и Ставки. Словом, отделался легким испугом. Однако ошибки, которые он совершил, руководя обороной Ленинграда, не сумел полностью исправить даже прибывший туда ему на смену Г. Жуков. Ленинград был обречен на жесточайшую блокаду.