Жизнь или кошелек! Со ста миллионами рублей

В беспрецедентную сумму оценил Мосгорсуд выход на свободу тяжелобольной предпринимательницы Натальи Гулевич, которая уже более 10 месяцев содержится в следственном изоляторе Матросская тишина по обвинению в мошенничестве.

Родственники 50-летней женщины должны собрать и до 7 ноября перечислить на расчетный счет суда 100 миллионов рублей. Учитывая, что впереди три дня выходных, и на поиски денег для запредельного залога у них остается всего один день, задача выглядит вообще нереальной. А значит Гулевич, скорей всего, останется в тюрьме, что вполне может обернуться таким же печальным исходом, как и в случае с юристом Сергеем Магницким и предпринимательницей Верой Трифоновой. Хотя тот же Мосгорсуд признал продление срока ее ареста незаконным.

Муж обвиняемой Валерий Гулевич в недоумении: как можно издеваться над здравым смыслом, принимая такое решение?

«Во-первых, 100 миллионов рублей залога — это, наверное, впервые в российской судебной практике, — цитирует мужчину „Радио Cвобода“. —  Во-вторых, для того, чтобы я внес эти 100 миллионов, суд отвел по сути всего пять часов времени. Почему? Мне на руки не дали ни кассационного определения, ни реквизитов суда. Эти данные мне предоставят 3 ноября в 11 часов, а 7 ноября нужно внести 100 миллионов. При этом 4−6 ноября — праздники, ничего не работает. Выходит, что уже до 18 часов 3 ноября я должен найти эти 100 миллионов и внести их на расчетный счет Мосгорсуда».

По словам Гулевича, он просил через адвокатов назначить залог в три миллиона:

«Даже заложив квартиру, машину, я смогу собрать от силы 10−15% от этой суммы. Ведь я — военный пенсионер, моя пенсия 11 тысяч рублей».

Заложить или продать часть семейного бизнеса, тоже не получится — от него фактически ничего не осталось. Его прибрал к рукам тот самый банк, который, собственно, и засадил Наталью Гулевич за решетку.

Бизнес Гулевич был связан с недвижимостью — она являлась генеральным директором ЗАО «Статус» и распоряжалась комплексом зданий на Садовнической набережной, сдавая их в аренду. Но в июне 2010 года против предпринимательницы возбуждают уголовное дело: женщину обвинили в махинациях с кредитом в 26,5 млн долларов, взятым в одном из московских банков, который она якобы не смогла погасить.

Сама же она утверждает, что большую часть кредита — около 24 млн долл. — она погасила, а ее уголовное преследование было умышленно инициировано банком для того, чтобы отобрать ее прибыльный бизнес (так в итоге и получилось).

Уже более 10 месяцев обвиняемую держат под стражей, и за это время здоровье ее резко ухудшилось. Более того, ее жизнь во многом зависит от того, получит ли она квалифицированную медицинскую помощь в самое ближайшее время. У женщины выявлено несколько серьезных заболеваний в прогрессирующей форме: у нее не работает мочевой пузырь, из-за чего она не может обходиться без катетера, кроме того по жизненным показаниям ей сделали операцию по удалению матки и придатков.

По словам Валерия Борщева, главы Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы, правозащитники сейчас особенно опасаются за жизнь троих арестантов, содержащихся в московских следственных изоляторах:

«В настоящее время у нас есть три приоритетных умирающих больных — Владимир Орлов, Наталья Гулевич, Станислав Канкия» (цитата по РИА «Новости»).

Следствие, однако, продолжает упорно настаивать на том, что обвиняемая «симулирует болезнь».

Дело Натальи Гулевич успело дойти и до Европейского суда по правам человек. И Страсбург на информацию о содержание в российской тюрьме тяжелобольного человека отреагировал моментально: защита предпринимательницы направила материалы 5 октября, а уже 7 октября ЕСПЧ обязал правительство РФ дать отчет, почему это вообще стало возможным. Почему обвиняемую в экономическом преступлении взяли под стражу после вступления в силу президентских поправок.

«Почему это произошло? А потому, что у нас такое вот правосудие: оно, грубо говоря, смотрит в книгу, в УПК, а видит — фигу, — рассуждает адвокат Анна Ставицкая, представляющая интересы Натальи Гулевич. —  Такое впечатление, будто у нас с судьями разные уголовно-процессуальные кодексы: у нас — один, где есть эти президентские поправки, а у них — другой. Я бы даже сказала, что они придумывают совершенно противозаконные формулировки, для того чтобы дело Гулевич не было связано с предпринимательской деятельностью. Она же была генеральным директором закрытого акционерного общества и как гендиректор ЗАО получила кредит в „Номос-банке“, и вот эти ее действия считают мошенническими, потому что она, якобы беря кредит, уже заранее не хотела его отдавать. Даже не юрист понимает, что такие действия лежат в сфере предпринимательской, а вот суд считает, что нет. И никак не обосновывает свою позицию».

"СП": — Как бы вы прокомментировали решение Мосгорсуда о назначении залога в 100 млн рублей?

— Думаю, что судьи, когда принимали такое решение, прекрасно отдавали себе отчет (а не отдавать себе отчет они просто не могли): внесение залога такого размера, да еще за короткий промежуток времени, нереально. Ведь, по сути, собрать такую сумму необходимо всего за один день. И даже если бросить клич (как было по делу Алексаняна) и найдутся добрые люди, которые захотят помочь Гулевич, они не смогут этого сделать. Снятие таких сумм — это очень длительные банковские операции, а банки в выходные не работают. У самой же Гулевич такой суммы нет. Суд якобы продемонстрировал свою либеральность, мы, мол, готовы изменить меру пресечения больному человеку, но при условии: внесите сумму в 100 миллионов рублей за один день. Они изменяют меру пресечения, но сами понимают, что реально ничего не изменится: реально внести такой залог в такие сроки — невозможно. Это, я считаю, издевательство.

«СП»: — А чем суд мотивировал такую сумму?

— Суд огласил только резулятивную часть решения. Но предполагаю, что он исходил из ущерба, который вменяется Гулевич — фактически 600 млн рублей. Мол, залог в 100 млн здесь в самый раз. Правда, они почему-то забывают, что Гулевич пока только обвиняемая, ее виновность никоим образом не доказана. Само обвинение — сомнительное, и в принципе, достаточно многим, очевидно, что уголовное преследование в отношении Гулевич было инициировано для того, чтобы просто рейдерски захватить ее бизнес. Что, собственно говоря, и произошло. Но суд, естественно, это не волнует. Он видит сумму ущерба в 600 млн рублей и не собирается никуда особенно вникать. Что женщина фактически погибает в тюрьме, никого не волнует.

«СП»: — Каково на сегодняшний день состояние ее здоровья? Как она содержится?

— Состояние здоровья у нее очень плохое. Дошло до того, что ей удалили матку. Если бы она имела возможность получать правильное лечение, до этого бы не дошло. Но в тюрьме довели до того, что у нее возникло сильнейшее кровотечение, и женщину пришлось спасать врачам Боткинской больницы. Но это не все. В марте 2011 года у нее отказал мочевой пузырь и до настоящего времени не установили почему. Ей просто тупо поставили катетер для вывода жидкости из организма. А вы даже не можете себе представить, какие условия в тюрьме, какая там антисанитария. А катетер необходимо содержать в стерильной чистоте. И знаете, что ей предлагают? Предлагают промывать водой из-под крана. К чему это может привести? К инфицированию всего организма и сепсису, к тому же, катетер не должен ставиться более чем на три недели, а здесь прошло почти 9 месяцев.

«СП»: — Получается, что трагедии Магницкого и Трифоновой ничему не научили?

— У меня создается впечатление, что судьи вообще зомби. Вот, понимаете, вышли они после суда, у одной на губах такая саркастическая улыбочка, мол, «хотели залог — вот получите». А ведь Гулевич никого не убила, не изувечила. Но это они не принимают во внимание. Для меня их мозг — это что-то совершенно непонятное. Я их даже меньше понимаю, чем какую-нибудь квантовую физику, потому что в квантовой физике, если ее изучить, понять, что-то, наверное, можно. А здесь это ведь даже не поддается никакой логике.

«СП»: — А есть шанс снизить сумму залога?

— Теоретически он есть. Но тут правило такое: право-то ты имеешь, но кто же тебе его даст. Так что мы можем просить все что угодно. Но какое решение они примут, это известно только им. Но если даже такое ходатайство мы внесем, оно не будет рассмотрено до 7 ноября. Потому что 3 ноября — короткий день, а 7 ноября — тот срок, когда должен быть внесен залог. Так что фактически это ходатайство никто не успеет рассмотреть. Поэтому 7 ноября либо будет внесен залог и Гулевич будет отпущена из-под стражи, либо залог не будет внесен — и тогда будет рассматриваться вопрос о продлении срока содержания под стражей.

«СП»: — Можете назвать фамилию судьи, который назначил 100 млн рублей залога?

— Судья Петр Штундер. Он — председательствующий, были еще двое, но их фамилии я не помню.

Самый крупный залог до настоящего времени — 55 млн рублей — был внесен 28 октября 2011 года в Останкинский суд Москвы за бывшего первого заместителя гендиректора Третьяковской галереи Олега Беликова, напоминает «Коммерсантъ». Он обвиняется в хищении 87 млн руб. в бытность руководителем ГУП «Генеральная дирекция Западного административного округа».

50 млн руб. залога было внесено 2 октября 2008 года по решению Верховного суда за освобождение главы компании «Ваш финансовый попечитель» Василия Бойко, который обвиняется в хищении земель в Рузском районе Подмосковья. Следствие по его делу продолжается.

Под такой же залог в декабре 2008 года Мосгорсуд отпустил ныне покойного бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна, обвинявшегося в хищении и отмывании денег.

14 февраля 2011 года совладелец «Макси-Групп» Николай Максимов, задержанный по обвинению в злоупотреблении полномочиями, заплатил за свое освобождение Чкаловскому районному суду Екатеринбурга 50 млн руб. Расследование против него продолжается.

За 45 млн руб. залога 30 ноября 2009 года Тверской суд Москвы освободил из-под стражи гендиректора ООО «Лизинговая компания „Дело“» Дмитрия Пака, арестованного по подозрению в хищении 72 млн долл. у казахского БТА-банка.