«Фурсенко обещал 27 тыс. Я получаю 14. Так и надо?»

Министр образования и науки России Андрей Фурсенко не собирается в отставку до мая 2012 года, однако считает, что возглавляемому им ведомству необходимо кадровое обновление. Об этом министр сообщил в ходе последней онлайн-конференции.

— Я точно понимаю одну вещь: до мая 2012 года, если не будет принято какое-то другое решение, министерство должно эффективно работать в том виде, в котором оно сегодня есть. Я уверен, что мы справимся с этой задачей, — обнадежил Фурсенко.

По его словам, министерству необходима определенная кадровая рокировка. — Смены нужны не только для того, чтобы публика была удовлетворена, но и для того, чтобы возникали новые люди, которые бы приходили с новыми идеями. Либо должна быть полностью перекомпонована схема министерства, — сказал министр.

— В зависимости от того, какое решение будет принято премьером, президентом, я буду принимать решение, откликаться, — отметил Фурсенко, добавив, что окончательное решение будет принимать не он.

— Зачем Фурсенко «новые люди с новыми идеями»? — недоумевает школьный учитель из Петербурга Константин Белов, координатор Гражданской инициативы за бесплатное среднее образование, — уже существующие люди хотят работать и развиваться в своей профессии. Но при Фурсенко развиваться стало невозможным — управляют образованием менеджеры, а не педагоги. Везде стандартизация, постоянно выдумываются новые идеи, и надо же, все удачные: на год, на два, потом изобретают новую игрушку. Стандартизация — это фикция, придуманная чиновниками, дабы оправдать свою необходимость. Учителя в этом уверены, но говорим мы об этом друг другу, вслух боятся сказать, потому что методисты и менеджеры от образования тут же обвинят сказавшего в неграмотности.

Фурсенко, (а до него Филлипов) постоянно говорят о том что «школа должна готовить к реальной жизни, а не просто давать знания». На деле это превращается в отход от академических базовых дисциплин, школа превращается в балаган. Вообще говоря, меня больше всего сейчас волнует вопрос: если власть отрапортовала о повышении средней зарплаты учителя в Санкт-Петербурге с 23 до 27 тыс.руб., почему я получаю 14?

«СП»: — Но ведь введена новая система надбавок к учительским зарплатам.

— По ней учитель должен сам подсчитать баллы, затем руководство будет решать, какие ему баллы снять. От количества баллов зависит надбавка. На количество баллов влияет «коэффициент сложности предмета» — весьма сомнительная категория. Впрочем, в этой системе доплат все категории сомнительны, и, я бы сказал, унизительны.

Существовавшая прежде необъективная процедура аттестации учителей стала ещё более необъективной. Нет никаких стимулов к серьезной научно-методической работе учителей, скорее наоборот: учителя затюканы писанием ненужной документации. В частности, должны собирать сведения о гражданстве ребенка, сроке регистрации, и даже рассылать уведомление о просроченной регистрации. Какое это имеет отношение к образованию?

Андрей Пуговкин, доктор биологических наук, пресс-секретарь Санкт-Петербургского Союза учёных:

— Андрей Фурсенко — способный и квалифицированный менеджер в области научных исследований. Он один из немногих людей, которые знают, как можно с помощью науки реально зарабатывать деньги. Это, к сожалению, полностью противоречит тем традициям, которые сложились в данной сфере. Руководители учреждений академии наук отвергают и саботируют то, что предлагает Фурсенко и его единомышленники. С другой стороны, он никогда не занимался проблемами образования. И у меня складывается впечатление, что они его не очень сильно интересуют. Будучи достаточно последовательным и упорным в вещах, в которых он действительно хорошо разбирается, то есть, в организации научных исследований, он проявляет непоследовательность, иногда граничащую с беспринципностью, в том, что касается реформы образования в стране. Последствия этого катастрофические, поскольку в стране уничтожена нормальная система среднего образования, свернута система высшего образования и выхода из этого положения просто не видно. На глазах чудовищно падает уровень подготовки выпускников средних школ, так же падает уровень подготовки студентов вузов, учебные программы выхолащиваются и сокращаются, проводится совершенно необоснованное сокращение кадров преподавателей, которых на самом деле всегда не хватало в высшей и средней школе. Если дальше так пойдет, то восстанавливать эту систему придется заново, с нуля.

«СП»: — Как вам идея разделить министерство образования и науки на два профильных?

— Тут возможны два подхода, вообще говоря, это вопрос технический. В советские годы наука и образование были разделены. Фурсенко был бы хорошим министром науки, а министром образования следует назначить человека, который много лет с этим образованием профессионально связан, кто в нем разбирается, такие люди во главе минобразования в девяностых годах были. Это академики Ягодин, Днепров, Фортов… Если министерство на науку и образование не разделять, то его должен возглавить человек, который разбирается и в том, и в другом. И который умеет последовательно, политически продвигать такие вещи, которые специалистам очевидны, но не всегда устраивают его руководство.

«СП»: — Уже по тому, что вы сказали, можно судить, что как министр Фурсенко не состоялся.

— За то, что он ввел ЕГЭ, ему когда-нибудь поставят мемориальную доску (на памятник он не тянет). По степени противодействия ЕГЭ, очень видно, что люди, которые раздувают вокруг него истерию, хорошо знают, за что борются. Фурсенко действительно отдавил некоторые больные мозоли. В результате внедрения ЕГЭ развалился теневой бизнес, который имел многомиллиардный — в долларах — оборот. Сейчас «неудобному» экзамену, похоже, объявлена война на уничтожение. На карту поставлены немалые деньги, поэтому в ход идет все: организация утечек материалов с выкладыванием ворованных тестов в Интернете, демонстративно-безнаказанные попытки сдачи экзамена подставными лицами, административное давление на местах и несоразмерное статистике ЕГЭ завышение проходного балла в вузы. Нарастает кампания в прессе с большой долей грубо сработанных, откровенно заказных публикаций, требующих вернуть лакомую «кормушку» в распоряжение приемных комиссий вузов. Слава богу, что в этой «разборке» пока что никого не пристрелили. При разделе рынка школьных учебников неоднократно бывало и такое…

Заодно оказалось, что махинации с ЕГЭ не подлежат уголовному преследованию, если только не доказан корыстный умысел конкретных должностных лиц. Все уже забыли, что идею «тарифицировать» единый экзамен, выдавая по его итогам государственные именные финансовые обязательства (ГИФО), в свое время заблокировали именно ректорское сообщество и руководство органов образования. Если бы не их «предусмотрительность», любителей «подправить» результаты ЕГЭ можно было бы судить за обыкновенное мошенничество.

Во многих странах аналогичные экзамены то и дело становятся предметом публичных скандалов. Но везде, кроме России, такие правонарушения считаются серьезными преступлениями, посягательством на безопасность государства. Проведение экзаменов контролируют, в том числе, и правоохранительные органы. У нас же инициатива Рособрнадзора о внесении соответствующих дополнений в Уголовный кодекс прозвучала, словно глас вопиющего в пустыне.

«СП»: — А что вы думаете о реформе высшей школы?

— То, что сейчас происходит с так называемым реформированием академии наук, — к этому Фурсенко лично не имеет отношения. Там разбираются между собой в отвратительно мафиозном стиле совершенно другие люди, которые с его мнением не очень считаются. Мое отношение к этому побоищу: чума на оба ваши дома. Мне не нравятся ни те, ни другие, Фурсенко тут вообще за скобками. Что тоже плохо, потому что негоже министру терять контроль над областью своей ответственности.

Господин министр в своем заявлении фактически признается в том, что вопросы формирования политики в области науки и образования, а также его собственное профессиональное будущее от него мало зависит. Поэтому улучшение положения в этих областях реально возможно только в контексте общей смены направления государственной политики. Он прямо сказал: быть мне министром или нет, не я решаю, в какую сторону двигаться, не я решаю, что скажут, то и буду делать. Это отражает систему отношений, которые существуют в правительстве. Я так понимаю, что он даже в отставку сам подать не может, у него ее не примут. А через полгодика выгонят, придравшись к чему-нибудь. Это стиль.

Санкт-Петербург

Фото: Министерство образования и науки РФ