Брошены и забыты

Российские власти в последнее время активизировали усилия по возвращению на родину Виктора Бута, осужденного в США на 25 лет по обвинению в международной торговле оружием. На прошлой неделе, как сообщает Интерфакс, по каналам МИД за океан направлен запрос о предоставлении нашей стране копии судебного приговора Буту. Отмечается, что это было сделано после того, как супруга предпринимателя Алла Бут официально попросила отправить мужа для отбытия наказания в Россию — соответствующее ходатайство передано ею в наше Министерство юстиции еще в начале июля.

Так что, очень может быть, что Бут, которого в западной прессе называют не иначе как «русским оружейным бароном», вернется домой еще до отбытия своего четвертьвекового срока.

Заинтересованность в этом, судя по всему, есть и на самом верху. В защиту соотечественника, оказавшегося в американских застенках, не раз выступали и депутаты Госдумы, и члены Совета Федерации. Совет безопасности высказывал озабоченность…

Не так давно министр юстиции Александр Коновалов отметил, что «вопрос Бута» остается для его ведомства одним из приоритетных. Он предложил лишь сделать паузу в вопросе возвращения предпринимателя, необходимую, по его словам, для того, чтобы «улеглись страсти, в том числе в американской политике, в американском истеблишменте».

Наверное, так и должно быть: любая страна не вправе отворачиваться от своих граждан, попавших в переплет за границей, при каких бы обстоятельствах это ни произошло. Но, к сожалению, это в теории. На практике: оказавшиеся в беде где-то в чужой стране россияне часто бывают вообще лишены какой-либо поддержки с родины. Как-то так получается, что дипломатам, которые, казалось бы, первыми должны откликаться на сигналы «SOS» от соотечественников, до них просто нет дела.

Около двух лет в греческой тюрьме томятся российские моряки с сухогруза «Примадонна». Капитан судна Валерий Погожев и старпом Александр Криволап были осуждены на шесть лет по сфабрикованному, как говорят их родственники, делу о контрабанде и незаконном пересечении границы. Их семьи все это время пытаются доказать невиновность своих близких, но дело с «мертвой точки» практически не движется. Рассмотрение апелляционной жалобы на приговор состоится не раньше февраля будущего года. За это время сотрудники нашей дипломатической миссии навестили российских граждан в тюрьме единственный раз — в минувшем январе.

— Обещали до Нового года передать им по костюму спортивному. Но привезли уже после праздников, — рассказала «СП» супруга Александра Криволапа Людмила. — Приезжал сотрудник консульской службы Денис Шевчук. Больше от них никого там не было. Буквально две недели назад я сама звонила в консульство, чтобы узнать, что происходит, располагают ли они какой-то новой информацией. Мне было сказано, что все рассмотрено и апелляция по делу назначена на февраль 2013 года, притом что суд был 2 ноября прошлого года.

Людмила Криволап не видела своего мужа (а двое ее детей — отца) почти три года, с того момента, как в ноябре 2009 года он через новороссийское крюинговое агентство устроился старшим помощником капитана на сухогруз «Примадонна», плавающее под флагом Танзании.

В июне 2010-го судно отправилось в тот самый злосчастный рейс, завершившийся для команды, состоявшей из шести российских моряков, в греческой тюрьме. Нужно было взять груз в турецком порту Мерсин и доставить его в Черногорию. Груз был легальный, все документы оформлены подобающим образом, да и перемещение его на «Примадонну» осуществлялось под бдительным оком пограничников и таможенников. Обычное дело, казалось бы.

Однако через несколько дней плаванья экипаж неожиданно перенаправили в Одессу. А когда судно проходило в международных водах вблизи греческого острова Родос, к нему вдруг подошел катер местной береговой охраны и приказал следовать за ним.

— Выполняя это указание, «Примадонна» повернула к греческому порту Волос. И таким образом оказалась в территориальных водах этой страны, — объясняет Людмила. — Так появилось первое обвинение — «незаконное пересечение границы».

На «Примадонне» был проведен обыск. Груз, оказавшийся 2016 коробками с сигаретами греческой марки «BF», объявили контрабандой. Ущерб от неуплаченных сборов местные таможенники оценили в гигантскую для экипажа сумму — 2 811 323 евро.

Пока шло разбирательство, моряков разместили в тюрьмах городов Афины, Амфисса и Лариса. Условия, по словам Людмилы, были ужасные:

«Общая камера человек на 30−40. Спали по очереди, потому что коек на всех не хватало. Да еще клопы, блохи».

Представитель консульства России появился лишь через месяц. Лишь после того, как родные моряков обратились с просьбой о помощи в МИД. И заявил, что денег на адвоката нет…

— Потом уже судовладелец-грек нанял нескольких адвокатов, но они в основном делали все, чтобы судно вернули хозяину. Нашими один занимался, а когда до суда их отпустили под залог, он сказал, что на этом его работа закончена, все…, — рассказывает Людмила Криволап.

Этому адвокату действительно не пришлось защищать россиян. Он просто от имени судовладельца предложил морякам по две тысячи евро каждому на нелегальный выезд из страны.

Четверо членов команды на это решились, а Валерий Погожев и Александр Криволап предстали перед судом и были осуждены на шесть лет тюрьмы. Факт незаконного захвата судна в международных водах на слушании не упоминался. Ни судовладельца, ни грузоотправителя на суде не было. Пропали и документы, которые могли бы подтвердить невиновность российских моряков.

«На каждом судне должна быть декларация о грузе. В трех экземплярах — все оригиналы. И вот эти бумаги просто исчезли, — пояснила „СП“ инспектор Международной федерации транспортных рабочих (ITF) в Новороссийске Ольга Ананьина. — А они как раз могли бы подтвердить, что груз загружен на судно законным образом. Что, собственно, и утверждает капитан Погожев. Когда мы с ним созванивались в первое время, он мне говорил, что все документы были подписаны, все было совершенно четко. В противном случае он бы не согласился на перевозку».

«СП»: — Чем можно объяснить такой большой срок, который дали нашим морякам?

— Греческий закон о контрабанде всегда был суров. Но именно на время, когда судно было задержано, пришлось еще большее его ужесточение. Повлиял экономический кризис. Посчитали, видимо, что Греция слишком много теряет от того, что не дополучает налоги.

«СП»: — А тот факт, что часть команды попросту сбежала, сыграл какую-то роль?

— Возможно. Но формально осуждены все шестеро. В том числе и те, кто смог выбраться из этой страны. Другое дело, что произошел раскол среди родственников тех, кто сбежал и тех, кто остался. Они теперь не общаются. Конечно, с одной стороны, можно говорить и о предательстве. Но с другой -«своя рубашка ближе к телу».

Лариса Криволап приводит свои аргументы:

— Почему Александр и Валерий должны были бежать? Они знали, что не виновны ни в чем. Кроме того, они находились под подпиской о невыезде. Если бы попытались сбежать, а на границе греки бы их задержали, то тогда бы действительно за дело оказались бы за решеткой. Потом все же говорили, что их оправдают, что доказательств виновности нет. Да и не должны моряки нести ответственность за груз, который опломбирован и официально, по документам, загружен. Отправитель и грузополучатель — они да, должны отвечать. А члены экипажа только перевозчики, нанятые на работу. Только вот на суде о судовладельце, грузоотправителе и грузополучателе вообще не было речи.

«СП»: — Как давно вы не получали вестей от мужа?

— Мы разговариваем примерно раз в месяц. Когда есть возможность, он звонит по телефону-автомату. Но это дорого, поэтому не всегда есть возможность…

«СП»: — Где они сейчас?

— Они находятся в тюрьме в Ларисе. В одной камере.

«СП»: — Что муж говорит об условиях содержания?

— Даже не знаю, что сказать… Условия тяжелые, тюрьма — не санаторий. Но по сравнению с тем, как было раньше (полгода после задержания судна), нынешние можно даже считать нормальными. Сейчас камера на десять человек, есть место, где можно поспать хотя бы.

«СП»: — На здоровье не жалуются?

— Они как-то стараются на эту тему не говорить, чтобы нас не расстраивать. Знают: переживаем очень. Но и особой медицинской помощи там нет. Так, одна таблетка от всех болезней — от головы, от простуды… от всего.

«СП»: — Адвокат у них есть?

— Да, где-то через 10 месяцев задержания удалось добиться помощи от Российского профсоюза моряков и ITF в Лондоне. Они наняли греческого адвоката. Только вот я вам не скажу, чем он занимается. Связь мы не поддерживаем. Адвокат разговаривает только на греческом или на английском, а нам это сложно. Знаю только, что после приговора мужья наши ему звонили. Он сказал, что занимается всем, чем нужно. Другой информации нет.

«СП»: — Остается только ждать апелляции?

— Получается, что так. Но ведь ничего не происходит. Мы видим, что кроме нас до Александра и Валерия никому абсолютно нет дела. Родина о них как будто просто забыла. Конечно, мы надеемся на лучшее. Надеяться надо, по-другому нельзя. Но как все обернется, не знаю. Я еще в мае послала запрос в консульство, чтобы мне направили решение суда на русском языке. Хочу реально увидеть, в чем мужа обвиняют. Мне ответили, что у них его еще нет. Как же так? Ведь из консульства пишут, что следят за ситуацией, что делают все возможное, чтобы помочь. А как они могут помочь, если в консульстве даже нет решения суда?

Ольга Ананьина говорит, что и на все ее запросы в МИД ей приходили одни отписки:

— Все превратилось в какую-то «черную дыру». Вроде адвокат есть, но работает он или нет — неизвестно. Я считаю: вне зависимости от степени вины людей, Россия должна оказывать им поддержку. А мидовские работники, я так понимаю, особо и не «подкидывались». Писали мне отписки, что там кто-то из них был, что все нормально, а моряки-то говорили совсем другое. И это не единичный случай, это уже практика такая сформировалась, хотя по закону о консульской службе они обязаны оказывать помощь согражданам, оказавшимся в трудной ситуации за рубежом.

«СП»: — Есть еще примеры безразличия?

— Да вот недавняя история с судном Magellanic в Таиланде. Там наш моряк, 2-й механик Сергей Конотопов оказался фактически заложником у судовладельца. Человек просто гнил на судне — без воды, без еды, без денег. Обратился к консулу, а тот просто откровенно ему сказал: «Мне тобой некогда заниматься». Только когда о бедственном положении Конотопова узнал проживающий в Таиланде русский журналист, когда статьи о нем стали выходить в местной прессе, потом — у нас, человека удалось с трудом вернуть на родину. Вот вам, пожалуйста, отношение российского консульства к своим гражданам.

«СП» постаралась опровергнуть столь нелицеприятное мнение о работниках наших дипмиссий за рубежом. Но попытка не совсем удалась. Сотрудник российского консульства в Греции Денис Шевчук отказался что-либо говорить о капитане и старпоме с «Примадонны», предложив обратиться в пресс-службу посольства. Однако и там ничем не смогли помочь, потому что пресс-атташе Антон Занин оказался в отпуске.

Зато нам удалось дозвониться до консульского отдела в Триполи (Ливия) и узнать кое-что о двух других наших соотечественниках — Александре Шадрове и Владимире Долгове, российских инженерах, которые год назад взяты в плен ливийскими повстанцами, а потом объявлены пособниками свергнутого диктатора Муаммара Каддафи.

4 июня, напомним, суд нового правительства Ливии приговорил Шадрова к пожизненному заключению, а Долгова — к 10 годам тюрьмы. С тех пор никакой информации, проливающей свет на дальнейшую судьбу россиян, фактически не было. Говорилось лишь о намерении российских властей оспорить суровый приговор.

«Могу сказать, что мы подали апелляцию еще в прошлом месяце, и ливийские власти ее зарегистрировали, — рассказали „СП“ в российском консульстве в Триполи. — Сейчас ждем решения».

«СП»: — Как долго придется ждать?

— Вообще они обещали рассмотреть апелляцию после Рамадана, т.е. в конце августа. Срок прошел, но пока решения нет. Надеемся, что какой-то ответ получим в сентябре. Но какое будет решение — это уже зависит от ливийских властей.

«СП»: — Есть ли шанс, что российским гражданам смягчат приговор или позволят хотя бы отбывать наказание на родине?

— Пока у нас нет таких сведений, как нет и информации об их экстрадиции в Россию.

«СП»: — Где они содержатся?

— Там же, где и раньше — в батальоне «Каака». Там есть тюрьма.

«СП»: — В камере они вместе?

— Данной информацией не располагаю.

«СП»: — Об их здоровье и моральном состоянии можете что-то сказать?

— Периодически мы их посещаем. В прошлый раз передавали лекарства (какие, точно сказать не могу). Сейчас, насколько мне известно, состояние здоровья у обоих хорошее. Жалоб не поступало.

К слову, наша страна является одним из мировых лидеров по числу граждан, арестованных за рубежом. По состоянию на ноябрь 2011 года в иностранных тюрьмах и следственных изоляторах находились около семи тысяч наших соотечественников, со ссылкой на представителя МИДа РФ Александра Лукашевича сообщает ИТАР-ТАСС. Но далеко не всегда обвинения, выдвинутые против них, справедливы.

В 2010 году был принял новый Консульский кодекс, который обязывает дипломатов принимать самое активное участие в любых инцидентах с согражданами, даже в случаях, когда потерпевшие или подозреваемые россияне не просят о помощи. Но, как отмечают эксперты, этот кодекс так и не заработал в полную силу и положение российских граждан за рубежом фактически не изменилось.

«Собственно, закон ничего нового не привнес, да и сам он не является чем-то новым, поскольку, согласно ч.2 ст. 61 Конституции РФ, государство обязано защищать своих граждан, когда они находится на территории других стран, — говорит Антон Самойленков, юрист, автор проекта помощи соотечественникам «SOS-Россия». — Делать это должно консульство — не посольство. Но, к сожалению, к людям у нас испокон веков относятся как какому-то сырью или разменному товару. Количество войн и революций — ценность человеческой жизни снизили. Что говорить о каких-то проблемах…

«СП»: — И все же, чем объяснить, что нашим гражданам за рубежом бывает так трудно в определенных ситуациях добиться поддержки от официальных властей на родине?

— Причин несколько. О первой — отношение к людям вообще — я упомянул выше. Вторая — консульские работники у нас не готовы, некоторые из них не знают даже языка страны пребывания, и уж мало кто из них обладает достаточными юридическими знаниями. Третья — это бюрократия. Чтобы консулу обратиться к прокурору или пойти в суд, на это должна быть получена санкция МИДа. Запросы все в местные власти — только через МИД. Это все долго, это все связано с переводами, с ресурсами, человекочасами и т. д. А у нас в консульствах недокомплект.

Четвертое — основные проблемы, с которыми сталкиваются наши за рубежом, это часто результат их собственной глупости. Потому, как правило, сразу отмахиваются. Объясню. Человек закончил МГИМО, он весь такой из себя… И вдруг приходит к нему со своими проблемами тот, с кем он никогда по доброй воле не пересекся бы. В Москве он не ступал на социальный уровень этих людей. Зачем он должен делать это за рубежом?

Пятая причина — коррупция. Они помогут. Но дайте денег — зарплаты у них небольшие. Ну и последняя: МИД научился использовать еще такую отмазку: задержали, к примеру, парня или девушку, надо что-то делать. Они говорят: идет следствие, мы не можем вмешиваться в дела другой страны. Тем временем начинается суд. Их просят: «Помогите!» — «Мы не можем вмешиваться».

Потом приговор. Снова: «Помогите!». Подавайте, говорят, апелляцию. То есть изначально заложена программа отказа в любой помощи, когда человек сталкивается с правовыми проблемами.

«СП»: — Мы так и будем оставаться в лидерах по арестантскому зачету за рубежом?

— Не думаю, потому что народ умнеет. Но несколько советов могу дать. Когда проблемы возникнут, обращаться, в первую очередь, нужно к родственникам, в диаспоры, в частные структуры и общественные организации — помощь придет быстрее. И решать нужно все в первые трое суток. В течение этого времени можно выдернуть человека даже из тюрьмы.