Футбол как заменитель войны

Фанаты и профессионалы

Вы не поверите, но были такие времена, когда в итальянских футбольных клубах играли только итальянцы, во французских — только французы, в германских — немцы и т. д. Я еще эти времена застал. Потом появились легионеры, их число лимитировалось — поначалу жестко, потом менее жестко… В те далекие времена невозможно было даже вообразить, что цвета национальных сборных будут защищать вчерашние иностранцы, натурализованные в срочном порядке. Сегодня это норма. Глобализация победила.

Рост фанатского движения, его подчеркнутая агрессивность — это реакция на глобализацию. Сами футболисты превращаются в космополитов, в высокооплачиваемых наемников, которым все равно, за кого воевать. В этом нет их персональной вины, такова система. Если за пятнадцать лет активной карьеры спортсмен сменил пять-шесть клубов, то как он может быть патриотом какого-то одного клуба? Для этого надо в клубе вырасти, пропитаться его традициями, потаскать, условно говоря, бутсы за ветеранами… Конечно, и до нынешнего витка глобализации, происходили переходы из клуба в клуб, но костяк команды составляли «однолюбы».

Раньше игра за национальную сборную была пиком биографии футболиста, сегодня — это лишь эпизод в его спортивно-коммерческой карьере. Несомненно, важный, но эпизод.

Сами футболисты становятся космополитами, но кто-то же должен поддерживать огонь патриотизма — и клубного, и национального. Эта функция легла на болельщиков, не только на радикалов-фанатов, но и на «мирняк». Кто-то должен размахивать национальными знаменами на трибунах, гордо носить майки с клубной символикой (в то время как сами футболисты играют в майках с рекламой международных корпораций…). Иначе угаснут эмоции, и игра потеряет смысл. Ведь футбол — это эрзац, заменитель войны. А война, немножко перефразируем Клемансо, слишком серьезное дело, чтобы доверять ее профессионалам.

Без рук

Спортивных игр с мячом — великое множество. В чем уникальность футбола?

А вот в чем: это единственная — по крайней мере, из известных мне — игра, в которой полевым игрокам запрещено играть рукой. В баскетболе, волейболе, гандболе, водном поло и проч. — спортсмен перемещает мяч руками. В регби — руками и ногами. Теннисная ракетка или клюшка для хоккея с мячом являются «продолжением» руки. И только в футболе рука дискриминирована, а ее функции отчасти восполняет голова. Да, из-за боковой линии мяч вводится в игру руками, но это все-таки второстепенный элемент игры, не определяющий ее суть.

Это очень необычно. Это даже несколько противоестественно. Рука и мяч — они ведь как будто созданы друг для друга. Того, кто первым когда-то предложил ввести запрет на игру рукой, возможно, считали свихнувшимся декадентом. Над ним, возможно, посмеивались: «Без рук?! Отличная шутка! Может быть, руки вообще отрубить, чтобы не мешали?..» Но именно нестандартное «декадентское» решение сделало футбол самой массовой игрой 20-го века. И сейчас, уже в 21-м веке, конкурентов по части массовости у нее не предвидится.

От «жемчужины неправильной формы» — к рациональной эстетике

Мое детство состояло из четырех примерно равных частей: школа, книги, футбол и все остальное. Играли везде, где была возможность: во дворе, в лесу, на пляже. Штангами служили деревья или мусорники. Вечная проблема и яростные споры — засчитывать гол или мяч пролетел выше ворот, перекладины-то не было. Иногда удавалось сыграть и на нормальном футбольном поле.

Сам играл средне: отсутствие врожденного таланта компенсировал рвением и, что называется, игру не портил. Венцом карьеры стало включение в команду, которая участвовала во всесоюзном турнире «Кожаный мяч». Как называлась команда, уже не помню, кажется, «Орленок»… К нам в Ригу приехали пацаны из Белоруссии, но произошла какая-то организационная накладка — белорусы были старше нас на год или два, а в детстве это огромная разница в «физике». Само собой, мы с треском проиграли.

Из чемпионатов Европы той эпохи почему-то ни один толком не отложился в памяти, а вот ЧМ-1970 и ЧМ-1974 помню очень хорошо. Там, где семья жила летом, телевизор был только в соседнем доме отдыха, мы ходили туда смотреть. Рассаживались в зале человек пятьдесят, телек стоял на каком-то возвышении, и смотрели.

Я ни разу не футбольный эксперт, но, по-моему, это были переломные годы в развитии игры. Переход от стиля «барокко» (perrola barroca — «жемчужина неправильной формы» по-португальски) в исполнении бразильцев к рациональной красоте, которую принесли в футбольный мир голландцы во главе с Кройфом. На первый план вышли организация игры, стратегия, взаимозаменяемость, атлетизм.

Голландцы тогда, в 1974-м, не стали чемпионами мира, уступив в финале Германии, но развитие футбола они предопределили на десятилетия вперед. Сегодня футбол — очень организованное действо, с минимумом анархической импровизации.

Впрочем, брюзжать глупо. Не только футбол, все в мире стало более рациональным — от политики до личных отношений. Выборочно смотрю матчи нынешнего чемпионата Европы, и не могу не признать: магия футбола по-прежнему жива.