Царь норы

Лебедянь — провинция даже по меркам Липецкой области. В Центрально-Черноземном районе таких поселений десятки. Одно-два «градообразующих» предприятия, пара церквей, монастырь, и несколько кварталов панельной застройки. Всё остальное — частный сектор, где «горожане» живут крестьянским трудом в деревенских условиях.

В Лебедяни все это есть. Город держится на консервном заводе, где производят соки. Неподалеку расположен Троицкий монастырь, основанный в начале XVII века. Есть и своя городская легенда — разбойник Тяпка, в честь которого названа Тяпкина гора. Награбленные им сокровища ищут до сих пор. В исторической части города сохранилось несколько старинных особняков. А вот от крепости, построенной для защиты от набегов татар, ничего не осталось.

За корпусами консервного завода стоит несколько пятиэтажных общежитий. Местные называют этот райончик московским топонимом «Черемушки». Чуть дальше, к берегу Дона, через гаражи видны частные домики. В одном из них живет создатель и владелец единственного в России частного метрополитена — Леонид Мулярчик.

На вид дяде Лёне (или Лёше, местные зовут его по-разному) лет 60. Он небольшого, метр шестьдесят, роста. Для спуска под землю предлагает одеться потеплее — в его метро зимой и летом примерно одинаковая температура, 16−17 градусов. Спускаемся под землю, и я сразу понимаю — от камеры здесь будет мало толку. Лампы есть не везде, света дают мало, без накамерной лампочки снимать здесь нечего.

— В 1989 году, — рассказывает Леонид — здесь, на отшибе, кроме домов, ничего не было. Сейчас есть дороги, два года назад жители за свой счет провели газ, год назад проложили водопровод.

Когда гражданам СССР разрешили кооперативы, Мулярчик решил зарегистрировать свой. Разрешения местных властей добиться не удалось. Тогда Леонид поехал в Москву, к зданию Верховного совета. Напечатал на машинке несколько сотен листовок с описанием ситуации. И стал раздавать на входе в парламент. Его делом заинтересовался один депутат (фамилии он не помнит). Через некоторое время кооператив разрешили.

«Нам выделили землю — полтора гектара неудобья. Я приглашал всех к себе — кто-то хотел мясом торговать, кто-то — гаражи строить. Когда я стал объяснять, что каждому члену кооператива будет доставаться его доля от прибыли, люди разбежались». Тогда же — в одиночку — Мулярчик начал строить метро. Почти все тоннели Леонид прошел за 3 года — с 1989 по 1992. Потом подорожал бензин, цемент, и строительство пришлось свернуть.

«Метро — это удобство. Человек спустился под землю, 5−6 минут — и он там, где ему надо, в любое время года. Зимой к нам попасть непросто — все снегом заваливает», — объясняет Мулярчик. К тому же, тоннели нужны не только для транспорта. Каждые 5−10 метров в стенах видны ниши. Это задел под будущие ходы в дома соседей. Человек, конечно, в отверстие диаметром в полметра не пролезет. Это технологические ходы — для коммуникаций. Здесь Леонид планирует проложить канализацию, горячую и холодную воду, отопление (есть котельная на 4 дома, и проект еще одной — на 20 домов), телефонные и телевизионные кабели. «У нас тут склоны, овраги, одним словом — неудобье. Если все трубы и провода прокладывать по поверхности, то для людей места не останется», — поясняет Мулярчик.

Знакомство с метрополитеном начинается с единственного на данный момент павильона. Снаружи установлен киоск, задел под скамейку и рама — туда Леонид планирует подвесить телевизор. Площадку перед киоском Мулярчик насыпал своими руками — здесь, по его проекту, будет летнее кафе с видом на берег Дона. Вход в метро заперт на замок — больше всего Леонида беспокоят вандалы, которые постоянно воруют все, что ему не удалось намертво привинтить к земле.

Сразу от входа: направо комната за киоском, налево — зал площадью метров 15. Изначально, рассказывает Леонид, здесь планировалось что-то вроде пожарной станции — с системой управления гидрантами, чтобы в случае пожара подавать воду к каждому дому. Потом планы изменились — пожарные передумали. После этого Мулярчик решил, что помещение должно приносить прибыль, и начал выбивать разрешение открыть тут кафе. «Человек 10 здесь поместится, а больше и не надо», — рассказывает он.

Предварительное согласие от чиновников он получил, а когда дело дошло до открытия — бумаги подписывать отказались. «Уперлась тетка из МУП «Экология» — «Я эти документы не принимала, я их подписывать не буду, — вспоминает Леонид. — А вообще ко мне очень пристальное внимание чиновников. Санэпидстанция обязала меня провести в киоск канализацию, водопровод и прочее. Я говорю — ни в одном киоске такого нет. Я, конечно, сделаю, мне не сложно, лишь бы вы мне голову не морочили. Когда принимали, пришли, спрашивают — а горячая вода есть? Санэпидстанция мне большое внимание уделяет».

Работу киоска, к слову, Мулярчику тоже не разрешили — над площадкой проходит линия электропередачи, а, значит, никакой торговли в охранной зоне быть не может.

Вообще с местной властью у Леонида отношения сложные. Вероятно, отторжение у чиновников вызывает самостоятельность Мулярчика — как так, без «райкома» и «горсобеса» (здесь люди в кабинетах со сменой строя не меняются) решил построить свою естественную монополию! Леониду приходится по нескольку раз согласовывать каждый свой проект — и не всегда поход по инстанциям заканчивается успешно.

Свои тоннели ему пришлось согласовывать несколько раз. Разрешительной документации накопилось несколько томов. Последний раз пришлось нести все бумаги мэру — тот после вопроса журналиста о Лебедянском метрополитене вдруг заинтересовался проектом. Документы посмотрели, изучили — и не нашли, к чему бы придраться. Вернули со словами — «ладно, пусть будет».

Как и большинство строителей, работы Леонид ведет «тайком» — подает документы, и пока чиновники «согласовывают», он копает. Работает синхронно с бюрократами: заканчивает очередной этап как раз тогда, когда чиновник наконец-то ставит последнюю подпись. «Как они во мне заинтересованы? Очень заинтересованы. Чтобы насыпать площадку перед павильоном, я ходил с бумажками год и восемь месяцев. Они заинтересованы в том, чтобы я не работал», — разъясняет Леонид. Уже выполненные постройки заставили защищать в Липецке, в институте. «Когда проверяли мои тоннели на прочность, спрашивают — а почему у тебя так прочно? А потому что я сам у себя цемент не воровал».

«Работаю я в основном зимой — летом хватает дел на поверхности». Огород, ремонт дома, верфь — как мужик с руками, он востребован соседями и родственниками. Сейчас Мулярчик планирует уехать в Москву — его пригласили помочь с ремонтом.

Кроме подземного проекта, у Мулярчика есть верфь и колесный буксир. Буксир валяется на земле — Леонид вытащил его на сушу, чтобы не утопили местные вандалы. Раньше был настоящий двухпалубный корабль, его купил владелец одного из липецких рынков. Новому владельцу судно счастья не принесло. Пока корабль был на суше, вандалы разорили «систему непотопляемости» — механизм откачки воды, и он лежит полузатопленный где-то на берегу Липецкого водохранилища. На вырученные деньги — 50 тысяч рублей — Мулярчик купил подержанную «Ниву».

Задачи на следующую зиму у Леонида скромные — пройти еще 3,5 метра в сторону пятиэтажек и пару метров в другом конце тоннеля, к оврагу. Овраг он будет проходить открытым способом — и далее тоннель должен дойти до железнодорожного вокзала. Открыть павильон прямо на вокзале, скорее, всего, не получится — сетует Мулярчик — там надо проходить под путями, а это совсем другие нагрузки".

Один метр «магистрального» тоннеля обходится Леониду в 5 тысяч рублей. Кирпич он практически не покупает — в округе достаточно много заброшенных строений, которые можно разобрать на стройматериалы. Основные расходы на цемент и бензин. Финансирование стройки — за счет пенсии, плюс иногда телевидение или туристы помогают деньгами. «Это же мое хобби. На метро я откладываю половину пенсии. Сейчас ее немного прибавили, значит, больше построю. Приезжали журналисты, дали 2 тысячи рублей, с телевидения приехали, привезли цемента. Вы, может, что-то дадите», — Леонид смотрит на меня с надеждой.

Точку зрения чиновников на безопасность этого сооружения можно понять — при его небольшом росте Леонид чувствует себя в своих тоннелях как дома. Остальным приходится пригибаться. Провода проложены не слишком аккуратно, двигаться нужно осмотрительно. Желающим Мулярчик выдает спецовки — и я пожалел, что отказался. После прогулки под землей пришлось зашивать дыру на рукаве рубашки.

Предлагаю Леониду активнее зазывать туристов. Спрашиваю, куда же смотрит местная власть, есть же в каждом регионе программы «повышения туристической привлекательности», хоть бы указатель поставили к его дому. «А что тут показывать, — смущается Мулярчик — Ничего же не достроено. Вот когда доделаю тоннель, запущу вагончик, тогда и буду рекламировать». Будущих туристов Леонид предупреждает — перед визитом лучше позвонить (телефон есть в редакции — «СП»). Экскурсоводов в Лебедянском метрополитене не предусмотрено, а Мулярчик человек занятый.

В окончательном варианте основная трасса будет в длину 400 метров. Сейчас прокопано меньше двухсот. «Если бы у меня был миллион рублей, я бы прошел в одну сторону 30 метров, и в другую 30. За 2 месяца все бы закончил, пустил вагончики. Тогда бы уже никакая помощь не потребовалась», — говорит Леонид.

В конце экскурсии задаю вопрос: Леонид, а сколько вам лет? «Мне мало, 76 всего» (напомню, выглядит он значительно моложе). А здоровья закончить все это хватит? — Отшучивается: «годы идут, мне хуже не становится».

Я попрощался с Леонидом и пошел обратно, через Черемушки к припаркованному там автомобилю. Метров через 50 меня окликули из проезжавшего автомобиля — группа туристов, по виду москвичей, интересовалась — «где нам найти метро Мулярчика»?

---

---

Фото — Виктор Борисов