«Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война»… Это строчки из песни первых дней Великой Отечественной. Её знали, кажется, все в СССР. Нынешним июнем песне 74 года. Столько же, сколько и со времени начала той страшной четырехлетней баталии, что унесла миллионы жизней наших соотечественников.
Официально считается, что жертвами войны стали 26,6 миллионов советских граждан. Но многие историки уверены: цифра неточная и не окончательная. Потерь, утверждают они, было на порядок больше.
Почему же до сих пор, столько десятилетий спустя, не утихает спор о числе наших погибших в Великой Отечественной войне? Как вернуть из небытия память обо всех павших на поле брани, замученных в концентрационных лагерях, умерших от истощения и ран, попавших в окружение и оказавшихся на временно оккупированной территории? Что для этого сделать — власти, специалистам? Всем нам?
Об этом корреспондент «СП» беседует с доктором исторических наук, советником директора Эрмитажа Юлией Кантор и профессором Новгородского госуниверситета им. Я. Мудрого, ведущим научным сотрудником Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук Борисом Ковалевым.
«СП»: — Прошло чуть более месяца, как мы отметили 70-летие Победы. Много добрых слов сказано в адрес ветеранов, много сделано для них за последние годы. И как же мало в сравнении с этим продвинулись мы в том, чтобы узнать ВСЮ правду о Великой Отечественной. Например, сколько жизней унесла блокада Ленинграда. На ваш взгляд, Юлия Зороховна, почему так?
— С горечью приходится констатировать, что за победными фанфарами юбилея Победы мы в очередной раз забыли сказать о том, какой ценой она была завоевана, — говорит Кантор. — А знать это необходимо. Всем известна формула Ольги Берггольц, блокадной музы Ленинграда, выбитая на камне Пискаревского мемориала (самое большое в Европе братское захоронение — авт.): «Никто не забыт, и ничто не забыто». Увы, эти слова до сих пор остаются главным образом лишь пожеланием.
Если говорить конкретно о количестве погибших в Великой Отечественной войне, то надо признать, что цифра в 26,6 млн. человек далеко не окончательная. И касается она граждан всего Советского Союза, уже 25 лет не существующего. Мы не знаем, каковы были потери в каждой из советских республик. А значит — и в Российской федерации. Поскольку нет сводных списков.
То же касается и жертв Ленинградской блокады. Многократно озвучивалась не бесспорная цифра в 642 803 человека. Можно ли относиться к ней с доверием, зная, какое бедствие постигло наш город? Каждый день бомбежки, обстрелы, и почти 900 дней блокады.
Смущает и вот эта точность вплоть до единиц: 642 тысячи и — 803. Нигде ничего подобного больше не встречала.
«СП»: — А откуда она вообще взялась?
— Впервые прозвучала в докладе уполномоченного Государственного комитета обороны СССР (ГКО) по продовольствию Дмитрия Павлова, который приезжал из Москвы в Ленинград весной 1942 года. И тогда же ему дали данные, касающиеся первого полугодия блокады, самого страшного…
Мне не так давно удалось найти документ, из-за которого эти данные долгие годы считались единственно правильными и никакие другие вплоть до распада СССР не допускались. Это директива 1977 года «Об охране государственных тайн в печати».
На сегодняшний день, после уточнений, цифра жертв блокады варьируется от 900 тысяч до 1 миллиона 200 тысяч человек. Но опять-таки это - приблизительно.
Во-первых, потому что нет сводных данных по кладбищам города. Кроме Пискаревского. Да и там цифра очень примерная — 450 тысяч захороненных.
Во-вторых, в Ленинграде в 1945 году не проводилась перепись населения. Неизвестно, сколько горожан вернулось из эвакуации, сколько там умерло и сколько осталось жить в той местности, куда были эвакуированы.
«СП»: — Такая ситуация только по Ленинграду?
— К сожалению, и по многим другим регионам. Буквально на днях я вернулась из командировки в Москву, где проводила «круглый стол» по историческому краеведению. Мы говорили, в частности, об изучении через краеведение военной истории.
Так вот, моя коллега из Волгограда заметила, что в её городе никто точно не знает, сколько человек погибло в Сталинграде. Не военных, а мирных жителей. В городе, где до войны проживало более 500 тысяч населения, к началу боев, по разным данным, оставалось 28 000. Куда делись остальные?
Недавно вышла книжка, сугубо научное издание, основанное, в том числе, на документах спецслужб. Называется: «Засекреченная трагедия. Мирное население Сталинграда». Тираж 300 экземпляров. Издана в Петербурге. В Волгограде - не разрешили. На сегодня это единственный источник информации, хоть как-то проливающий свет на горестную тему потерь в городе.
«СП»: — В чем основная причина такой удивительной по нынешним временам секретности о событиях 70-летней давности, касающихся собственных граждан?
— Довольно продолжительное время в повестке дня в нашей стране значится тема героизма в той войне. И всего, что с ним связано, что способствовало Победе. Федеральная власть настойчиво и, видимо, сознательно игнорирует все другие темы. Начиная от печально известной (а точнее — неизвестной!) — как мы не были готовы к войне, почему так стремительно отступали в первые месяцы. И кончая темой военнопленных. А в плену, замечу, из наших соотечественников к концу 1941 года оказалось полтора миллиона человек! Напомню: только в 1995 году попавшие в плен перестали быть «фигурой умолчания», после того как президент РФ Борис Ельцин подписал Указ о приравнивании их к ветеранам войны.
Так вот, вопросы, связанные с обнародованием документов о том, как красноармейцы готовились к возможной войне, как были вооружены, как воевали, постепенно ушли на второй план. Поднимаются очень редко, если вообще поднимаются.
Есть тут и другая проблема. Чтобы данные о военных и гражданских потерях были систематизированы, ими нужно заниматься системно. Как на федеральном уровне, так и на региональном. А не от одной «круглой» даты до другой, как сейчас.
«СП»: — Может, все дело в дефиците средств?
— Дело не в этом. Хотя не могу не заметить, что на разные «громкие» акции, вроде обвязывания георгиевскими ленточками продуктов питания, деньги всегда находятся…
Деньги тут нужны не очень-то и большие: на оцифровку материалов да группу специалистов для работы с документами, на издание научных исследований и проведение конференций.
В случае с Ленинградом была интересная инициатива об открытии на базе Музея блокады исследовательского центра. В музее богатый архив, в нем много рассекреченных материалов. Но дальше разговоров о важности такого Центра дело так и не сдвинулось.
Проблема, повторю, в невнимании к теме на федеральном уровне.
«СП»: — Какая в этом смысле ситуация у наших бывших врагов — немцев?
— В Германии статистическая работа по потерям во Второй мировой войне велась даже тогда, когда страна была разделена на две части — социалистическую и капиталистическую. После объединения ГДР с ФРГ появились и сводные цифры. Там даже во время войны вели строгий четкий учет потерям. Это прослеживается по их документам того периода.
Сейчас по вопросам судьбы советских военнопленных мне с коллегами нередко приходится обращаться за помощью в немецкие архивы. У них более точные данные, чем у нас. Это тоже о многом говорит.
Тему продолжает Борис Ковалев:
— Если говорить о жертвах Второй мировой войны, то на сегодня в Западной Европе, во всем западном мире на первом месте по численности значатся жертвы Холокоста. То есть — евреи, которых нацисты уничтожали тысячами. А на втором — советские военнопленные.
В самую страшную осень и зиму 1941−42 годов только на территории Ленобласти полегли сотни тысяч наших военнослужащих! Но были же ещё и мирные граждане. Например, пациенты психбольниц. В Новгороде их не успели эвакуировать. И только ли в Новгороде?.. Если установить число погибших в войну во всех регионах страны, то, я уверен, цифра превзойдет ту, что касается жертв Холокоста.
«СП»: — Почему в послевоенный период руководство СССР не афишировало подлинное количество потерь, понесенных в Великую Отечественную? Об этом заговорили лишь в хрущевскую оттепель.
— А чтобы наши бывшие союзники — США и Великобритания — не развязали очередную войну, как им того очень хотелось.
Не были заинтересованы в установлении и обнародовании точных данных и советские начальники на местах. Людские жертвы в городах, городках, селах и деревнях замалчивались и максимально принижались. Таким образом можно было скрыть собственные просчеты. А именно — отсутствие транспорта для эвакуации населения, отсутствие самого плана эвакуации. И т.д. Проходили годы, документы надежно прятались или вовсе терялись.
Теперь можно только констатировать, что точное количество жертв Великой Отечественной войны мы никогда не сможем определить.
«СП»: — Поисковые отряды, работа которых в последние годы явно оживилась, тут не помогут?
— Поисковое движение в нашей стране пережило несколько этапов. Первый — в 1960-е годы. Затем в годы перестройки был расцвет поисковой работы, Восстановили немалое числа имен воинов, считавшихся пропавшими без вести.
Со временем движение стало финансировать государство. И, на мой взгляд, это не пошло ему на пользу. В работе поисковиков появилась коммерческая нотка. А в последнее время добавился ещё и элемент экстремального туризма.
Патриотическая, равно как и человеческая составляющие, постепенно отходят на второй план. И это не может не тревожить…