Принято думать: «Война все спишет!» Но списала она далеко не всем

Война — жестокая штука. Сам факт того, что военнослужащими и советской, и других союзных армий совершались убийства, грабежи, насилия над женщинами, никто из историков не отрицает. В нашей стране опубликованы документы, содержание которых не оставляет сомнений: неизбежные спутники любой войны — преступления против мирных жителей имели место.

Нетрудно убедиться, что в западных зонах оккупации происходило то же самое, и, например, командованию американской армии также приходилось прилагать усилия для предотвращения и пресечения бесчинств своих военнослужащих в отношении немецкого населения. Вот как (в довольно мягких выражениях) пишет об этом американский историк Ч. Макдональд: «Ограбления, производимые… американскими солдатами, стали… проблемой. Многим солдатам казалось, что любые действия по отношению к народу, который ввергнул мир в войну, будут справедливыми. Ограбления колебались от мелкой кражи… до прямого воровства предметов исключительной ценности. …Совершались и такие преступления, как дезертирство, недостойное поведение на поле боя, убийство, изнасилование. Когда военные действия приняли характер преследования противника, резко возросло число изнасилований, по мере того как все больше и больше солдат непосредственно соприкасались с гражданским населением, а со стороны офицеров несколько ослаб контроль над ними».

О масштабе явления судить трудно, поскольку лишь о части происшествий становилось известно командованию; еще меньшая часть провинившихся была предана суду. В марте-апреле 1945 г., когда боевые действия еще были в разгаре, за изнасилования было отдано под трибунал 487 военнослужащих армии США. Впоследствии число преступлений, попавших в поле зрения органов правосудия, не могло быть меньшим. В сентябре 1945 г. в Японии за первые 10 дней американской оккупации только на территории префектуры Канагава было зарегистрировано 1336 случаев изнасилований.

Общей картины составить нельзя: имеющиеся в литературе данные фрагментарны, понятно только, что проблема была актуальной не только на Востоке, но и на Западе. Однако при должном рвении можно подобрать несколько криминальных эпизодов с участием американских военных и нарисовать для обывателя ужасающую картину вакханалии насилия, захлестнувшей американскую зону оккупации. В добросовестном историческом исследовании использование такого метода противопоказана, а в пропаганде — почему бы и нет?

Интересно, что о работах историков, описывающих зверства войск западных союзников практически неизвестно. А вот по поводу Красной Армии — совсем наоброт. Так М. Солонин, например, рассуждая о причинах проявления жестокости советских солдат к немцам, заявляет: «Сталин принял решение изгнать немцев… Сталин решил создать на подлежащих аннексии территориях такую обстановку террора и ужаса, чтобы немцы сами, своими силами, на своих машинах, телегах, велосипедах, рыбацких лодках плыли, ехали, шли, бежали, ползли на запад. На запад без остановки, до тех пор, пока не доберутся до английской или американской оккупационной зоны».

Тоже самое твердил и доктор Геббельс: «В лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками… В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от 10 до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему». Геббельс сопроводил свою мысль многозначительным «кажется» — даже ему она показалась слишком неправдоподобной, чтобы настаивать на ее истинности. Солонин тоже оговаривает, что это — «гипотеза, которую я (Солонин — Ю.Н.) не могу подкрепить никакими прямыми документальными доказательствами… Никаких документов с собственноручной подписью Сталина я не видел. Скорее всего — их никогда и не было».

Заметим, что эту гипотезу нельзя подкрепить не только прямыми, но и косвенными «документальными доказательствами». Таких документов нет, и, признает Солонин, — никогда и не было. Однако существуют другие документы за подписью Сталина — и их-то Солонин при желании мог видеть. Например, директиву Ставки ВГК от 20 апреля 1945 г., в которой содержался приказ «изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше».

Это объяснялось вполне рациональными соображениями, далекими от приписываемого Сталину стремления создать на оккупируемых территориях обстановку «массового террора и ужаса»: «Жесткое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне».

На основании этого приказа были приняты меры для предупреждения бесчинств в отношении мирного населения. Документы военных советов фронтов и армий свидетельствуют, что наряду с разъяснительной работой в частях советское командование широко использовало и карательные меры, виновные привлекались к ответственности. Это позволило постепенно существенно снизить «градус насилия», а затем и полностью взять обстановку под контроль. Можно представить, что это должно было потребовать гораздо большего напряжения и соответствующих усилий по сравнению с положением дел в американской зоне оккупации. И это вполне объяснимо.

К.К.Рокоссовский вспоминал: «Еще задолго до вступления на территорию фашистской Германии мы на Военном совете обсудили вопрос о поведении наших людей на немецкой земле. Столько горя принесли гитлеровские оккупанты советскому народу, столько страшных преступлений совершили они, что сердца наших солдат законно пылали лютой ненавистью к этим извергам. Но нельзя было допустить, чтобы священная ненависть к врагу вылилась в слепую месть по отношению ко всему немецкому народу. Мы воевали с гитлеровской армией, но не с мирным населением Германии. И когда наши войска пересекли границу Германии, Военный совет фронта издал приказ, в котором поздравлял солдат и офицеров со знаменательным событием и напоминал, что мы и в Германию вступаем как воины-освободители. Красная Армия пришла сюда, чтобы помочь немецкому народу избавиться от фашистской клики и того дурмана, которым она отравляла людей. Военный совет призывал бойцов и командиров соблюдать образцовый порядок, высоко нести честь советского солдата».

Вот тут бы и порассуждать иным историкам, представить, сколько мужества, сколько душевного благородства нужно было найти советскому солдату, чьи близкие навсегда сгинули в каком-нибудь «расстрельном рву» или гетто, чтобы сдержаться, не выстрелить в немца после того, как он поднял руки! Сравнить, сопоставить приказы гитлеровцев, провоцировавших и прямо предписывавших бесчеловечное отношение солдат вермахта к советским людям, и приказы советского командования. Но это, по-видимому, им неинтересно.