Нагорный Карабах: «Против армянских парней применяли и фосфор, и кассеты, и шрапнель, и беспилотники»

Удивительно! Удивительно, как люди разных национальностей, из разных краёв света, но при этом схожих специальностей и интересов, могут случайно встретиться при этих весьма специфических обстоятельствах. Утром у гостиницы «Валекс» в Степанакерте я познакомился с Эдгаром.

Доброволец Эдгар родом из Арцаха. На момент начала войны работал финансовым аналитиком. До этого его профессиональная деятельность была связана с геологоразведкой и компьютерной картографией.

Я же, в свою очередь, родился в Коми АССР, бывший шахтёр. Потом работал программистом, а переехав в Москву, сделал карьеру финансового директора. Получил второе гуманитарное образование, сейчас военкорю. Нас с Эдгаром познакомила война. Вот сколько много общего мы нашли! Мы с ним уже расхохотались, когда вытащили из карманов по iPhone SE и выяснили, что каждый предпочитает именно эту модель из эстетических соображений. (Это была небесплатная реклама — просьба сотрудников Apple связаться с редакцией).

Эдгар воевал под Мартуни — мне было о чём его расспросить, а ему было что рассказать. Но раздался приказ «по машинам!», и наша журналистская колонна под командованием миротворцев выдвинулась в Лачинский коридор.

Степанакерт не перестаёт удивлять изменчивостью погоды. Вчера был солнечный день и даже пригревало, а сегодня весь город окутал густой молочный туман. Не видно не зги после десяти метров. Мы выехали из города, проехали первый блокпост перед Шушой, где были вчера. Обогнули гору. Второй блокпост. Здесь небольшая остановка. Старший что-то согласовывает. Перекур. Снова в машины. Поехали дальше.

Плотный туман и в горах. Ущелья словно полны молока. Снимать на фото бесполезно, я достал наушники, слушаю Моцарта. Вы знаете, странным и чудесным образом классическая музыка сочетается с величием гор. Моя любимая опера «Волшебная флейта» — после «Реквиема», я слушаю «Арию Царицы Ночи». Темы схожие.

…Ужасной мести жаждет моё сердце!

Я беспощадна!

Я беспощадна… Жажду мести я!

Должен узнать

Зарастро ужас смерти…

Моцарт, туман, горы… У обочины дороги местами рассыпаны гильзы, окурки, пластиковые бутылки, ошмётки мусора, куски униформы… Железо, бумага, обрубки арматуры. Мелькнуло запястье руки?.. Нет, показалось в тумане… Возможно, показалось.

За этот участок дороги шли упорные бои. Написал бы, что дорога была завалена трупами, но мёртвые тела уже убрали. Часть дороги уже контролировалась азербайджанской армией. Но теперь здесь стоят российские миротворцы. Война закончилась. Мы приехали на российский блокпост.

Выходим. Так. Разнарядка у автобусов. Снова — это можно фотографировать, а это — нельзя. «Что нельзя фотографировать?» — спросит меня любопытный читатель. «Не скажу», — отвечу я. Писать об этом тоже нельзя. И о тех людях, которые прошли внизу в тумане — я выглянул с дороги — подозреваю, нельзя тоже. А возможно, мне пригрезилось в тумане. Туман, туман, стоит густой туман.

Подъехал автомобиль с гражданскими. Обступили их, берём интервью. Микрофон у телеканала «Звезда» стоит выше всех — это понятно, не ропщу, без претензий. Спасибо Минобороны, что вообще здесь оказался. Встаю с айфоном под камерами на колени. Я не отвык от грязной работы, я бывший шахтёр.

Гражданские, двое армян. Говорят, что едут в Степанакерт из Каджарана по делу. По какому — не сказали, но мы и не спрашивали. Дорога нормальная, не разбита, ехать можно. И главное — безопасно. Рады нашим миротворцам.

После интервью мы обступили одного из них. Вышел русский витязь из тумана. Застыл под фотокамерами. Каска, разгрузка, автомат. Знак миротворческих сил WC — всё на месте. Щёлк! Щёлк! Хорошо! Отлично! Щёлк-щёлк! Чудесно! Прекрасно! Редакции будут довольны.

Сфотографировав богатыря, я разговорился с другим миротворцем. Контрактник, родом из Казани. «Стреляют?» — спрашиваю. «По ночам слышны выстрелы», — отвечает. А утром слышен азан у соседей — приглашение к мусульманской молитве. Соседи неподалёку. Опасные соседи. Они должны находиться в пяти километрах отсюда. Мы находимся в Лачинском коридоре — пуповине, которая связывает Армению с Арцахом. Арцах — это сердце Армении, и под контролем наших миротворцев оно будет биться на этом тонком волоске.

На обратной дороге заехали на второй пост под Шушей. Там азербайджанцы совсем уж близко. Их блокпост чуть ли не на дорогу под горой залезает. Видно за забором, чем они там занимаются. Ходят туда-сюда, еду готовят — рядом с домом дымок курится вверх. Спрятан под защитной сеткой броневичок. Стоит военный в маскировочной плащ-палатке — еле разглядел. Недалеко от блокпоста под линией электропередач они уже стелу установили с азербайджанским названием Шуши. Раскрасили её в цвета своего флага. Вот он, рядом развевается вместе с турецким — куда же без турецкого флага! Чтобы они без турок делали! Без турок, сирийцев и пакистанцев.

В холле гостиницы «Армения» я опять повстречал моего нового друга, Самвела — очень колоритного армянина. Улыбчивый парень, волосы чёрные, как смоль, а борода шикарная, как у Гильгамеша. Их четверо братьев в семье, они живут в Москве. Когда война началась, трое сразу здесь оказались. И после войны все трое остались живы. Я знакомлюсь с ними. Итак, Самвел, Арман, Эдуард — они сели передо мной втроём согласно бородатости, как Маркс, Энгельс и Ленин.

Четвёртый брат тоже сюда рвался добровольцем, но они его в столице оставили для выполнения логистических задач. Братья воевали на севере под Егникнерои. Сейчас же они занимаются гуманитаркой. Я помог им несколько баулов из машины выгрузить.

Уже поздно вечером в холл зашли молодые артиллеристы-срочники. Мы с коллегами разговорились с ними. Видно было, что парням хочется рассказать, где они бывали и что увидели. Нет, не похвалиться — выговориться. Хотя хвалиться было чем — парни, как выяснилось, настоящие герои.

Назову их имена: Нарэк, Андрей, Арсен, Ваги. Им всего-то по 19−20 лет! Они служили на срочной службе, когда началась война. Они держали мартакертский фронт. Против двадцатилетних пацанов спецы с другой стороны воевали. Помимо азербайджанцев — турки, сирийцы, пакистанцы — нашествие варваров. Нарэк, старшой у артиллеристов, рассказывал, как на них волнами по 100−200 человек (человек ли?) шли обколотые мусульманские фанатики. Потом у них, уже мёртвых, таблетки находили.

Против армянских парней применяли и фосфор, и кассеты, и шрапнель, и беспилотники — чего только люди не придумают, чтобы убивать друг друга! Но они выстояли. Нет, они не проиграли эту войну. Ведь под Мартакертом враг не прошёл.