Москва в Грузии сделала ставку на «усталого осла»

Экс-премьер-министр Зураб Ногаидели стал первым грузинским политиком, кто от разговоров о необходимости налаживания связей с Россией, перешел к делу. Он уже совершил несколько визитов в Москву, встречался с российскими политиками разного уровня, и готовится в ближайшее время подписать соглашение о межпартийном сотрудничестве возглавляемой им «Справедливой Грузии» с «Единой Россией». Вероятно, это состоится в феврале, в ходе очередного приезда в Москву.

Сам Ногаидели, комментируя грядущее событие, сообщил, что вместе с ним в Белокаменную поедут лидеры других оппозиционных партий Грузии. Но на поверку заявление пока оказалось несколько преувеличенным. Компанию бывшему премьер-министру могут составить разве что представители Консервативной партии, считающей необходимым в интересах Грузии не только восстановить отношения с Россией, но и отказаться от призрачных надежд на вступление в НАТО. Однако большинство других оппозиционных сил относятся к действиям Ногаидели осторожно, а другие — откровенно осуждают.

Так экс-министр иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили на брифинге 27 января заявила, что не видит возможным налаживание отношений с Москвой в условиях частичной оккупации страны. «До вывода Россией своих войск из Абхазии и Южной Осетии восстановление грузино-российских отношений невозможно. Я не считаю достойным ездить в нынешних условиях в Москву, заключать какие-то дружественные соглашения с провластными российскими политическими партиями, признавшими независимость Абхазии и Цхинвальского региона», — заявила Зурабишвили.

До нее от идеи сближения с Россией в «условиях оккупации» отказался альянс «Для Грузии» бывшего постпреда Грузии в ООН Ираклия Аласании. Популярная Лейбористская партия, некоторое время назад декларировавшая необходимость диалога с Москвой, после поездок Ногаидели в Москву, странным образом замолчала, не осуждая, но и не приветствуя действия бывшего премьер-министра. Схожую паузу взяла экс-спикер парламента Нино Бурджанадзе, прежде рассуждавшая о необходимости налаживания связей с Россией уже сейчас — без этого, дескать, с территориальными проблемами никак не разобраться.

Пока Бурджанадзе, лейбористы и прочие многозначительно рассуждали о контактах с Россией, Ногаидели взял и съездил в Москву. Там сенсационно был принят заместителем министра иностранных дел Григорием Карасиным. В следующую поездку дело российским МИДом уже не ограничилось — Ногаидели беседовал с думскими политиками. Дальше — больше. Третья или четвертая поездка в Москву завершилась встречей с самим Владимиром Путиным. Известна лишь часть их беседы. Путин возмутился сносом Мемориала Славы в Кутаиси — Ногаидели в ответ дипломатично промолчал. О чем еще говорил Путин — неизвестно, о чем молчал Ногаидели — тоже.

Привечая экс-премьера, Москва прозрачно намекнула Тбилиси, всему грузинскому обществу, с кем готова иметь дело. После одного из визитов Ногаидели, власти Южной Осетии освободили остававшихся в тюрьме двух из четверых грузинских подростков, которых, даже вопреки ходатайствам европейских институтов по правам человека, намеревались судить чуть ли не за терроризм. Другая поездка Ногаидели в Москву чудесным образом совпала с разрешением российских структур грузинским авиакомпаниям совершить несколько чартерных рейсов в праздничные новогодние дни. Подобная результативность позволила экс-премьеру записать некоторые висты и повысить свой политический рейтинг в Грузии. Тем не менее, отношение большей части грузинского общества к нему весьма и весьма скептическое. И тому есть объяснение.

Во-первых, Ногаидели долго (6 лет) пребывал во власти, причем не где-то на задворках, а в кресле министра финансов, а потом и премьер-министра Грузии. И оппозиционером стал, по сути, после освобождения с должности президентом Михаилом Саакашвили 16 ноября 2007 года. Хотя формально объявил себя противником президента после августовской войны в Южной Осетии, и обрушил шквал критики на власти. Однако Ногаидели в ответ получил не признательность и не симпатии критически настроенной к властям части общественности, а встречный вопрос: что ж ты, порядочный такой человек, сидел и молчал о безобразиях властей, пока премьерствовал?

Во-вторых, общественность ждет от него ответа и на другой вопрос: чем был занят премьер-министр, когда полиция и спецназ в течения целого дня в разных частях Тбилиси избивали и расправлялись с участниками акции протеста против Саакашвили 7 ноября 2007 года? Отговорками, которые от него уже слышали, о том, что «меня не было в Тбилиси, прибыл на рассвете, был уставший, спал и не знал ничего», Ногаидели не обойдется, если уж выказал амбиции на роль сильного оппозиционного лидера.

В-третьих, общественность ждет от Ногаидели серьезного заявления по поводу смерти его политического наставника, предшественника на посту премьера Зураба Жвании. Мало кто в Грузии продолжает считать случившееся несчастным случаем. Тем более, что о насильственной смерти Жвании заговорили не только члены его семьи, но и некоторые политики и видные представители общественности. Сам Ногаидели обещал выступить с обличительным заявлением, но все еще не сделал этого.

В-четвертых, от Ногаидели также требуются определенные пояснения по поводу пассивности: когда вся оппозиция, в том числе экс-спикер Нино Бурджанадзе, вышла на улицу весной и летом прошлого года с требованием отставки Саакашвили, он вяло рассуждал о неприемлемости такого сценария.

В-пятых, к Ногаидели могут быть вопросы по поводу немалого личного состояния. Когда он только перебрался из Аджарии в Тбилиси, то никоим образом не производил впечатление богатого человека, а его объяснения, что капитал удалось сколотить работой в собственной консалтинговой фирме, не выглядят убедительными.

Ну и, наконец, харизма. Вернее, отсутствие оной. К Ногаидели, еще в бытность премьер-министром, намертво прилипла нелицеприятная кличка «усталый осел». Уже и сам Саакашвили периодически забавляет аудиторию намеками на это прозвище своего бывшего соратника.

Вот на такого политика Москва, надо полагать, сделала ставку. И скорее всего, опять промахнулась. Как промахивалась все годы существования постсоветской Грузии. А может, и не промахивалась. А за неимением особого выбора, довольствовалась тем, кто предлагал свои услуги.

Тбилиси