Антифа в США толпой напали на женщин-любительниц бани

Новой этикой называют целый комплекс явлений, от BLM и Me too до т.н. «Культуры отмены». Происходящее принимает порой удивительные гротескные формы. В британском Манчестере потребовали отменить установку памятника правозащитнику и гуманисту Махатме Ганди — за то, что он, якобы, был расистом (мнение, основанное на некоторых его ранних высказываниях). В США антифа напали на женщин, которые не захотели, чтобы в женское отделение бани пришел человек с телом мужчины — антифа обвинили этих женщин в «трансфобии».

В сети недавно стал доступен довольно любопытный доклад публициста и философа Константина Фрумкина, посвященный этим явлениям. Доклад хорош тем, что автор не выступает против НЭ, впрочем, не выступает и за нее, стараясь быть нейтральным и объективным. Ключевые понятия, которые он использует: «Потребительская левая», «Поколение снежинок», «Регулируемая истерика» и «Конвейер новых регуляций». Эти вещи важны, если мы хотим разобраться в новой этике, о котором так много говорят в наши дни.

В России мы привыкли к тому, что запреты обычно исходят сверху, от государства. Аналогичная ситуация сложилась в Китае. Это другая история, по-своему тяжелая. Но она не связана с Новой Этикой.

В некоторых странах все сложнее. Там уместно сравнивать происходящее с маккартизмом, поскольку он был (и так же обстоят дела с обсуждаемыми явлениями) не только политикой государственного чиновно-бюрократического аппарата, но и в какой-то мере общественной инициативой. Слово «общественный» здесь выступает как синоним слова «негосударственный» и означает все, что исходит не от государства, а, например, от корпораций или финансируемых ими Неправительственных организаций (НПО), или от низовых инициатив, опекаемых теми или иными политическими партиями.

Маккартизм — это общественное и политическое движение в США, получившее имя от сенатора Джозефа Рэймонда Маккарти. Маккартизм существовал в период с конца 1940-х по 1957 год — широкая общественная кампания, которая сопровождался репрессиями против членов и сочувствующих Компартии США и против других «антиамерикански настроенных» граждан.

В основе Новой этики лежат следующие процессы.

Сначала те или иные инициативные группы или влиятельные личности обращают внимание на некую ситуацию, часто привычную, говоря, что тут имеются нарушения, дискриминация или оскорбления. Приведу пример. Недавно совершенно незнакомый человек в ответ на обсуждение Индии написал мне о том, что «неприлично говорить о магии Индии» («волшебная, магическая, прекрасная страна и т. д.») так как это, якобы, содержит неуважение к страдающим от бедности индусам и «оскорбляет» их. Он сослался на мнение некой группы индологов. Угадать, что вызовет обиду в следующий раз,

практически невозможно, настолько абсурдными, порой, выглядят обвинения. Но иногда за ними стоят влиятельные группировки.

Затем разогревается общественная истерика. Здесь важно воспитание больших групп людей как «поколения снежинок», которые должны разливаться слезами и постоянно ощущать себя оскорбленным по всякому поводу.

За истерикой следует вал запретительных и регулирующих мер. Они вводятся государством (в виде решений местных властей или постановлений судов), либо частными лицами. Второе не менее важно.

Существует, условно говоря, «второй этаж права», например, корпоративное право, политика крупных компаний, принципы этики, принятые в деловых кругах, среди специалистов, актеров, журналистов и т. д. Они вызвали к жизни так называемую «культуру отмены». Этот, появившийся в США и Западной Европе термин, означает форму остракизма: тот или иной человек или определённая группа лишаются поддержки и подвергаются осуждению в социальных или профессиональных сообществах, по мнению которых они сделали или сказали что-то, что считается возмутительным или оскорбительным. Запрещается упоминание о провинившихся, сотрудничество с ними и т. д. Или, ведется кампания по осуждению и травле за убеждения или за действия, совершенные в настоящем или в далеком прошлом, окончательной целью которой является отмена данной персоны.

Презумпция невиновности, амнистия и срок давности тут не работают. В британском Манчестере потребовали отменить установку памятника правозащитнику и гуманисту Махатме Ганди — за то, что он, якобы, был расистом (мнение, основанное на некоторых его ранних высказываниях).

Манчестерская художественная галерея убрала из экспозиции картину прерафаэлита Джона Уильяма Уотерхауса «Гилас и нимфы», чтобы поговорить с посетителями о том, не является ли демонстрация обнаженного женского тела в музеях в XXI веке способом угнетения женщин (правда, после протестов и обвинений в цензуре картину вернули).

Хотя сами феминистки неоднократно выступали в роли силы, пытавшейся контролировать речь оппонентов, сегодня именно они часто становятся жертвой нападок, когда пытаются защитить права женщин.

Один из самых известных примеров — травля писательницы, симпатизирующей феминизму, Джоан Роулинг, за то, что она выразила сомнение в необходимости посещения трансгендерами женских туалетов и раздевалок до того, как они провели операцию по смене пола. Ряд других феминисток подверглись травле на том же основании.

Этот пример снова иллюстрирует, что невозможно узнать заранее, что именно приведет к травле и попытке остракизма.

Недавно в США толпа антифа напала на женщин, протестовавших против присутствия в женском отделении бани человека с телом мужчины — в свое оправдание он заявил, что является трансгендером. Протест женщин вызвал физическое нападение на них со стороны радикальных сторонников трансгендеров — американских антифа, которые обвинили женщин в «нетолерантности» к данному человеку и в «трансфобии». Данная история кажется совершенно невероятной и звучит как фейк, и тем не менее, желающие легко могут обнаружить в сети соответствующие материалы.

…Наконец, на следующем этапе процесса закрепляются новые запреты — новые регулирующие меры и указания на то, что можно делать, а чего нельзя.

Ситуация время от времени повторяется, вводя в оборот какие-нибудь новые обиды. Так возникает «конвейер регулирования». Число запретов и регламентаций постоянно возрастает. В результате сфера личной свободы уменьшается.

Влиятельные группы, стоящие за истериками, Фрумкин называет «потребительской левой» (я бы назвал их «буржуазная левая» или «леволибералы»). Они выступают за немедленную отмену и запрет всего, что они считают дискомфортным или оскорбительным — разумеется, в рамках существующего общества. О коренных изменениях его экономических и политических оснований речи нет.

Конвейер регулирования постепенно становится неуправляемым под давлением нарастающих запретов и ударов, которые сыплются со всех сторон. Так Фейсбук превратился в «безумного цензора», в «машинку для бана», которая банит уже все что угодно, зачастую не вникая в содержание постов и комментариев. Фейсбук поступает так потому, что боится попасть под реальные или воображаемые регулирующие меры — от судебных решений ряда государств до осуждения со стороны тех или иных влиятельных сообществ.

Происходящее, как и в случае со старым маккартизмом, означает прогрессирующую волну запретов, исходящих в том числе от государства и частных корпораций.

Сочетание истерии и запретов со стремлением сохранить существующие основания общества — т.е. наемный труд и государство, дают в руки регулирующих сил — правящих корпоративных групп мощное орудие контроля и подавления.

Стоит помнить, что далеко не все люди, попавшие под репрессии времен маккартизма, являлись членами Компартии США. Иногда хватало одного только подозрения или связей с кем-то, кто в ней состоял. Во времена таких компаний вы никогда не знаете заранее, кто станет следующей жертвой и почему. Возможно, ей будете вы, ведь четких критериев нет. Это создает ощущение страха, делает население осторожным и покорным.