Лавров полетел в Азию пробивать путь к большим деньгам

Свой визит в Китай глава МИД РФ Сергей Лавров начал с экскурсии по реке Лицзян — получился очень романтичный подарок встречающей стороны главе российской дипломатии, который накануне встретил свой 71-й день рождения.

Российский министр не остался в долгу, и преподнес в своем роде ответный подарок, сделав из Гуйлиня символический прощальный жест в сторону Евросоюза.

«С Евросоюзом как с организацией отношений нет. Вся инфраструктура этих отношений уничтожена односторонними решениями Брюсселя», — сказал Сергей Лавров на совместной пресс-конференции с главой МИД КНР Ван И.

При этом, конечно же, Лавров, не хлопнул дверью, изящно придержав ее, оставив щелку.

И оптимистично подытожил: «Ну а пока на западном фронте у нас без перемен, на Востоке у нас, по-моему, очень интенсивная повестка дня, которая с каждым годом становится все богаче», — сказал Сергей Лавров.

Речь шла не только о политическом взаимодействии Росси и Китая. «Жизнь заставляет нас выстраивать свою линию в экономическом и социальном развитии таким образом, чтобы не зависеть от тех „причуд“, которые демонстрируют наши западные партнеры», — подчеркнул глава российской дипломатии.

Читайте также

Холодная повестка: Байден будет разговаривать с Путиным с «Томагавком» за пазухой Возможности взаимодействия Москвы с американской администрацией практически сведены к нулю

После Китая российский министр отправился с визитом в Южную Корею, которую нет смысла зазывать в политические союзники, но в плане экономических взаимоотношений — это серьезный партнер на азиатском пространстве.

Все это звучит, как сигнал об окончательном развороте на Восток — уже не только в политическом, но и в экономическом плане. Но насколько готова к этому российская экономика? Будут ли при этом рваться экономические связи с Западом или пока сохранятся — где по инерции, а где и по конкурентным преимуществам? И вообще, ждут ли российский бизнес в Азии или там на самом деле интерес вызывает только российское сырье?

— Технически разворот российского бизнеса на Восток уже происходит. Это понятно: деньги текут туда, где выгоднее. Другое дело, что наши бизнесмены пытаются переносить европейские стереотипы ведения бизнеса на азиатскую площадку, при этом зачастую не учитывают различия европейского и азиатского менталитетов, серьезные правовые нюансы и т. п. Ну, и, конечно, мало кто знает, например, тот же китайский язык. Всему этому надо обязательно учиться, — отметил директор Института Дальнего Востока РАН, профессор факультета мировой экономики и политики НИУ ВШЭ Алексей Маслов.

— Здесь нас ждут большие трудности, поэтому быстрой переориентации российской экономики на Восток не произойдет, — считает доктор экономических наук, профессор экономического факультета РУДН Инна Андронова:

— Политические отношения России и Европы действительно переживают не лучшие времена. В политическом плане мы все меньше находим точек соприкосновения, и все больше это сказывается на экономических отношениях.

Тем не менее, Европа продолжает оставаться крупнейшим торговым и инвестиционным партнером РФ. Почти 50% импорта услуг и 36% экспорта услуг РФ приходится на ЕС, доля ЕС в товарообороте РФ порядка 46,5%. При этом доля РФ в торговом обороте ЕС — 5,7%. Однако Россия на 30% покрывает потребность ЕС в энергоресурсах: 25% европейского импорта нефти, около 38% импорта природного газа, около 49% угля (все цифры за 2019 год, за 2020 их ещё нет).

В этих условиях говорить о возможности быстрой переориентации экономики на Восток не приходится. Хотя очевидно, такие попытки будут предприниматься. В стране большой дефицит специалистов востоковедов — экономистов, т.е. не только людей, которые говорят на языке и знают историю азиатских стран, но людей, которые знают экономику и право. Конечно, это поправимо, но и на это уйдет время.

— Реальная политика в отношении Азии должна быть направлена на создание российских транснациональных корпораций за счет зарубежных инвестиций, — считает президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей (РАСПП) Виталий Манкевич:

— Позиция МИД выверена как тактически, так и стратегически. Стратегически мы видим, что рынок Азии растет, поэтому российские компании увеличивают там свое присутствие. Тактически Китай также столкнулся с санкциями ЕС в отношении «уйгурского вопроса», поэтому совместное заявление России и Китая о том, что санкции — это плохо, направлены на борьбу с ними.

Отношения России и Запада деградировали только политически, экономически они продолжаются. Европа не готова к реально жестким мерам в отношении России. Единственный пакет секторальных санкций был предпринят после сбитого малазийского «Боинга», что в Европе сочли переходом «красной линии».

После этого, стоит отметить, ситуация на Донбассе постепенно перешла в стадию деэскалации. Вместе с тем, «Северный поток-2» строится и никто не планирует от него отказываться, газ торгуется, вакцина проходит испытания, торговля в сфере сельского хозяйства и оборудования сохраняется.

Послание Сергея Лаврова адресовано не столько Китаю, сколько Европе. Это предостережение от новых жестких секторальных санкций в отношении госдолга, «Северного поток-2», и, возможно, отключения от SWIFT.

Реально бизнес с Европой не будет остановлен, если это экономически выгодно. Пока наш газ дешевле американского СПГ его будут покупать.

«СП»: — А в Азии российский бизнес ждут, или ли там тоже на самом деле интерес вызывает только российское сырье?

—  Проблема в том, что кроме сырья, металлов и сельскохозяйственной продукции нам мало что есть предложить не только Европе, но и Китаю.

В Китае российский бизнес ждут, как и любой другой иностранный бизнес. Можно регистрировать компании в России и Гонконге, использовать китайскую и гонконгскую финансовую инфраструктуру, включая фондовый рынок. Вероятно, очередное обострение отношений с Западом и Brexit приведут к замене Лондона на Гонконг для российского крупного капитала в качестве основного финансового центра.

Вместе с тем, нужно понимать, что российские конкурентные преимущества сегодня находятся в основном в отраслях с относительно низким уровнем добавленной стоимости: нефть, газ, металлы, дерево, сельскохозяйственная продукция. За последние лет 10 есть позитивные подвижки: растет экспорт нефтегазохимии (за 2020 только пластмасс экспортировали почти на $500 млн.), растет экспорт целлюлозы, картонной и бумажной продукции, увеличиваются поставки готовых продуктов питания.

Вместе с тем, по промышленной продукции мы видим уже мощную просадку. Наша научная база позволяет нам придумать сразу три вакцины от COVID-19, но производственная база не позволяет произвести ее достаточно для своего населения и для экспорта. В промышленности у нас сохраняется потенциал по ограниченному кругу позиций, и текущая экономическая политика с регулярными девальвациями рубля также больно бьет по обрабатывающей промышленности.

Читайте также

Золото: Латвия сделала шаг к Магадану Канада обещает Риге несметные богатства, надо только глубже копать

«СП»: — Есть оптимальная модель для входа в Азию?

— Реальная политика в отношении Азии должна быть направлена на создание российских транснациональных корпораций за счет зарубежных инвестиций. Речь идет не только про Китай, но и про Вьетнам, Индонезию, Филиппины, Индию. Последние страны пока еще уступают Китаю и нам по уровню экономического, технологического и научного развития, и мы можем масштабировать наши продукты, технологии за счет зарубежных инвестиций там. Как в свое время сделали Pepsi, Coca Cola, Nestle, Mars, Procter&Gamble, покорившие Азию.

Американское правительство дает своим компаниям дешевые деньги и политическую поддержку на сопредельных территориях, а российское правительство дает дешевые деньги только Евросоюзу и США, покупая в ЗВР их облигации. Россия поддерживает на политическом уровне наш бизнес за рубежом, но речь идет преимущественно про сырьевые компании. Возможно, поэтому мы и получаем на выходе сырьевую монополизированную экономику с дорогим бензином при дешевой нефти.

Мы можем выстроить новую экономику, поддерживая отрасли, производящие более высокую добавленную стоимость. Продукты питания и косметика — FMCG — это то, где у нас есть реальные конкурентные преимущества. Если дать им льготные деньги, то, наши товары станут дешевле в Азии и смогут войти в масс-маркет. Сейчас таможня и логистика делает наши товары «дорогой экзотикой», а не товаром ежедневного потребления. У нас есть окно возможностей зайти на новые рынки, но мы им не пользуемся. Вместе с тем, уже сейчас есть возможность эффективно структурировать инвестиции через Гонконг с низкими налогами и затем выводить свои инвестиции в Китае и Азии на гонконгский фондовый рынок.