Почему россиян зомбируют оптимизмом

Директор Института стратегического анализа компании «ФБК», доктор экономических наук Игорь Николаев рассказывает о своем взгляде на просчеты власти как структурной катастрофе, неоправданных расходах бюджета, продолжительных взлетах и падениях рубля, вербальных интервенциях, цене нефти за $10, о том, кому на руку и с чем связаны отзывы лицензий у банков, может ли страна выбраться из сырьевой воронки.

В.Колташов: Гость «Открытой студии» — Игорь Алексеевич Николаев, директор Института стратегического анализа компании «ФБК».

Игорь Алексеевич, год близится к завершению, какова экономическая ситуация? Какие прогнозы были, что в итоге?

Игорь Николаев: Прогнозов у нас было много. По официальным прогнозам минэкономразвития, бюджет на 2015 год первоначально принимался исходя из того, что экономика России вырастет на 1,2%. Подписали бюджет, тут же его скорректировали как минусовый:0,8%, потом — 2,5%, 3%. Последний прогноз -3,8%, почти 4% спад. Это мы услышали от министра экономического развития в сентябре. Плохо, что так часто пересматриваются цифры: теряется ценность прогнозов. За прошедшие месяцы их 6 раз изменили, и тут встает вопрос доверия.

Скажу только, что объявленный прогноз 4% спада объективен, ему можно верить. А уж прогноз середины декабря будет совершенно точен. К сожалению, так бывает. Поэтому минус 4−5% в год — это динамика ВВП, основного макроэкономического показателя в этом году. Казалось бы, это не так, как было в 2009 году с минусом в 7,8%. Но так оценивать неправильно, потому что тогда кризис закончился в 2009 году. Не успели испугаться, а кризис закончился, и все радостные и довольные. На самом деле довольными не надо было быть: с учетом того, как развивалась ситуация, было понятно, что через несколько лет может повториться не что-то подобное, а, может, даже хуже. Так оно и есть. Этим годом, когда будет минус 4−5%, спад не закончится: кризис принимает долговременный затяжной характер. Ожидается падение и в следующем году. Продолжительные кризисы более тяжелые, По большому счету, все только начинается. Понимаете, этот тяжелый кризис структурного характера, и мы в его начале.

В.К.: Наши чиновники говорили, что все кризисы циклические, все они проходят. Исходя из этого, ожидали и ожидают, что этот кризис тоже пройдет. Насколько эти ожидания оправданы?

И.Н.: На это нельзя надеяться, категорически нельзя! Во-первых, этот кризис не циклический, когда, казалось бы это естественный кризис, рыночные отношения, капитализм. Такая рыночная экономика, не без недостатков, кризисы случаются. Но российская экономика рыночного характера только начала развивается, здесь о цикличности говорить рано.

Наш кризис вызван не внешними шоками, не цикличностью: он — структурный. И это плохая новость

Есть еще один важный нюанс. Есть кризисы, которые вызваны мощными внешними негативными шоками. Казалось бы, что у нас как раз эти шоки: сильнейшее падение цен на нефть, санкции. Но это не так. Наш кризис не вызван внешними шоками. Достаточно посмотреть, как наша экономика развивалась до середины прошлого года, когда упали цены на нефть, были введены секторальные санкции.

До июля прошлого года российская экономика практически не росла: по ВВП был плюс только 0,8%. Даже если не было бы санкций и падения цен на нефть, мы бы все равно ушли в минус. Наш кризис вызван не внешними шоками, не цикличностью: он — структурный. И это плохая новость.

В.К.: Что же у нас не в порядке со структурами? Вроде жили 15 лет, вывозили сырье, ожидали, что будет 200 долларов за баррель, были большими оптимистами, а теперь бах — структурный кризис.

И.Н.: Потому что много слов говорили о том, что надо слезать с сырьевой иглы, дослезались до того, что сырьевая зависимость усилилась. Если в экспорте доля минеральных ресурсов, а прежде всего топливно-энергетических ресурсов, в 2000 году составляла около 54%, то в 2014 году более 70%. Это один показатель. Есть другие показатели, которые подтверждают, что наша сырьевая зависимость усилилась — это мощная структурная диспропорция. Потому что, когда вы все в большей степени зависите от цен на мировом рынке на экспортируемое сырье, то как только там начинаются какие-то движения, вы это сильно чувствуете на себе. Зависимость эта усиливалась.

Читайте по теме

Конец нефтяных иллюзий

В МЭР признали, что цены на энергоносители вряд ли вернутся на прежний уровень

Есть другие диспропорции, и они очень существенные. Например, много и справедливо говорят о том, что доля малых предприятий должна увеличиваться в экономике. Приводят пример, что у нас 20% ВВП, в США 50−60%, есть страны до 70%. Такая экономика более устойчивая. Если посмотреть по количеству малых предприятий, то и у нас был нормальный рост за 2010 год, но не это важно. Мы говорим о доле в экономике, значит, надо смотреть на выручку, на оборот этих предприятий. Оборот на самом деле сокращался. Он 20% с небольшим, а это для современной экономики очень мало. Такая экономика неустойчива. Есть другие диспропорции. Много сейчас говорят о проблемах пенсионной реформы, но почему-то только одни предложения: повысить пенсионный возраст, заморозить пенсионные накопления ит.д.

В.К.: Считается, что деньги пенсионеров — это зря потраченные деньги, они не идут в экономику. Согласны?

И.Н.: Если они приобретают продукты питания, то куда же эти деньги идут? Я не согласен. Другое дело, у нас не учитывается, как в кризисный период ведут себя пенсионеры. Они, как ни парадоксально, но это объяснимо, склонны сберегать деньги. В 2009 году был кризис, а прирост вкладов населения в банках составил 28−29%. Казалось бы, должны тратить, но пенсии поднимали и деньги сберегали.

В.К.: Так будущее непредсказуемо, людям становится страшно.

И.Н.: Людям страшно и бизнесу непонятно. Почему сейчас так падают инвестиции в основной капитал? Потому, что неопределенность экономической ситуации очень велика: это мощный негативный фактор. Я хотел сказать еще об одном мощном структурном перекосе. У нас уже лет 5 постоянно сокращается такой простой показатель, как соотношение количества работающих и количества пенсионеров. Силуанов недавно сказал, что у нас скоро на 100 пенсионеров будет 120 работающих. Если на одного работающего будет один пенсионер, то ни одна экономика такого не выдержит. А что, неизвестно было, что эта проблема может возникнуть? Нет, это было понятно несколько лет назад.

Если на одного работающего будет один пенсионер, то ни одна экономика такого не выдержит

Эта структурная диспропорция возникла давно, но заговорили о ней только сейчас, и только в контексте того, что надо срочно поднимать пенсионный возраст. Можно долго говорить о проблемах, но вывод один — это структурный кризис, а структурные проблемы быстро не решаются.

В.К.: Но ведь был создан мегарегулятор, который сможет все отслеживать и регулировать в экономике таргетирование инфляции.

И.Н.: Регулирование было, но надо судить по тому, что происходит в экономике, по показателям, которые есть. Если у вас экономика «ушла» без падения цен на нефть, без санкций, значит, регулировали не так, как надо. Поэтому ответ простой: это результат неэффективной экономической политики и регулирования. Это неэффективность всей власти, не только правительства. Есть у нас Госдума, есть президент, который подписывает законы, поэтому ответственность за всей властью.

В.К.: Вы сказали, что в этом году падение ВВП составит 4−4,5%. Из чего это падение складывается, что у нас падает?

И.Н.: У нас падает все. Промышленность падает чуть больше, где-то 4−5%, но будет в районе 5%. Что касается показателей инвестиций в капитал — последний показатель минус 6,8% в августе в годовом выражении. Это сильное падение. Я бы обратил внимание на падение таких показателей, как реальная заработная плата. В последнем месяце это минус 9−10%. Это сильно, потому что, если падают реальные зарплаты, то оборот розничной торговли около 9% идет падение. С учетом того, что оборот промышленности падает почти на 5%, оборот розничной торговли на 9%, а у нас два вида этой экономической деятельности составляют вообще около половины ВВП, если посмотреть на их удельный вес, то уже промышленность и торговля определят, что будет с экономикой.

Если падают такие инвестиционноемкие отрасли, как строительство, если такая динамика инвестиций в основной капитал, то чудес не будет. Значит, деньги не вкладываются в развитие, падение сохранится

Растет еще только сельское хозяйство, правда в июле тоже было небольшое падение, но в августе прирост составил 2,3%. Грузооборот транспорта балансирует на нуле. Строительство очень сильно падает, в августе был антирекорд этого года — минус 10,7% в годовом выражении. Если падают такие инвестиционноемкие отрасли, как строительство, если такая динамика инвестиций в основной капитал, то чудес не будет. Значит, деньги не вкладываются в развитие, падение сохранится.

В.К.: По словам чиновников, виноваты инвесторы, они не инвестируют…

И.Н.: Надо представить себя на месте инвесторов. Первый фактор, препятствующий инвестициям и предпринимательской активности — это неопределенность экономической ситуации. Когда не понимаешь, что будет завтра, то любой в здравом уме подумает, стоит ли вкладываться. Что будет с рублем, что будет с налогами? Нам обещают, что налоги не будут повышаться, но одновременно налоговая нагрузка растет. Кроме того, растущая налоговая нагрузка, недостаточный спрос. Кстати, высокая ставка коммерческого кредита не на первых местах. Иногда кажется, кредиты у нас по таким большим ставкам, поэтому не инвестируем. Бизнес же считает, что для него не это главное: был бы спрос, то он и по большой ставке возьмет кредит.

В.К.: Чиновники рассуждают несколько иначе: надо просто дать бизнесу позитивный прогноз, тогда все будет хорошо…

И.Н.: Они хотят заразить, зомбировать нас оптимизмом: «заговорим» кризис, «будет рост, будет рост». Роста нет, ну тогда будет маленький спад. Проблема в чем? Это то, что называется вербальными интервенциями. С помощью слов воздействовать на настроение инвесторов. Да, современная экономика — это экономика настроений. И это правильно, но надо учитывать, что этим словам должны поверить. Тогда они будут учитываться, будут к нм прислушиваться. А когда я знаю, что эти вербальные интервенции не выполняют роли, которые, по мнению чиновников, должны выполнять, то не удается заразить оптимизмом бизнес. Он почему-то по-прежнему не инвестирует, не верит словам, которые слышит.

В.К.: Скажите, зачем нужен отзыв лицензий у банков? Это стабилизирует финансовую ситуацию в России?

И.Н.: Конечно, лучше вовремя отзывать лицензии и потихоньку расчищать этот рынок. Тем более, что у банковской системы есть ресурс. У нас вообще такой приоритет банкам, финансовой системе отдан незаслуженно. Мне иногда хочется сказать, ребята, хорошо устроились. Как кризис, так сразу, ну дайте денег, мы же кровеносная система. Не поспоришь, кровеносная система. Это ненормальный процесс отзыв лицензий, но это должно делаться крайне аккуратно, потому что это система такая, где все может посыпаться, как карточный домик. У нас безусловный приоритет с точки зрения финансовой поддержки со стороны государства. Антикризисный план, который был принят в феврале, если посмотреть на эти триллионы, то 2/3 средств, которые там предусмотрены — это на поддержку банковской системы.

Читайте по теме

Душить население или олигархат?

Юрий Болдырев об инициативах по ограничению оборота валюты

В.К.: А удешевление кредитов? Если бы кредит сейчас был дешевый, в банках были готовы выдавать кредиты под 5−6%, то чем это было бы для экономики? Был бы рост?

И.Н.: Это зависит от того, как сейчас оценивается устойчивость валюты, допустим. Если понятно, что рубль будет ослабевать и дальше (это теоретически), то что делать в такой ситуации с рублями? Взять кредиты и купить на них валюты? Это не панацея. Низкий кредит и - все. Надо сделать так, чтобы эти деньги пошли в экономику. Не просто купить валюту, положить на валютный депозит и радоваться, что не только доллары или евро усиливаются, а еще и какие-то проценты капают. Кроме того, когда говорят 2−5% и начинают неправомерно сравнивать, что вот там-то под 2% - извините, но это банальность. А инфляция?

Как банки могут давать кредит под 5%, если у нас годовой сейчас 16%. Что, себе в убыток? Он будет давать, если ему эту разницу будут субсидировать, но при всей приоритетности банковского сектора государство не может за счет нас субсидировать, эти 10 процентных пунктов между реальной инфляцией и ставкой кредита как-то компенсировать. Поэтому не стоит преувеличивать. Я уже сказал, что ставка кредита не наиболее критичная, а другие факторы сейчас имеют более важное значение для предпринимателей: неопределенность экономической ситуации, высокая налоговая нагрузка, недостаточный внутренний спрос.

В.К.: А если налоги понизить?

И.Н.: Проблемы не решатся. Надо к ситуации подходить так, что здесь нет простых решений. Это касается не только нынешней экономической ситуации. В любой сфере жизни, когда накопились структурные, тяжелые проблемы, она не имеет простого решения. Другой говорит, а давайте напечатаем деньги. Начинает говорить о показателях монетизации. Понимаете, если тяжелейшая проблема назревала годами, то не может быть простого решения. Поэтому, налоги — это одна часть, это надо делать, потому что в кризис налоги не повышаются, а снижаются, это должно быть естественным антикризисным поведением со стороны властей. У нас такого не происходит. Почему? Потому что есть очень большие бюджетные обязательства, некоторые — неснижаемого характера. Очень много было дано обещаний неоправданно. Не думали, что ситуация может ухудшиться.

Я напомню, 2009 год, кризис. Мы упали, как я уже говорил, на 7,8%. Кризис во всей мировой экономике. Что мы слышали? Мы повышаем расходы, социальные расходы, никто не повышает, а мы — да. У меня простая, естественная реакция: если никто этого не делает, то, может, стоит задуматься? Все дураки вокруг, что ли? Мы задрали планку, а теперь сказать, что мы погорячились? Не могут. Не надо было думать, что цены на нефть будут расти до бесконечности.

В.К.: Кстати, каковы перспективы цен на нефти? Сейчас повышение, баррель нефти Brent ушел за 50 долларов. Что будет дальше?

И.Н.: Это такое повышение, которое сейчас за 50, а завтра опять ниже. Здесь надо оценивать с учетом фундаментальных факторов. Сланцевая революция в США — это фундаментальный фактор. Это один из самых значимых факторов, который вообще предопределил все то, что сегодня происходит на рынке нефти. Потому, что США из крупнейшего импортера могут превратиться в экспортера, пока они значительно сокращают покупки нефти, сами стали производить больше и больше. Технология добычи совершенствуются. Политика ФРС США, ну сдвинули они сроки повышения основных ставок федеральной резервной системы, но они будут их еще повышать. А это значит, что доллар становится дороже, нефть номинируется в долларах, значит, это толкает цены на нефть вниз. Целая череда факторов сейчас есть, и они серьезные.

Они говорят о том, что цены на нефть не подскочат, я думаю, что они в районе 40 нащупают свое нефтяное дно, скорее всего, в следующем году. И это крайне низкий для российской экономики уровень цен на нефть. Иран заявлял, что они вообще готовы чуть ли не за доллар продавать нефть, чтобы получить свою долю рынка. Иран будет готов и за 30, и за 20, и за 10 продавать.

Читайте по теме

Новый план обустройства России

Премьер Дмитрий Медведев предложил главные приоритеты развития страны

В.К.: Аналитики предсказывают в ближайший месяц падение курсов многих валют. Как рубль, что нам ждать дальше?

И.Н.: Высокая волатильность — это признак сохранения неблагополучия. Высокая волатильность, колебания характерны для понижательных тенденций. Когда рубль так колбасит, то радоваться не надо. Если говорить о факторах, предопределяющих состояние рубля, то помимо скачущих цен на нефть, у нас еще и напряженная геополитическая ситуация. Естественно, надо учитывать и общее состояние российской экономики, мы уже об этом говорили.

В.К.: А как оно на рубль влияет?

И.Н.: Когда экономика в кризисе, когда ситуация неопределенная, то инвесторы у нас склонны скорее вкладываться в валюту. Чудес не бывает, чтобы была падающая национальная экономика и сильная национальная валюта. Конъюнктурные колебания мы не берем в расчет. Но слабая экономика — это слабая национальная валюта. Если инвесторы это видят, то они средства предпочитают сберегать в валюте, а это повышает спрос на валюту. Куда он будет вкладываться, если уже все в минус уходит?

Слабая экономика — это слабая национальная валюта. Если инвесторы это видят, то они средства предпочитают сберегать в валюте, а это повышает спрос на валюту

Есть другие факторы — это санкции. Что такое санкции? Это мощное ограничение возможностей по заимствованию капиталов на мировом рынке. Мы можем еще занять, но это же спрос и предложение. Спрос-то повышается на валюту, и это опускает рубль и повышает привлекательность доллара или евро. Так что санкции тоже имеют значение, тоже мощный фактор. Политика ФРС США, если они поднимают ставки, это означает укрепление доллара. Автоматически это же означает ослабление рубля через нефть, но, тем не менее, как фактор, который влияет на рубль — это политика США.

В.К.: Как оцениваете в целом нынешнюю экономическую российскую стратегию? Импортозамещение?

И.Н.: Я не уверен, что у нас есть стратегия. Я все оцениваю по объективным показателям — статистическим. Если они ухудшаются, значит, импортозамещение не срабатывает. Можно объяснить, почему не срабатывает. Потому, что помимо привлекательности по цене, нужны инвестиции, а здесь опять клубок проблем, о которых мы говорили. Стратегия-то формально есть, но хорошей нет. Надо идти от понимания существа кризиса, тогда можно выстроить правильную стратегию, какой кризис у нас — циклический, внешний шок и т. д.

У нас нездоровая конкуренция: зачем мне делать что-то лучше, если я дружу, допустим, с губернатором, и он решит все проблемы

Те, кто обязан вырабатывать и принимать эффективные решения, говорят, что мы уже это проходили в 2009, мы знаем, как с этим бороться. Вот это стратегия. Ребята, у вас кризис совсем иной по существу, вы ошибаетесь. Да, 2009 год проскочили, но там был другой кризис, он был частью мирового циклического кризиса. Сейчас очевидно, что ситуация развивается по-другому. Для выработки правильной стратегии нужна адекватная, правильная оценка ситуации. Этого нет. Поэтому формально какие-то документы есть со стратегиями, а реально стратегии нет.

В.К.: А предложение Сергея Глазьева, по финансовому оздоровлению российской политики, отказ от доллара в максимальных расчетах и за обеспечение их использования для закупки оборудования, например. Как вы относитесь к этому?

И.Н.: Я уже ответил, что тяжелые структурные проблемы не решаются так быстро. А там быстро, давайте признаемся, 20 триллионов рублей напечатать и раздать. Причем, обязать предприятия выпускать определенную продукцию — это директивная экономика, мы это уже проходили. Взять 20 триллионов рублей за счет эмиссии и — в экономику. Но так не бывает. Все это созрело, а мы напечатаем и отдадим. Просто, хорошо получается. Станки поработают на госзнаке неделю без остановки, и все будет хорошо, условно говоря.

В.К.: Может быть, еще нужно тогда частично закрыть границу для импорта? Изменить таможенную политику, выйти из ВТО, дополнить эти меры?

И.Н.: Чем больше вы ограничиваете, на мой взгляд, конкуренцию, тем хуже будет для вас. Мы опять же это все проходили. У нас хоть и рыночная экономика, но она кривая и косая, с нездоровой конкуренцией внутри. Когда вы ограничиваете еще и конкуренцию внешнюю, то какой смысл делать продукцию лучшего качества, продавать по более низкой цене? Мы уже видим, что ограничили эту конкуренцию. То, что российские аналоги предлагают, вы посмотрите на эти цены! Они в полтора раза выше, чем то, что предлагалось в виде импортной продукции. У нас нездоровая конкуренция: зачем мне делать что-то лучше, если я дружу, допустим, с губернатором, и он решит все проблемы. А я буду тут думать, как мне по более низкой цене продать. Да все нормально будет, в торговых местных сетях другой продукции не будет. Вот над этим надо работать. Когда мы стараемся еще и внешне закрыться, то получается ерунда.

В.К.: Какие меры вы бы предложили, чтобы преодолеть кризис?

И.Н.: Это должен быть комплекс мер. Я бы не уничтожал продовольствие. Нужны для начала знаковые меры. Я бы снизил налоговую нагрузку. Да, для этого придётся пересмотреть приоритеты бюджета. Но мне трудно согласиться, что когда экономика всё глубже уходит в минус, у нас безусловным приоритетом являются оборонные расходы. То есть мы не считаемся с расходами. Мне вчера называли эти цифры: 14−20% образования, здравоохранения — сокращение, это то, что планируется к последующему году. Надо снижать налоги, для этого придётся пересмотреть приоритеты федерального бюджета, да и бюджетов других уровней. Если кто-то надеется, что оборонные расходы нас вывезут из кризиса, тот глубоко заблуждается. У нас доля оборонных расходов больше 20% в расходах федерального бюджета. Это очень много. Если вы правильно вкладываете то, что сэкономили и пустили на инвестрасходы, те же объекты транспортной инфраструктуры, это способно дать толчок для всей экономики, И, самое главное, к этим инвестициям госсредства надо вкладывать не просто так. Если вы, допустим, за счет государственных средств, (потому что в период кризиса частники не очень-то вкладываются), обустроите с точки зрения транспортной, энергетической инфраструктуры какие-то земли и скажете: «смотрите, всё готово, инвесторы, вам остаётся только производство, здесь есть и энергоснабжение, и водоотведение, и все дороги», то они уже понесут свои деньги. Эффект будет гораздо больший. Вот так надо подходить к вложению государственных средств. У нас этого нет.

Читайте по теме

Рублю прописали укрепляющее

МЭР предложило новый рецепт спасения экономики РФ

Дальше: не замораживать пенсионные накопления, а размораживать, а то шарахаемся туда-сюда, лишая экономику длинных денег, которые очень важны. И дальше по перечню, как будем исправлять структурные проблемы. Я думаю, если это хотя бы сделали, это было бы уже хорошее начало. Вообще у нас как-то так получилось, что многие меры, может быть, правильные. Например, повышение пенсионного возраста или сбор на капремонт. Но эти меры из разряда тех, которые надо реализовывать, когда в экономике всё хорошо, (растущая экономика), тогда происходит всё безболезненно. Пожалуйста, 2005, 2006, 2007 год: экономика росла 7−8% в год, росли реальные доходы на 10−15%, реальные зарплаты примерно так же. Непопулярные меры надо проводить в такой период.

В.К.: Как считаете, стабильность как некий фантом социальный, может быть, политический, она действительно сохранена?

И.Н.: Она пока есть, но я бы не успокаивался. Кризис, по большому счету, только начинается. Поэтому говорить об этом преждевременно. Нельзя убаюкивать себя тем, что стабильность сохраняется. Стабильность — это такое дело, над которым не стоит экспериментировать. Надо правильно прогнозировать ситуацию и социальные риски, а с прогнозированием у нас проблема.

Подписывайтесь и смотрите другие интересные передачи на канале «Свободной Прессы» в YouTube.

Полная версия беседы в видеоматериале «Открытой студии».

Над программой работали Василий Колташов (ведущий), Майя Мамедова (продюсер), Татьяна Парубаймех (бильд-редактор), Александр Фатеев (оператор).