Владимир Карякин: «Россия беженцам неинтересна»

Специалист по информвойнам и прогнозированию военных конфликтов Владимир Карякин о современных методах ведения боевых действий, вероятности наземных операций в Сирии, развитии событий на Украине, о том, что российская политика строится вокруг газовой трубы.

Антон Мардасов: Гость «Открытой студии» — военный аналитик, полковник ВВС в отставке Владимир Карякин.

Владимир Васильевич, вы долгое время занимались прогнозированием военных конфликтов. Первый вопрос — про отношения с Турцией. Возможен ли «обмен любезностями» военного характера?

Владимир Карякин: Да, сейчас все обсуждают вопрос, будет ли война с Турцией? Но по своему опыту знаю, что этот психоз возникает всегда, когда создается какой-то кризис. Так было с Ираном в 2007—2009 годах, когда Иран очертили «красной линией», постоянно аналитики говорили о грядущем ударе по нему, подгоняли авианосные ударные соединения к берегам Ирана, предрекая скорое начало воздушной операции против этой страны. Но я говорил обратное: надо посмотреть соотношение потенциалов сторон и чем может окончиться военный удар по Исламской Республике Иран. Но, тем не менее, психоз продолжался, пока не спала напряженность, начался процесс урегулирования.

Следующая волна напряженности возникла вокруг Сирии, когда США обвинили Асада в применении оружия массового поражения, заговорили о необходимости военной операции, чтобы покончить с Асадом, как было с Хусейном. Но Москва спасла Асада, вывезла химическое оружие, и напряженность спала. Теперь третья волна идет по поводу турецко-российского противостояния. Речь идет конкретно о начале войны. Но все кабинетные отечественные политологи все время вторят, работают в унисон с западными политиками-экспертами, поддерживая градус напряженности. Это все не от компетенции: многие из этих политологов, хотя и имели воинские звания, но не носили военную форму, пороха не нюхали и не знают, что такое оперативное искусство, стратегия, боевое применение, соотношение боевых потенциалов, геополитических ресурсов сторон.

Если посмотреть на Турцию и Россию не предвзято, невозбужденным умом, то скажите: какие Россия имеет территориальные претензии к Турции? Никаких. В прошлом это был экономический партнер, и был «медовый месяц» сотрудничества — не месяц, а годы. Это были «Турецкий поток», проекты строительства атомной электростанции, торговля взаимовыгодная, туризм. А Турция имеет территориальные претензии к России? Нет.

В основе конфронтации лежит геополитика трубопроводов. Саудовцы, Катар и другие страны Персидского залива не имеют прямого сухопутного выхода в Европу. Этот путь лежит через Турцию, она может стать европейским углеводородным хабом

Чем не понравилась Эрдогану политика Путина на Ближнем Востоке? И готов ли Эрдоган пойти на военную конфронтацию? Где причины? Причины, я думаю, в том, что в основе конфронтации лежит геополитика трубопроводов. Саудовцы, Катар и другие страны Персидского залива не имеют прямого сухопутного выхода в Европу. Этот путь лежит через Турцию, она может стать европейским углеводородным хабом. Но трубопроводы должны быть проложены через Сирию, от чего Асад в свое время отказался. Тогда ему и устроили не «цветную революцию», а гражданскую войну. Нашлись противники режима, они начали вооруженное противостояние, и все это вылилось в полномасштабную гражданскую войну с правительством.

Могли ли избежать враги Асада этой конфронтации? Кажется, не могли. Сухопутный путь должен быть проложен через Латакию или севернее, но там курды: иракские, турецкие, сирийские, которые борются за свою независимость от этих трех стран. Они стремятся создать свое государственное образование. 30 миллионов, может быть, больше, до сих пор не имеют своего государства. Естественно, политическая ситуация на этой территории нестабильна, и никаких трубопроводов быть проложено не может. Решение вопроса, как считают, свергнуть Асада, покончить с этим режимом, и тем самым проложить трубопровод в Европу через Турцию. Тогда Турция станет стратегическим углеводородным транзитером в Европу, и ей не нужен будет «Газпром». Потому что российская политика тоже строится вокруг трубопроводов.

Посмотрите, «Северный поток»: пытаются сделать вторую ветку. Пытались сделать «Южный поток» через Болгарию. Был проект «Турецкого потока», есть проекты трубопроводов из Азербайджана и Центральной Азии опять же в Турцию, в Европу. Естественно, наша политика сейчас ориентирована на Восток — это «Сила Сибири». Когда трубопроводы будут проложены в Турцию с юга, в обход России, то, естественно, «Газпром» будет потеснен на европейском рынке углеводородов. Это Россию не устраивает, нанося ущерб ее национальным интересам. Вот основная причина событий в Сирии.

Свергнуть Асада, покончить с этим режимом, и тем самым проложить трубопровод в Европу через Турцию. Тогда Турция станет стратегическим углеводородным транзитером в Европу, и ей не нужен будет «Газпром». Потому что российская политика тоже строится вокруг трубопроводов

Тут говорят о борьбе с радикальным исламизмом. Да, конечно, надо, как американцы, бить, бороться с терроризмом на отдаленных подступах, на их территории. В этой войне будут сожжены наиболее пассионарные силы радикального ислама.

А.М.: Проложить трубопровод через сирийский, турецкий Курдистан — довольно-таки тяжелое дело. А прокладывать через Латакию, где руками саудитов развязана гражданская война, и действуют многочисленные группировки? Там разве будет стабильная обстановка для прокладки трубопровода?

В.К.: Так вот наши заокеанские «партнеры» сначала создают эти террористические движения: «Талибан» *, «Аль-Каида» **. Используют их, а потом думают, что с ними разберутся, всех перестреляют. Так и здесь создали это движение ИГИЛ***. Как оно возникло? После свержения режима Хусейна офицеры и генералы иракской армии, наиболее патриотично настроенные, создали движение «Исламское государство». Оно сейчас начинает играть свою роль, позиционируя себя прообразом и основой будущего арабского халифата. Они собираются распространить свое влияние на Северную Африку, Афганистан, в будущем, вероятно, на Центральную Азию и Северный Кавказ. Поэтому, когда эта война закончится, по замыслу заокеанских политиков, тогда радикалов успокоят, и политическая стабильность обеспечит возможность прокладки этих трубопроводов.

А.М.: Вы говорили про период «медового месяца» России с Турцией. Насколько такая оценка в головах некоторого нашего руководства была адекватна? Эрдоган поддерживал различные группировки в Сирии…

В.К.: Это ситуативные политика и дипломатия: американцы тоже поддержали в Египте «Братьев-мусульман» ****, позволили Мурси стать президентом. А потом, видя, что это пахнет не очень хорошими последствиями, позволили его свергнуть, установить военный режим. Элиты рассчитывали, что это экономическое сотрудничество будет продолжаться бесконечно.

Так вот наши заокеанские «партнеры» сначала создают эти террористические движения: «Талибан», «Аль-Каида». Используют их, а потом думают, что с ними разберутся, всех перестреляют. Так и здесь создали это движение ИГИЛ

Давутоглу в свое время опубликовал концепцию «Ноль проблем с соседями». Это касалось Грузии, Азербайджана, России. Все это должно решаться полюбовно, на взаимных интересах и т. д. Естественно, что нам это выгодно было, и мы шли на это сотрудничество. Но были и есть соблазны у саудитов и катарцев по поводу прокладки трубопроводов, стремление Турции стать ведущей региональной державой на Ближнем Востоке в соперничестве с Ираном. Плюс характер Эрдогана: настойчивый, экспрессивный, авантюристичный. Он, создав эту обстановку, и привел к конфликту между Россией и Турцией. Каждая из сторон отстаивает свои интересы. А интересы сошлись в регионе, где центром является Сирия.

А.М.: Сейчас обсуждается вопрос о введении сухопутных контингентов персидских монархий в Сирию. В чем главная причина этого вмешательства?

В.К.: Не надо забывать, что саудиты и катарцы — союзники Турции в этом проекте. Они хотели бы добить Асада, чтобы освободить эту территорию для транзитных путей прокладки газопроводов. Создали коалицию из 65 государств. Но реально никто не хочет попасть под российские бомбы. Эти «опереточные» армии не выдержат столкновения ни с одной регулярной армией, тем более с сирийской, которая имеет огромный опыт ведения боевых действий. Это все демонстрация намерений со стороны исламской коалиции, но как только речь заходит конкретно о выделении контингента и вводе войск — сразу все прячутся в кусты.

А.М.: Соединенные Штаты уже анонсировали, что весной будут наступать на Ракку и Моссул.

В.К.: Посмотрите, что делается в Штатах. В ноябре состоятся выборы президента. Что, Обама начнет войну под конец своей политической карьеры, оставив такое наследие будущему президенту? Да никогда. А какое решение примет следующий президент? Только летом 2017 года Соединенные Штаты определятся с этим регионом. А если взять НАТО, то Турция, как член НАТО, апеллирует к ним за помощью. Но НАТО в таком экономическом и миграционном кризисе, что им не до участия на стороне Турции. Оно будет демонстрировать свою солидарность, политическую поддержку, но не больше.

Войска НАТО — это как бумажный тигр. Вот они шевелятся в Восточной Европе, в странах Балтии, танки там. Как только прольется первая кровь, они сразу же сдуются. В этом плане они очень боятся Путина и его резких, но просчитанных шагов, на которые ответить в военном отношении не готовы

В странах НАТО очень низкий болевой порог, когда гибель нескольких военнослужащих оборачивается дебатами в правительстве, обсуждением: стоит ли дальше продолжать эти боевые действия. Поэтому войска НАТО — это как бумажный тигр. Вот они шевелятся в Восточной Европе, в странах Балтии, танки там. Как только прольется первая кровь, они сразу же сдуются. В этом плане они очень боятся Путина и его резких, но просчитанных шагов, на которые ответить в военном отношении не готовы.

А.М.: Каковы наши отношения с Ираном?

В.К.: Тут надо смотреть геополитически на российско-иранский союз. Объективно наши политические цели на Ближнем Востоке совпадают. Иран помогает России в отстаивании ее геополитических интересов. Здесь борется две стороны: Россия борется за влияние на Ближнем Востоке и одновременно за повышение своей роли на мировой арене. Если она победит, то ее роль великой державы будет восстановлена. А Иран борется с Турцией за региональное лидерство, и здесь он, конечно, не позволит Турции диктовать свою роль на Ближнем Востоке. Идет такой трехсторонний конфликт Турция — Иран — Россия и их союзники. Но у нас союзников немного. Это, действительно, Иран, «Хезболла». У Турции — Катар, Саудовская Аравия, за кулисами — Соединенные Штаты, Евросоюз…

А.М.: Прогнозировалась ли ситуация на Украине?

В.К.: Ситуация с Украиной наиболее умными и дальновидными аналитиками прогнозировалась. Но что толку, это все было впустую, потому что посольство российское там не работало: не видно и не слышно было послов, Россотрудничество не работало, а Запад воспитал целое поколение молодежи, которая стремится в Европу и ненавидит «москалей» и все русское.

А.М.: А сценарий военного конфликта между Киевом и Донбассом был прогнозируем?

В.К.: Нет, не был прогнозируем. Дело в том, что когда мы вернули Крым, то российский «Че Гевара» Стрелков с 50 людьми вошел в Донецк. Население Донецка и Луганска его поддержало, а Москва спокойно смотрела, как вся эта ситуация сложится? Она вылилась в гражданскую войну. Такую ситуацию не прогнозировали. Наиболее умные политологи говорили, что Украина как государство в дальнейшем существовать в таком унитарном состоянии не сможет, она распадется на Запад, Восток. Но в какой форме это произойдет — никто не знал.

А.М.: Читатель Роман спрашивает, что прошел год «Минских соглашений», почему они не выполняются, и кому они были нужны? Как сложатся дальнейшие отношения между Киевом и Донбассом? Ждать новой войны, реванша Киева? Или же ситуация заморозилась на долгие годы?

В.К.: Реванш, конечно, может быть, но наши не позволят там одержать очередную победу украинским вооруженным силам. Там укрепляют оборону Донецка и Луганска. Все вернется в патовое состояние, думаю. Будущее этих двух республик Новороссии? Они де-факто завоюют независимость, но не будут признаны. Будут строить свои государственные институты, им будет помогать Россия, будут искать признания за рубежом, но в ближайшее время они его не получат.

Меркель жалуется, что российские бомбардировки привели к росту числа беженцев. Да не это привело: они бегут за кормежкой, в кормушку. Не надо им платить деньги. Почему они не бегут в Россию? Потому, что у нас надо работать — иди, бери лопату и снег греби

Дело в том, что Польша имеет серьезные притязания на западные области Украины, Венгрия тоже. Они не хотят ставить этот вопрос, чтобы совсем не развалить Украину: они ждут. И как только вопрос станет об отходе западных областей к Польше и Венгрии, тогда сам бог велел Юго-Востоку определяться и строить свои государственные образования. Но здесь, с другой стороны, Москве нельзя запускать этот процесс. Как только там сформируются государственные образования, появится элита, которая обрастет своими интересами, связями и будет искать партнеров на стороне, нам надо четко осознавать: элита должна быть нашей, а не той, которая ищет свои интересы далеко за пределами региона.

А.М.: Везде видно влияние Соединенных Штатов, теневого кукловода. До какой степени дойдет наше противостояние? Будущее наше — это холодная война или перезагрузка?

В.К.: У нас и так в мире развитые великие державы тратят миллиарды долларов на вооружение, на подводные лодки, ракеты, атомное вооружение, противоракетную оборону. Но все это не работает, потому что сейчас время гибридных войн, когда войны ведутся в информационном пространстве, в сетях. Война регулярных сил с регулярными формированиями — это основная черта современных войн. Наши, конечно, могут сколько угодно высокотехнологичное вооружение создавать и наращивать арсеналы, а реально войны ведутся сетевыми структурами, которые могут сокрушить любое государство в Европе. Сейчас в Европе беженцы — это же молодые, сильные здоровые мужчины. Они что, думают европейцы, приехали там работать? Ничего подобного. Они получают пособия, часть посылают обратно на родину, кто в ИГИЛ, кто на территорию Латакии. Там сто евро — это богатство. Меркель жалуется, что российские бомбардировки привели к росту числа беженцев. Да не это привело: они бегут за кормежкой, в кормушку. Не надо им платить деньги. Почему они не бегут в Россию? Потому, что у нас надо работать — иди, бери лопату и снег греби. Так что, товарищ Меркель, перестаньте платить ВВФ беженцам: тогда все успокоится…

«Талибан» *, «Аль-Каида» **, ИГИЛ***, «Братья-мусульмане» **** - террористические организации, деятельность которых запрещена на территории Российской Федерации.

Полная версия беседы — в видеоматериале «Открытой студии».

Оператор — А.Фатеев.