В смертники — за мечтой

В Волгоградском областном суде скоро начнется процесс по делу Алены Быковой. 19-летняя русская девушка из города Волжский предстанет перед судом по обвинению в пособничестве террористам — она через социальные сети вербовала в интернете смертников для совершения терактов.

Около двух лет назад Быкова, по версии следствия, заинтересовалась идеологией радикального ислама, стала мусульманкой и изъявила желание влиться в ряды незаконных вооруженных формирований, для чего даже прошла обучение взрывному делу в горном лагере боевиков на территории Чечни.

Более того, как рассказала «СП» старший помощник прокурора Волгоградской области Оксана Черединина, Алена практически уговорила стать шахидкой и свою подругу, но та «сбежала непосредственно перед отправлением автобуса «Волгоград-Грозный».

Это было в октябре 2011 года. А в январе 2012-го Быкова, общаясь в социальных интернет-сообществах, подобрала другую кандидатуру — сверстницу из Москвы, которой предложила совершить в столице теракт путем самоподрыва. Новая знакомая успела отправиться в Чечню, чтобы встретиться с координатором из НВФ, но не доехала — будущую «шахидку» сняли с поезда в Нальчике сотрудники правоохранительных органов.

Третьего смертника волжанка попыталась сделать из молодого жителя Астрахани, с которым также познакомилась в социальных сетях. В марте 2012 года он тоже выехал в Чечню, но был задержан полицией Грозного. Во время задержания у него были обнаружены пистолет и десять патронов.

За незаконное хранение оружия и боеприпасов астраханец уже осужден. А вот обе несостоявшиеся «смертницы» отделались, по сути, профилактическими беседами, и выступать в суде будут лишь как свидетели.

Быковой же, которую задержали летом прошлого года, инкриминируется ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (содействие террористической деятельности). Ей грозит до 10 лет лишения свободы.

На след вербовщицы оперативники вышли еще в конце 2011 года: как пояснила Оксана Черединина, «путем мониторинга соцсетей». С арестом, однако, решили не спешить, а «стали отслеживать контакты и действия подозреваемой», чтобы «выйти на всех участников этой цепочки».

«Благодаря спланированным и четким действиям сотрудников регионального управления ФСБ и Центра противодействия экстремизму ГУ МВД России по Волгоградской области, ситуация не вышла из-под контроля, — отметила представитель облпрокуратуры. — Быкову удалось выявить на стадии, когда она практически только начала свою бурную деятельность. Выяснилось, что и сама она тоже стала жертвой вербовки, когда общалась через соцсети с жителем Чечни».

«СП»: — Известно, кто этот человек?

— Личность его установлена. Сейчас он в федеральном розыске.

«СП»: — Быкова ждет суда в СИЗО?

— Она находится под домашним арестом. Но связаться с ней вы не сможете — на общение по телефону и по интернету наложен запрет.

«СП»: — Не слишком ли мягкая мера пресечения для обвиняемой по тяжкой статье?

— Суд счел ее возможной c учетом того, что к уголовной ответственности девушка привлекается впервые. Есть постоянное место жительства. К тому же вину свою она полностью признает, раскаивается. Говорит, что все это было ошибкой.

«СП»: — Что можете сказать о родителях Алены, о ее образовании?

— Семья, так сказать, среднестатистическая, обычная — не маргиналы, не алкоголики. Сама Алена, когда все это с ней случилось, проходила обучение в профессиональном училище (должна была получить рабочую специальность, но какую, точно не знаю). На данный момент, она нигде не работает и не учится.

По словам представителя областной прокуратуры, обвинительное заключение по уголовному делу Быковой утверждено и в ближайшее время все материалы по нему будут направлены в суд для рассмотрения по существу.

Известно, что представлять интересы обвиняемой будет волгоградский адвокат Антон Копылов. Однако от каких-либо пояснений он пока воздерживается.

«Подписку о неразглашении я не давал, — пояснил защитник „СП“. — Однако моя подзащитная не уполномочила меня, чтобы я что-то говорил до суда. Полагаю, после приговора комментарии будут. Но не сейчас».

Как могло случиться, что обычная русская девушка с волжских берегов увлеклась идеями радикального ислама, решила стать шахидкой, не будучи «черной вдовой», да еще завербовала на смерть и убийство двух сверстниц-славянок? И почему русские вообще все чаще в последнее время пополняют ряды исламистов-радикалов? Здесь можно вспомнить и так называемых «приморских партизан», которые, находясь СИЗО за серию убийств милиционеров, стали ваххабитами, и смертницу Аминат Курбанову (в девичестве Аллу Сапрыкину), совершившую теракт в Дагестане, при котором погиб духовный лидер мусульман республики Саид Афанди и еще шесть человек. Были еще Виталий Раздобудько и его жена Мария Хорошева, взорвавшие себя в дагестанском селе Губден в феврале 2011 года. Тогда погибли один военнослужащий и сотрудник милиции, двадцать четыре человека получили ранения.

«Я не думаю, что этой девушкой, Аленой Быковой, двигала какая-то кровожадность, — считает психотерапевт, старший преподаватель Института аналитической психологии и психоанализа Сергей Белорусов. — В обычной жизни она, скорее всего, не пошла бы ни на какие жестокости. Но ей предложили быть участницей некой группы, предложили стать реальной, важной, значимой деталью некой системы. В психологии существует понятие иерархии человеческих потребностей. В первую очередь это потребность в безопасности, но одной из базовых является также и потребность в принадлежности к чему-то. Чтобы человек мог сказать: я часть чего-то. Человек должен быть в системе. А эта девушка, по-видимому, одинокая или не нашедшая достаточной привлекательности в тех системах, которые ей предлагались. А тут ей сказали: ты будешь с нами, у тебя будет много друзей, много единомышленников, мы все будем бороться ради великой цели. И неопытное, но бурлящее страстями девчоночье сердце подписывается по этим, поскольку альтернативы нет. Альтернатива — быть неинтересной миру, быть одинокой.

«СП»: — Но она фактически подписывается под смертным приговором и себе, и многим другим людям…

— Дело в том, что осознание того, что ты — часть чего-то, доминирует над нравственной системой ценностей, которые еще рыхлые в семнадцатилетнем возрасте. Поэтому сам факт того, что можно убить других и сгубить не только собственную жизнь, но и собственную, душу отступает перед сладостью того, что я — не одна, я — важна. К тому же, с 14-ти до 19-ти лет — это возраст, когда ценность собственной жизни минимальна. Тут важнее то, что чувствуешь, важны какие-то смысловые вещи. А то, что жизнь имеет самодовлеющую ценность, что надо жить с добром в сердце и в гармонии с миром — это неактуально.

Зампредседателя Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ, социолог и исследователь ислама Роман Силантьев, в свою очередь, уверен, что «подавляющее большинство этнических христиан, которые становятся мусульманами, на самом деле не ислам принимают, как им кажется, а идут в секты»:

— Секта может быть Аум Синрикё, секта может быть каких-нибудь «пензенских катакомбников», кришнаитов или вот, например, террористическая секта, которая, как можно догадаться, самая мрачная из них. Потому что в обычной секте, так сказать, потеряешь в лучшем случае время, а в худшем — здоровье и имущество. Здесь с высокой долей вероятности и свою жизнь потеряешь, и других убьешь. Потому самые опасные секты, это секты ваххабитского типа, ведь новообращенные даже не ислам принимают. Ну, к примеру, когда татарин становится Свидетелем Иеговы, мы же не говорим, что он стал христианином — этот вопрос крайне спорный, поскольку это не есть приобщение человека к христианской культуре".

«СП»: — Но какая-то мотивация все-таки есть?

— У каждого человека зачастую своя мотивация. Но одна из наиболее часто встречающихся мотиваций — это ненависть к власти, к правоохранительным органам и желание любой ценой, так сказать, их начать уничтожать. А поскольку у нас подавляющее большинство такого рода преступлений против правоохранительных органов совершается приверженцами ваххабизма на Кавказе, то в ряде случаев эта ненависть довольно быстро приводит в эти ваххабитские секты. Просто некий протест… Ну, вот те же «приморские партизаны», например, — они имели к этому склонность, еще на свободе. Были у нас и скинхеды-ваххабиты, ваххабиты-фашисты — в Петербурге. Для них всех это способ как-то навредить власти. У женщин обычно происходит это на базе любви к каким-то представителям этих сект. Влюбляется юная особа в романтичного абрека-джигита и попадает в эту организацию. Потом ее мужа убивают, она далее идет по кругу как военно-полевая жена для его сторонников или готовится из нее черная вдова-смертница. Причем значительная часть людей вербуется именно в социальных сетях.

«СП»: — Что это должны быть за методы?

— Этим занимаются сотни, если не тысячи специально обученных человек. И к каждой кандидатуре они естественно стараются найти свой подход -на самом деле это общесектантская практика вербовки. У ваххабитов не так много каких-то оригинальных решений — «бомбардировка» любовью, «влезание в душу» и т. п. Во всех сектах эти методы примерно одинаковые. Причем, людей с определенным складом психики можно сделать не только рядовым членом, но и вербовщиком, как в случае с Аленой Быковой. Плюс можно поинтересоваться: а что в самом городе Волжском происходит? В свое время город имел славу как раз вот такого ваххабитского центра Волгоградской области. Лет десять назад я изучал ситуацию, и тогда там была довольно сильная ваххабитская община. Возможно, ее больше нет. Но не исключаю и того, что на девушку дурное влияние поначалу могли оказать именно местные ваххабиты.

Религиовед Ольга Гуманова не уверена, что здесь было бы правильно говорить об отходе русских от традиционного православия:

— Мы не знаем о том, были ли Алена Быкова и завербованные ею девушки православными до своего обращения в ислам. Более вероятно, что они пришли в радикальный ислам из идеологического вакуума, пустоты, отсутствия смысла. Обратите внимания — девушки принимали ислам не для того, чтобы, например, выйти замуж за богатого восточного мужчину и жить с ним в довольстве и роскоши, не для поездки для учебы за границу или еще каких-то земных благ, а для того, чтобы умереть. У русских сейчас такой дефицит смыслов, такое отсутствие идеалов, что даже молодым людям с суицидальными наклонностями, которые хотели бы красиво умереть, даже им жизнь-то отдать не за что.

«СП»: — Будет ли расти число приверженцев радикального ислама, в том числе среди славянского населения России?

— Конечно, будет. Радикальный, политизированный ислам тем привлекателен для молодежи, что он регламентирует всю человеческую жизнь — и бытовую, и умственно-идеологическую ее составляющие. Новообращенный получает готовые правила жизни, она расписана по минутам — в котором часу и как молиться, что и когда употреблять в пищу, какой должна быть одежда и так далее. Молодой человек получает четкую черно-белую картину мира — тут враги, которых нужно взрывать, тут братья и сестры, там — обещанный рай с гуриями и сладкими плодами. В этом мире просто, тут не надо думать, решать, делать собственные оценки. Романтически настроенные молодые люди со склонностью к самоистязанию были и будут всегда. Чтобы они не были завербованы террористами и не стали орудием массовых убийств, им нужно предлагать другие способы реализации своих стремлений, не преступные и не опасные для общества. Хочешь красиво умереть? Попробуй умереть для мира, поживи в монастыре. Или стань волонтером, отдай все свои жизненные силы другим людям. Вариантов тут может быть много.