Демократия: для всех или для избранных?

Зверское избиение Олега Кашина с одной стороны привело к невиданной доселе солидарности всей интеллигенции и прочих «писателей» вплоть до блогеров: пикетам, митингам протеста. Прорыв в цензуре на телевидении — уже нельзя сказать, что в отличие от случившегося с Политковской, Щекочихиным, Бекетовым нападение на журналиста газеты «Коммерсант» замалчивалось или искажалось. Наконец — свое возмущение и требование найти, покарать преступников, кем бы они ни были, высказал даже сам президент. Но с другой стороны…

С другой стороны, на днях поговорил с простыми и далекими от политики, журналистики москвичами. Тем самым народом, к интересам которого аппелируют интеллигенты. Восемь из десяти (несмотря на, разумеется, наличие телевизора!) даже ничего не слышали про искалеченного журналиста, либо слышали, но как-то краем уха и не проявили особого интереса к случившемуся: не «зацепило». Двое — 50-летняя продавщица в магазине и 26-летний временно безработный теперь представляют, кто такой Кашин и что с ним произошло. Но при этом выразили свое отношение так — «Сам виноват, зачем писал на такие темы?» Как будто это он писал не для них, читателей, чтобы те не были по жизни несведующими «овощами», а для себя или неведомого, но чуждого людям заказчика.

И ведь что тут страшно — наш коллега Олег Кашин как персона совсем не чужд простым людям. Не «мажор». Не потомок столичной богемы или интеллигенции. Вовсе не «демшиза» и даже в общем-то не «либераст» по взглядам. Не Альбац и не Радзиховский — детство и юность провел в Калининграде — вырос в простой многоэтажке на окраине провинциального города, учился в военно-морском училище, там и начинал писать в местные флотские газеты, постепенно набивая руку, пока ее не искалечили за публикации…

А в итоге те самые «простые люди», из которых он и сам вышел в высокопрофессиональную журналистику, ему тычут в незажившие раны — «Сам виноват, зачем писал на такие темы?». То есть налицо — не то чтобы классовое отчуждение простого человека от столь «господского» дела как «совесть нации», журналистика и газета «Коммерсант». Но какой-то, как минимум — непрошибаемый апофигизм, полное безразличие… ладно бы еще к судьбе Кашина, порой — даже к своей собственной.

Многих ли волнует, например, явная недорасследованность взрывов домов в Москве? А ведь прошло уже 11 лет, и гибли в тех домах не элитарии, и даже не вышедшие из народа «кашины», а те самые простые люди с окраин. Многие ли родители ходят на «антипризывные марши»? А ведь потом именно они, оставшиеся дома, получают спецпочтой цинковые ящики с распотрошенными телами сыновей…

Минувшим летом как гром среди знойного неба прогремела скандальная статья Юрия Сапрыкина в журнале «Афиша» — «Как жить с таким народом?», или «Бликующая гопота»:

«На радиостанции «Серебряный дождь» встречаются поучительные передачи — на днях, к примеру, в дневном эфире радиоведущая Люся Грин обсуждала со слушателями русский народ, — пишет автор, — истории из жизни людей, хорошо знакомых всем, у кого есть глаза и уши, и без всякой кинодокументалистики. Эти люди мало работают, много пьют, слушают радио «Шансон», употребляют слова «реально» и «братан» и, как точно заметила еще группа «Зоопарк», мешают нам жить.

Слушатели «Дождя» обсуждали способы борьбы с этой помехой. Предлагались следующие варианты: 1) свезти весь, извините, быдляк в гетто в отдаленных районах Сибири; 2) провести принудительную стерилизацию, чтоб не размножались; 3) самим валить из России подальше, все равно жизни не будет…

О том, что в России существуют два несочетаемых народа, стало известно не сегодня; однако же западники всех времен, от Белинского до Коротича, могли бояться и презирать немытую Россию — но никогда не призывали сжечь ее в газовой печи. Кровожадность аудитории «Дождя» как бы сообщает: совсем допекло, пропасть, разделяющая Россию мытую и немытую, стала совсем непроходимой, точнее — невыносимой. Что бы ты ни делал, за углом всегда маячит гопник с бутылкой пива, который оборжет, опохабит, испоганит все лучшее и светлое. К тому же гопник, как правило, вдобавок носит милицейскую форму и заседает в чиновных кабинетах. А если гопника допустить к свободным выборам, он немедленно выберет Гитлера. В результате слушателям респектабельной радиостанции хочется сделать с населением страны что-нибудь такое, чтобы его не было".

Но только ли народ виноват в том, что он у нас на третьем десятке либеральных реформ стал, извините за выражение, вот такой? Давайте отмотаем плёнку времени назад. Вспомним, как и почему те самые реформы начинались. Это гениально сформулировал Андрей Пионтковский в своей «Революции трёх Пи»:

«Представьте, что вы один из ведущих членов Политбюро где-то в середине 80-х. Официально «цель вашей жизни — счастье простых людей». Вы вынуждены это с отвращением повторять и даже петь на партийных церемониях. Вы регулярно ездите на Запад и с государственными визитами, и на отдых по линии братских компартий. Вы уже поняли, что уровень вашего благосостояния — кремлевские сосиски, ондатровая шапка, казенная дачка — уступает жизненным стандартам профессоришки провинциального американского университета. И все это из-за этих долбаных простых людей, которые не только неблагодарны, но уже открыто возненавидели вас из-за затеянной для их же блага антиалкогольной кампании. Да пропади они пропадом!

Tак в конце 80-х в удивительной миг русской истории тактические интересы трех вечно ненавидевших и вечно опасавшихся друг друга российских сословий — Власти, Интеллигенции и Народа — неожиданно совпали.

Номенклатура захотела пИз@ить. И по-большому.

Интеллигенция, как всегда, мечтала пиз@Еть.

А народ хотел, чтобы его оставили в покое, и дали пИть.

Три источника, три составных части великой русской либеральной революции конца XX века. Именно этот резонанс трех русских «Пи», а не заговор пресловутых жидомасонов, атлантистов и мировой закулисы и вызвал «крупнейшую геополитическую катастрофу XX столетия». Все три сословия реализовали свои сокровенные помыслы, потому революция и оказалась такой сравнительно мирной и бескровной. Все выиграли, но вряд ли стали от этого счастливей".

Пионтковский замечает, что «хуже всех, как во всех русских революциях, пришлось интеллигенции. Как только появились кое-какие возможности буржуазного обогащения, она тут же потеряла свою родовую системообразующую функцию — потребность пиз@Еть. Некогда этим стало заниматься. Дэло надо дэлать. Дэло. Руководить государственным телевидением, читать лекции на Селигере мальчикам Вадикам и девочкам Кони и направлять умелой профессорской рукой их стихийную вязку в державно-патриотическое русло, нести миру благостную весть о встающей с колен Великой Энергетической Державе».

Но Сапрыкин из «Афиши», в отличие от Пионтковского, нисколько не жалеет либеральную интеллигенцию, вынужденную, давясь селигерской котлетой и промокая в палатке комариного края между Питером и Москвой (место, по моему мнению, было специально выбрано, чтобы В СЛУЧАЕ ЧЕГО быстрее привезти на «антимайдан» в ту или другую столицу — выстраивать «опричные гусеницы» против взбунтовавшихся «продажных интеллигентов»), втирать «гопникам с бутылкой пива» про «вставание с колен». Он ее обличает:

«Дело дрянь еще и потому, что образованный вестернизированный класс, который сейчас страдает от ментовских выходок и пьяных криков под окнами, в общем, сам виноват. На то, чтобы чем-нибудь помочь так называемому народу — поучить его или полечить, — способны единицы вроде доктора Лизы или Максима Осипова с его тарусской больницей. Но ладно полечить — с народными массами никто даже не говорит серьезно; все, что мы имеем им предложить, — журнал „Зятек“, сериал „Счастливы вместе“, убогие ток-шоу и книги в уродливых обложках; то, от чего нас самих тошнит. Почему-то Шукшину, Данелии или даже ранней Пугачевой удавалось сообщать этим людям важные вещи о них самих, не играя на понижение, а сейчас никто даже не пытается — за возможным исключением Шевчука».

Согласитесь — это серьезный и справедливый упрёк. «Лихие 90-е», называемые иными прекраснодушными интеллигентами «временем надежд», когда избранным можно было действительно сколько угодно «пиз@Еть», не страшась за последствия, отошли в прошлое. Но те же самые прекраснодушные интеллигенты в значительной массе так ничего не поняли — почему это произошло — и ничему не научились — за то же интеллигентское «Яблоко» голосует на порядок меньше сограждан, тем в те же нищие 90-е.

«Мы хотим-то всего лишь пиз@Еть, а нам теперь не дают, и народ не понимает нас, не понимает, как важны свободные выборы, свободные СМИ, Конституция» — сокрушаются они. Вполне искренне, не отдавая себе отчёт, что к столь страшным последствиям привело именно их невнимание к нуждам и заботам простых людей. К тем, кто был вынужден и в 90-е, и в 00-е выживать поодиночке, буквально харкая кровью вписываться в рынок, ставя на ноги детей, раздавая взятки ошкурившимся педагогам. Спасая по больницам с не менее ошкурившимися врачами своих стариков. Кто жил на нищенские зарплаты «тарифной сетки» и даже целыми семьями — на грошовые пенсии родителей в условиях многолетней безработицы. Кто объявлял голодовки, ложился на рельсы, пытаясь выцарапать из упитанных хозяев жизни уже заработанные и задерживаемые месяцами крохи. Чьи дети воевали и умирали в Чечне, в то время как московские дамочки хвастались друг перед другом нарядами по ночным клубам и выклянчивали то хлебные премии у одиозных олигархов, то сытые гонорары по корпоративам, то просторные квартиры у «крепких хозяйственников».

Выдавая в обмен для «хавающего пипла» в виде «продукции своего труда» не нормальные, защищающие простого человека профсоюзы (их не было и при Ельцине), не работающую по законам милицию (ее тоже не стало уже при Ельцине), не профессиональную армию, а лишь престарелую кривляющуся «Пугачиху», кривляющегося Хитросяна и тот самый журнал «Зятёк». Для тех, кто помоложе — Децла, Лену Зосимову, в лучшем случае — Лагутенко и Земфиру…

Удивительно ли, что и народ теперь платит интеллигенции той же монетой? Кашин? Какой такой Кашин? Певец Павел Кашин?..

«Та модель проведения реформ, которая случилась в нашей стране, это был переворот, аналогичный в чем-то сталинскому перевороту по отношению к большевикам, — пытается уловить суть проблемы профессор МГУ, доктор экономических наук Александр Бузгалин. То, с чего начиналось — это было начало действительно последовательной демократии, и тогда люди говорили «больше демократии, больше социализма». Закончили тем, что «плевать нам на демократию, дайте больше денег», — закончили в начале 90-х гг. на самом деле.

И вот эта жесткая поляризация, демократия, обернувшаяся чудовищным расслоением, экономическим коллапсом значительной части страны и обнищанием значительной части страны — она дискредитировала понятие и политику демократии точно так же, как 37-й год дискредитировал понятие и политику социализма…

…Позволю себе жесткий тезис: мы очень много обсуждаем проблему абстрактной демократии для интеллигенции — свободы слова, но очень мало проблему, как человека в школе, на заводе, в деревенском бывшем колхозе поднять хотя бы до минимальных гражданских, социально-экономических прав, чтобы он не чувствовал себя абсолютно забитым рабочим скотом. Был анекдот, что в СССР критиковать генсекретаря мы не могли, но мы могли критиковать директора предприятия, а в условиях рынка и капитала вы можете, что угодно говорить про президента, но не можете двух слов сказать против своего босса, своего хозяина.

А для того, чтобы человек чувствовал себя политически активным и способным на политическую активность, он должен быть в некотором смысле экономически и социально защищен. Если у него нет абсолютно экономической и социальной защищенности, если он оставлен на произвол судьбы, но эта судьба не дает ему возможности как в абстрактной модели рынка проявить себя с лучшей стороны и стать предпринимателем за полгода, то в этих условиях он ищет защиты от царя, от начальника, от мэра, — от кого угодно. У него выбивают экономической палкой, которая очень жестока, всякую уверенность в то, что он сам на что-то способен".

Отсюда вывод — любая борьба интеллигенции лишь за свои права (грубо говоря — за право вновь безопасно пиз@Еть, а если кому то повезёт выслужить должность — то и пИз@ить) будет вызывать в толще народных масс как минимум лишь закономерное отторжение, как уже вызвали его и «медведевский» проект об ужесточении ответственности за нападения на журналистов и «михалковский» один процент с компакт-дисков. И лишь искреннее внимание к нуждам простого человека — к его социальной защищенности на предприятиях, к повышению зарплат до достойного уровня, к искоренению беспредела в милиции, тюрьмах, судах, армии может вернуть и доверие, и веру в то, что демократия — она для всех, а не только для прослойки избранных.

Фото: lifeisphoto.ru